Сил у Ворвея почти не было — не хватит на удар кипящей праной. Что делать тогда? Какие альтернативы? Артара уже знала ответ — с бурными эмоциями на морде она резко дёрнула крыльями и вместо энергетического удара вытянула к оскалившему зубы деструктору свою душу, ударил своей бестелесной лапой его с размаха прямо по шее, вытягивая энергию так, как показывал Варлад. Из шеи брызнул мощный поток бодрой праны, а ударенный пошатнулся, потеряв много сил, но, подгоняемый злобой, ещё резче ударил в ответ, поранил предплечье не успевшей отскочить самки, оставив несколько сочащихся кровью полос от когтей. Остальные деструкторы лишь прибавили в гневе и набросились все разом. Их покрыли неровные сферы щитов, что не давали их так просто ударить ни во плоти, ни вне её.

Сама Артара была слишком напугана, чтобы наносить точные удары, рассудочная часть разума пропала, уступив место инстинктивной, думающей обрывочно и быстро. Но она была не одна, её защищал и прикрывал Ворвей. Если бы Артара не успела энергетически поранить врага, то он бы ни за что не смог пробить защиту, но силы противника, что безрассудно тратились в резких и яростных атаках, незаметно таяли, и очередной выпад Тёмного, нацеленный прямо в голову, прогнул щит и вдарил по цели. Эфирная голова, комок духовной грязи, медленно, как надутый воздухом шарик, упала на землю и растворилась черноватым туманом, в реальности лапы внешне целого дракона разъехались, и главарь банды рухнул, распластавшись, со стеклянными глазами, уже не вставая. Того покинули все оставшиеся жизненные силы, разом перейдя к Ворвею, который ощутил, что полученная энергия гораздо вкусней в отдельности от его бывшего обладателя, неожиданно чистая, без той враждебности, что разбойник обладал при жизни, и придавала не только духовные, но и физические силы. В это же время на Тёмного прыгнул ещё один разъярённый дракон, но Ворвей вовремя пригнулся, а все вытянутые из убитого силы вложил в резкий удар когтями по брюху. От ускорения он оказался настолько сильным, что когти с треском прорвали и энергетический щит, и серую чешую нападающего, застряв лишь в выдернутых из брюха в полёте кишках, и распотрошённое тело по инерции прокатилось ещё на пять метров, разбрасывая за собой внутренности.

Такая демонстрация инстинктивной магии оказалась шокирующей даже для деструкторов, они, зарычав и прижимая уши к голове, начали разбегаться и разлетаться в диком ужасе. Но Ворвей уже не мог остановиться, вкус душевной энергии и мести его пересилил. Враги улетали так быстро, как могут лишь гонимые смертью, но всё равно несколько из них были подбиты невидимой лапой энергии, которую праник приноровился удлинять, даже на расстоянии. По этому отростку в него заливалось из опустошённых оболочек преступников всё больше силы, а тела жертв на середине взмаха обвисали и неуклюже падали, либо разбиваясь о площадки и с треском ломая кости, либо, хрустя, нанизывались на зубастые шпили по углам ярусов пирамиды, обвисая с вытянутыми лапами и опущенными порванными крыльями.

Когда все противники либо скрылись далеко из вида, либо превратились в миролюбивые останки, ярость Ворвея поутихла, и на её место вернулся ужас, ещё больше возросший. Хотя деструкторы вели себя бездумно и агрессивно, но дракон, даже убийца — это не растение, и уничтожение его — уже убийство! Только мощное кипение бодрости в солнечном сплетении не давало Ворвею полностью застыть в кататонии, но и оно не спасало от шока и удивления самому себе. Небо и звёзды… Все эти смерти — это он сотворил⁈ Даже издеваясь над сверстниками, Ворвей никогда не думал, что способен на подобное. Если совесть можно успокоить, объяснив ей, что эти драконы сами бы сотворили то же самое с ним и сестрой по Тьме, не сумей он защититься… как успокоить душу?

Глава третья

Призыв нава

* * * Нашар. Храм кракалевн. * * *

Юный зелёный чешуйчатый дракон по имени Алгамир в ужасе поднял гребень и отодвинул голову назад. Даже странные волны приятности, окатывавшие его тело, не могли изгладить ужаса, что вселял висящий в нескольких размахах перед ним нав. Существо абсолютного разрушения — один из тех, кого почитали деструкторы как богов, как пример, как конечную цель становления и личной эволюции.

Но наставница — белоснежная алогривая Радина — фамильярно скривила пасть в странной улыбке, лишь немного склоняясь перед полупрозрачной массой со множеством отростков:

— Отощал… Даже вас убивают, господа наши! Приветствую тебя, Баотас, Высший со Звёзд!

Душа Алгамира наполнилась смятением. Великий Баотас! Совсем недавно угодивший в сети навов Тёмный пока что ещё не познакомился с иерархией своих будущих повелителей, но о Баотасе был наслышан ещё задолго до того, как Радина взяла многообещающего, ещё не безумного деструктора под своё начало. Заметно было и то, что белая позволяет себе значительную расслабленность по отношению к повелителям — сам Алгамир не рискнул повторять столь дерзкое поведение и бухнулся на землю рядом с Баотасом, всем своим видом выражая глубочайшее почтение.

В раболепстве чешуйчатый даже не ощущал, как его нутро заклокотало мешающей думать страстью. Но тем, кто должен верить, думать не стоит — это и спасало деструкторов от влияния своих покровителей. Позволяло им быть рядом с ними чуть менее безумными, чем становились все остальные.

Подросток ожидал услышать трубный голос, пробирающий до костей своей мощью — такого и ждёшь от великого существа подобных размеров. Но Баотас не разговаривал, только яростно мотал щупальцами и остервенело, выразительно вращал глазами. Радина понимала подобные жесты — быть может, долго уже общалась с пришельцами:

— Трудное положение. Тебе повезло, что ты имел достаточно воли, чтобы сбежать от слуг Тьмы, или же тебе попалось слишком глупое Воплощение, не пожравшее твою душу. Только отыщу ли я достойный тебя, Высший, сосуд?

— Я клянусь служить тебе и выполнять всё, что мне будет приказано, Высший, — Алгамир опустил голову, буквально вжимаясь мордой в землю и жмурясь от накатывающих на него волн навской энергетики. — Тьма не вечна, Свет померкнет. Мне не по пути с теми, кто бредёт в темноте или стремится к свету, словно ночное насекомое.

— Не издевайся над ним, — тихо