– Мраморами Элгина? Это же жемчужина музея, да? Я слышала, что имен создателей этого шедевра так никто и не узнал.

– Да, ты права, Джит. Так и не установили, кто именно приложил усилия для создания. И музей очень гордится этим экспонатом. А ты что, никогда не была там? – На лице Маккоя появляется удивление.

Мне стыдно признаться, но я никогда не посещала этот музей. Кажется, щеки уже начинают гореть. Я упираюсь взглядом в пол. Однажды я заболела и не смогла пойти туда с классом, а других попыток посетить музей не было. Ни одной. То ли от моего нежелания, то ли от обстоятельств.

Сейчас, сравнивая себя с Эвансом, я осознаю, какой он начитанный и образованный. Как же я ошибалась, когда, не разбирая слухов, велась на лживые слова одноклассников. Они завидовали тому, что семья Маккоя обеспеченная, и поэтому говорили, какой он эгоистичный и глупый. Как сейчас помню их слова: «Эванс добился популярности благодаря отцу-бизнесмену». Я думала о нем так же до нашего настоящего знакомства. Но как только мне выдалась возможность узнать Маккоя лучше, я больше не могла допустить таких мыслей. Он другой – глубокий, душевный.

– Ты чего зависла? – Маккой вызволяет меня из прострации.

– Не знаю, как признаться, что там не была. Неловко.

– У тебя даже щеки покраснели, Джит. – Маккой смеется.

Его смех разливается теплом в груди. Я рада, что он смог пересилить себя и уйти от негативных мыслей. Наконец-то вернулся прежний Маккой, милый философ.

– Предатели, а не щеки, – поправляю его я.

– Ничего постыдного в этом нет. Я свожу тебя в музей после возвращения в Лондон. Будь уверена в этом. – Эванс готовит меня к походу за новыми эмоциями, и я соглашаюсь.

– Сейчас главное, чтобы твоя тетя поправилась. Если не секрет, что с ней произошло?

Я с опаской заглядываю в глаза Эванса. Возможно, я поступаю неправильно, заставляя его вновь говорить о проблемах, но, на мой взгляд, человеку становится легче, когда он делится и не умалчивает о них.

– Я ценю твою поддержку, Джи, – между делом признается Маккой. – Она, к сожалению, столкнулась со стрессом. Недавно ушел из жизни ее любимый питомец. Агата тяжело перенесла потерю, и сердце дало о себе знать.

Настроение портится. Я все же корю себя за этот вопрос. Опять резанула ножом по больному. Мы же только нашли нужное русло для нашего разговора.

– О боже, Маккой, мне очень жаль. Извини. – Я хочу стереть себя с лица земли.

– Это жизнь. Знаешь, не удивлюсь, если завтра еще что-то случится. Может, нас всех накроет смертельный вирус, и люди начнут погибать. Может, упадет метеорит, как несколько лет назад в… – Эванс запинается на секунду. – В России, вроде бы.

– Тогда ты не исключаешь и захват планеты инопланетянами? – Я подмигиваю ему, ловя эту юмористическую волну.

Никто не знает, что будет завтра, – в этом мораль его слов. Именно поэтому надо жить здесь и сейчас, не откладывая жизнь на потом. Даже мечты не требуют будущего. Хочешь чего-то? Попробуй реализовать сейчас!

– Не исключаю. Более того, думаю, один уже спустился на землю.

Эванс подвигается ближе ко мне, и я ощущаю тот самый аромат древесины. Почему-то он уже не такой сладкий. Маккой располагается в нескольких сантиметрах от меня и пристально смотрит в глаза.

– Догадываешься, кто это? – шепчет парень, игриво двигая густыми бровями.

Смех раздается на всю комнату. Здесь тяжело сдержать эмоции. Мы становимся ближе друг к другу, из-за чего я чувствую себя неловко. Такое малое расстояние допускал только Дарен. С ним мы могли лежать в обнимку и не соблюдать никаких границ. Но Эванс – другое дело. Его нельзя назвать близким человеком. Мы еще не переступили эту черту дозволенного.

– Кто? – повторяю я за ним шепотом, как завороженная, не понимая, что происходит.

– Я.

Эванс находится слишком близко. Сердце выпрыгивает из груди. Я теряюсь в пространстве и не знаю, как себя вести. Боюсь дальнейших действий Маккоя. И своих тоже. Его лицо в считаных миллиметрах от моей щеки. Маккой касается своим носом моего, глядя мне при этом прямо в глаза. Я не слышу ничего, кроме стука сердца и пульсации крови в висках.

Сердце уходит в пятки, когда губы Маккоя накрывают мои. Я не могу совладать с чувствами.

Это что, мой первый поцелуй?

Глава 24

На перепутье сердец

Нечем дышать. Дыхание сбивается настолько сильно, что сердце с трудом успокаивается. Пространство сужается до невероятно малых размеров. Я будто бы оказываюсь в клетке, где все железные прутья решетки находятся в считаных миллиметрах от меня самой. Коленки тут же начинают чесаться, и зуд пробегает по всему телу. Не зная, как реагировать на происходящее, я лишь стремительно отстраняюсь от Эванса и ошарашенно гляжу на него, пытаясь взвесить все произошедшее. Он проявил инициативу и поцеловал меня! Это был, черт возьми, поцелуй!

Я сдерживаю себя, чтобы сейчас же не замотать головой и не тронуть колени. Это удается с трудом, но я прикладываю все имеющиеся силы.

Меня поражает реакция Маккоя. Он ожидает каких-то слов от меня, но я в прострации. Тяжело осознать, с какой легкостью он потянулся ко мне. На губах остался теплый след от его вишневых губ. Кроме удивления я не ощутила ничего. От незнания того, как и что ответить Эвансу, я просто на дрожащих ногах добираюсь до двери и выхожу на воздух.

– Джит? – Маккой добегает до двери и кричит мне вслед.

Машинально оборачиваюсь и замечаю на лице Маккоя разочарование. Я мысленно щипаю себя. Мне не стоило отзываться на его крик. Мне вообще не стоило приходить. Я абсолютно теряю связь с головой. Становлюсь отрешенной от мира. Мне чуждо все, что меня окружает.

То, что произошло, оставило следы. Это странное послевкусие мне совсем не нравится. Щеки пылают так, будто я целый вечер просидела у камина. В голове не укладывается: Маккой сделал серьезный шаг. Первый поцелуй в моей жизни случился именно с ним. И я совершенно не понимаю, радоваться этому или нет. Кажется, внутри что-то хрустнуло. Образовалась трещина, которая медленно проходит по всему телу, разрывая меня на две части. И ведь действительно, я разорвана неизвестностью. Чтобы предпринять хоть какой-то шаг, нужно все взвесить и хорошенько обдумать. Что я испытываю по