Джозеф запрещал своим детям заводить друзей вне семьи, и, став знаменитым, Майкл боялся, что люди общаются с ним только ради собственной выгоды. Вместо реальных друзей он завел зверинец в доме на Хейвенхерст – лебедей, павлинов, лам и т. д. Он построил небольшой парк аттракционов, предшественник парка, который он возведет позже в Неверленде, и наполнил его кукольными персонажами. «Они такие же, как живые люди, – объяснял Майкл журналисту. – За исключением того, что они не обидят вас и не станут клянчить об одолжении. Мне хорошо среди этих кукол. Они – мои близкие друзья»{63}.

В спальне он держал пять женских манекенов в натуральную величину. Куклы разных этнических групп были одеты как топ-модели. Этих манекенов он тоже считал своими друзьями{64}.

Судя по всему, он не был способен на близость со взрослыми людьми своего возраста. Он женился на Лизе-Мари Пресли в мае 1994 г., но уже в декабре «лондонские таблоиды пестрели сообщениями, что Майкл планирует подать на развод. Он жаловался, что жена "вторгается в его личное пространство"»{65}. Большую часть времени Лиза-Мари понятия не имела, где искать мужа, и часто узнавала о его местонахождении из газет. Многие, кто хорошо знал их обоих (в том числе давний начальник пиар-службы Майкла Боб Джонс), считали, что этот брак – всего лишь рекламный трюк{66}. Впоследствии Майкл женился на Дебби Роу, матери его двоих детей, но они никогда не спали в одной постели и даже не жили под одной крышей. Через два года они развелись.

Майкл Джексон, как известно, любил детей. Те, кому он был хорошо знаком, считали, что его «отношения» с мальчиками представляют собой попытку пережить свое детство заново и что о настоящей близости речь не идет. Майкл, как правило, идеализировал детей, невинных и не испорченных циничными взрослыми. Он влюблялся то в одного, то в другого, приглашал их в Неверленд, возил с собой на гастроли, покупал им дорогие подарки. Но он легко отпускал их, когда находил нового «друга». Так, двенадцатилетний Гэвин Арвизо был очень расстроен, когда Майкл перестал отвечать на его звонки – задолго до того, как его семья выдвинула обвинения в растлении, которые привели к печально известному суду над Джексоном в Калифорнии в 2005 г.

По мнению первой жены Майкла, утверждение Джексона, что он любит «всех детей мира», – способ скрыть крайнюю форму эгоизма{67}. Когда Лиза-Мари возмутилась, что муж берет с собой юных братьев Кассио на отдых во Францию (без нее), Майкл ответил: «То, чем я занимаюсь, не твое дело». Он любил изображать добродушного «отца», одаряющего своих «детей» любовью в виде экстравагантных подарков и роскошной жизни, в которой им все позволено, но откровенно пренебрегал чувствами своей жены, друзей, давних партнеров и поклонников. «Когда Майкл был кем-то недоволен, этот человек изгонялся из его мира. Многие важные люди появлялись в его жизни, а затем пропадали из нее. Некоторые из них, например [его] адвокат Джон Бранка, считали себя старыми друзьями Майкла, но этот статус не спас их от разрыва»{68}.

Общепризнанный король поп-музыки и кумир миллионов, Майкл демонстрировал претензии на особые права в поистине грандиозных масштабах. По словам Эла Малника, одного из адвокатов, пытавшихся помочь Джексону обуздать его непомерные расходы, «Майклу нужно было дать все, что он хотел и когда хотел»{69}. Даже будучи на грани банкротства, он продолжал ездить с большой свитой, бронируя целые отели по цене $80 000 в сутки. Как вспоминает другой отвергнутый советник Майкла: «Если он не получал того, чего хотел, он вел себя как избалованный маленький ребенок. Он закатывал истерики. Он плакал»{70}.

«Покупки и траты стали для Майкла таким же наркотиком, как любой опиат. Те, кто работал на него, рассказывали, как Джексон листал какой-нибудь журнал и заказывал каждый продукт, который там рекламировался»{71}. Он много тратил на антиквариат, автомобили и путешествия – на одни только поездки уходило $12 млн в год. За десять с лишним лет его годовой доход в среднем составил $25 млн, но он тем не менее умудрялся тратить на $10–15 млн больше, чем зарабатывал{72}. В более поздние годы, уже на грани банкротства, ему приходилось довольствоваться относительно скромным бюджетом, при котором о привычных шопинг-турах не могло быть и речи; он считал это «почти невыносимым», как если бы его лишили наркотика{73}.

Даже со скидкой на статус суперзвезды, Джексон демонстрировал необыкновенную претенциозность. По всему главному дому в поместье Неверленд висели картины, изображающие Майкла в натуральную величину. «Почти на каждой он был в какой-нибудь героической позе, одетый в яркую форму, отдаленно напоминавшую военную. Эти одеяния, дополненные пелериной, мечом, пышным воротником и – очень часто – короной, навевали мысль о щегольских нарядах европейских монарших особ XIX века»{74}.

Над его кроватью висела картина в стиле «Тайной вечери», где Майкл «сидел в центре длинного стола, с одной стороны от него находится Уолт Дисней, с другой – Альберт Эйнштейн, а вокруг – Томас Эдисон, Чарли Чаплин, Элвис Пресли, Джон Ф. Кеннеди, Авраам Линкольн и Литтл Ричард[38]»{75}.

Несмотря на то что Майкл начал жизнь в семье свидетелей Иеговы и в течение многих лет избегал любых наркотиков и алкоголя, он в конце концов стал зависим от обезболивающих препаратов, которые начал принимать после травмы головы, полученной во время съемок рекламного ролика Pepsi.

До того как Джордан Чендлер в 1993 г. обвинил Майкла в сексуальном насилии, «Майкл старался не превышать дозу лекарства в период восстановления после пластических операций. Он говорил врачам, что хочет остаться "в здравом уме" и принимать разумные решения во всем, что касается бизнеса и карьеры»{76}. Но из-за унизительного публичного скандала Майкл стал беспокойнее и не мог спать. Он начал принимать все большие дозы «перкодана, димедрола и кодеина, а также транквилизаторов вроде валиума, ксанакса и ативана»{77}. В конце концов у него сформировалась полная зависимость от этих препаратов.