«Ты куда пропала? У тебя что-то случилось?»

Это Василий беспокоится, потому что я торчу на крыльце уже минут двадцать. Само собой, я не могу признаться ему в том, что накосячила.

«Все нормально, скоро подойду, – пишу я в ответ. – Не беспокойтесь».

Проходит еще минут десять, и тут наконец появляется она – Оля. Она чешет по улице с отрешенным видом, помахивает сумочкой.

Я бросаюсь ей наперерез.

– Стойте, девушка, не торопитесь.

Оля притормаживает, смотрит на меня изумленно.

– Что такое?

– И ты еще спрашиваешь, что такое, глупая курица? – презирая себя, рыкаю я. – И не стыдно тебе к женатому мужику-то лезть? Не совестно?

– Вы о чем вообще, женщина? – Она растерянно хлопает ресницами.

Я достаю из сумки телефон и показываю ей переписку с Кузнецовым:

– Вот, смотри. Это же ты ему писала, да? Ты!

– Нет, – мотает головой Оля. – Это он мне писал, не я ему. И я понятия не имела, что он женат.

– Ну а вот теперь ты в курсе, что лезешь в чужую семью! – восклицаю я. – У нас детей трое, младшенькая совсем крошка. Ты что, решила их без отца оставить, стерва крашеная?

– Что? Нет? – Оля сначала бледнеет, потом идет пятнами. – Я, в принципе, с женатыми не встречаюсь, тетенька. Я просто не знала…

– Да все вы так говорите! – цежу я. – Все!

Оля медленно пятится, вид у нее испуганный.

– Не пиши ему больше! – требую я, надвигаясь на нее стеной. – Иначе я… Я тебе все космы повыдергиваю.

Я нарочно делаю зверскую морду. Оля срывается с места и убегает, сливается с толпой прохожих.

Фух! Хоть одной проблемой меньше.

***

Когда я вваливаюсь в «Шоколадку», Кузнецов даже не обращает на меня внимания. У него с Викой, кажется, установилась настоящая идиллия. Они сидят совсем близко друг к другу, о чем-то мило болтают. Перед ними стоят тарелки с чем-то разноцветным и вкусным, но эти двое, кажется, забыли о еде.

Я занимаю столик рядом с ними и делаю вид, что изучаю меню. Сама, конечно, поглядываю на Василия. Он времени даром не теряет, берет в руки ладонь Вики, водит по ней пальцем и что-то рассказывает. Мне не слышно, что именно: в «Шоколадке» сегодня громче обычного играет музыка. Кажется, Василий гадает Вике по руке. А Вика явно в восторге от того, что он ей пророчит. Она то и дело смеется, красиво откидывая голову, ее глаза сияют.

Мне становится неприятно смотреть на этих двоих. Внутри поднимается раздражение. Странно! Я же сплю и вижу, как наконец сбагрю Кузнецова, я вроде радоваться должна от того, что ему хоть кто-то приглянулся. Но вместо радости ощущаю негодование. Наверное, это потому, что я не считаю Василия и Вику хорошей парой. Ему, на мой взгляд, нужен кто-то серьезней и старше. Зачем ему вчерашняя школьница?

Кузнецов заканчивает с гаданием, но руку Вики не отпускает, осторожно поглаживает ее пальцы. Вика млеет, как кошка, кокетливо улыбается.

Пфф! Они же едва друг друга знают, зачем столько нежностей? И вообще, в общественном месте следует вести себя скромней.

Рядом со мной возникает официант, закрывая обзор на сладкую парочку.

– Что будете заказывать?

– Стакан апельсинового сока, пожалуйста.

– А еще что? – Официант смотрит с укором и не хочет отойти в сторону.

– Ну принесите заодно какой-нибудь пирожок, – цежу я и делаю знак рукой, чтобы он подвинулся.

Парень делает вид, что не понимает намеков, шуршит крохотным блокнотом.

– А давайте добавим к вашему пирожку харчо?

– Что? – немного теряюсь я. – Какое еще харчо?

– Вкусное!

– Да не надо мне ничего другого. Несите пирожок.

– А может, вы хотите отведать блюдо дня? – продолжает болтать он. – Сегодня у нас баранья нога со шпинатом под белым соусом. А еще есть семга на подушке из лука и моркови. Но я бы порекомендовал вам шампиньоны, фаршированные курицей и сыром.

– Господи, отстаньте, пожалуйста. Я недавно ела.

– А как насчет десертов? – с хитрым видом уточняет он. – У нас восхитительный тирамису, нежные эклеры, торт «Красный бархат»…

– Сок и пирожок! – перебиваю я и делаю зверские глаза. – И счет сразу принесите, пожалуйста.

Официант тяжело вздыхает, но отваливает, и мне снова видно Василия. Тот уже поправляет Викины волосы, по-хозяйски запуская пальцы в ее распущенные пряди. Их лица совсем близко друг к другу.

Нет, это совершенно невозможно! Он видит девушку в первый раз, а уже столько себе позволяет. Того и гляди накинется на нее с поцелуями. Мне, в конце концов, за него даже перед Соней неудобно.

Я выхватываю из сумки телефон и быстро строчу Василию сообщение.

«Умерьте пыл, господин Кузнецов. Не наседайте на девушку с тактильным контактом – спугнете».

Сообщение улетает, Василий замечает, что экран его телефона, который лежит на столе, справа от тарелки, вспыхивает, но даже не интересуется, что там. Просто переворачивает телефон экраном вниз.

Вот же свинтус! Мы вообще-то договаривались, что по ходу его свиданий я буду корректировать его поведение. Он забыл, что ли?

Немного подумав, я ухожу в туалет и пробую до Василия дозвониться, но тот не отвечает. Возможно, он вообще отключил на телефоне звук.

Я возвращаюсь за стол и сверлю Василия взглядом: «Посмотри на меня! Посмотри!»

Василий снова теребит Викины волосы, накручивает одну из ее прядей на палец. О моем существовании он, кажется, вообще забыл.

Ну все, мое терпение лопнуло! Этот товарищ вынуждает меня идти на крайние меры.

Я встаю и с несчастным видом подхожу к Василию и Вике.

– Извините, а вы не могли бы дать мне телефон позвонить? – скорбно спрашиваю я и незаметно, но довольно ощутимо пинаю Василия по ноге.

Он смотрит на меня с удивлением.

– У меня телефон украли, а бабушка ждет моего звонка, – на ходу сочиняю я. – Ей нельзя волноваться, у нее больное сердце.

Вика косится на меня с недовольством. Вот же неблагодарная девчонка! Я, между прочим, ее женскую честь оберегаю от посягательств.

– Бабушка – это святое, – говорит Василий и, разблокировав телефон, вручает мне.

– Здесь шумно – бурчу я. – Можно, я на улицу выйду поговорить?

Он усмехается.

– Конечно.

– Хотя лучше пойдемте вместе, – предлагаю я.

– Зачем?

– Ну мало ли, вдруг я мошенница? За мной глаз да глаз нужен.

– Идите смело, девушка, – с трудом сдерживая смех, говорит он. – Я вам полностью доверяю. У вас лицо честное.