медленно обнажая кости смертных: яд проникал в легкие, камни и почву под ногами.

Лотос обладал безраздельной властью на островах. Подумать только, что нечто столь безобидное – крошечный цветок – смогло кардинально изменить облик земли. Двигатели, машины и прочие «сокровища», плюющиеся крошечными струйками яда в некогда голубые небеса, постепенно окрашивающиеся в алый цвет.

Цветок, убивающий землю одним вздохом на раз, завернутый в бант из кроваво-красных лепестков.

Вскоре Юкико вернулась. В руках она несла ведра с почти чистой водой из подземного источника Йиши. Девушка принялась мыть Буруу, черный цвет постепенно сменился серым и наконец тигр снова стал девственно-белым.

Он не был уверен, что дождь может разъесть перья, как разъедает все остальное, к чему прикасается, но глаза зверя запорошило песком, да и созданный Кином механизм наверняка мог пострадать.

Как я переживала! Когда ты улетел…

ДА ЛАДНО.

Куда ты сбежал?

ЙОШИ НАПРАВЛЯЛСЯ НА ЮГ. Я ПОДКИНУЛ ЕГО В ПРАВИЛЬНОМ НАПРАВЛЕНИИ.

Хана говорила, что он ушел. Но не объяснила – почему.

ЕМУ ЧТО-ТО НУЖНО СДЕЛАТЬ.

Он поступил как эгоист. Улизнул именно тогда, когда Хана нуждается в нем больше всего…

КАОРИ МОГЛА БЫ СКАЗАТЬ ТО ЖЕ САМОЕ О ТЕБЕ.

Несправедливо, Буруу.

ДУМАЮ, НИКОГДА НЕ БЫВАЕТ СПРАВЕДЛИВО, ЕСЛИ СТОИШЬ ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ.

Юкико ничего не ответила и нахмурилась, когда вылила воды на механизм у Буруу на спине. У ног тигра растекалась черная лужица, смутно пахнущая увядшими цветами.

МНЕ ПОРА.

Пора – куда?

ТУДА, КУДА ТЫ ПРОСИЛА. В КРАЙ ВЕЧНЫХ БУРЬ.

О боги! Правда? А это далеко? Сколько еды нам надо взять?

ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ ЗДЕСЬ.

Черта с два!

СЛИШКОМ ОПАСНО.

А здесь разве нам ничего не угрожает? С Землекрушителем и армией гайдзинов?

ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ. ТАМ ОГОНЬ И ЗАВЫВАЮЩИЙ ВЕТЕР, А СУСАНО-О ИГРАЕТ В ВЕЧНУЮ БУРЮ, ЧТОБЫ УСЫПИТЬ ВЕЛИКИХ ДРАКОНОВ. ТА ЗЕМЛЯ – НЕ МЕСТО ДЛЯ ТВОЕГО ВИДА.

Нет, ты не оставишь меня одну. Не посмеешь.

ТЫ НУЖНА ЗДЕСЬ. НАРОД ДРОГНЕТ БЕЗ ТЕБЯ.

У них есть Кайя. И Хана.

ОНА ВСЕГО ЛИШЬ ДЕВОЧКА.

А я кто, черт побери?

Буруу наклонил голову и ответил так, словно хотел напомнить Юкико ее истинное имя.

ТЫ – ТАНЦУЮЩАЯ С БУРЕЙ.

И что такое Танцующая с бурей без грозового тигра? Где бы был Кицунэ-но-Акира без Райку? А Тора Такехико… Кто бы доставил его ко Вратам Дьявола вместо Гуфуу?

Я НЕ СТАНУ ПОДВЕРГАТЬ ТЕБЯ ОПАСНОСТИ.

Взгляд Буруу скользнул по ее животу, к железному нагруднику, прикрывавшему крошечный бугорок тепла.

Боги, не начинай снова…

Я ЛЕЧУ В КРАЙ ВЕЧНЫХ БУРЬ НЕ РАДИ РАЗГОВОРОВ, ЮКИКО. Я ЛЕЧУ УБИВАТЬ ИЛИ ПОГИБНУТЬ.

Думаешь, что я буду просто сидеть и молиться?

КТО ВЕРНЕТ ТЕБЯ НАЗАД, ЕСЛИ Я ПАДУ?

Вряд ли у меня будет желание возвратиться, если ты падешь.

ГЛУПОСТЬ. ТЫ СТАНЕШЬ МАТЕРЬЮ. ЕСТЬ РАДИ ЧЕГО ЖИТЬ. ЕСТЬ ЗА ЧТО БОРОТЬСЯ. ТЫ НУЖНА ЦЕЛОЙ СТРАНЕ.

А мне нужен ты, Буруу. Неужели не понимаешь, что без тебя я ничего не смогу сделать? Ничего.

Она обвила руками шею тигра. Буруу чувствовал, как болит ее сердце, словно ему в грудь вонзили клинок, и от страха за Юкико его нутро сковало льдом.

Эта девушка значила для Буруу больше, чем сама жизнь. Он любил каждое ее мгновение, и она стала частью его самого, как дыхание, ветер, дождь, как кровь в венах.

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЮКИКО.

И я люблю тебя.

ТЫ БЫ ТАК НЕ ГОВОРИЛА, ЕСЛИ БЫ ЗНАЛА.

Буруу наклонил голову, еще крепче прижался щекой к ее щеке, и от раскатов грома у них обоих по спинам побежали мурашки.

ЕСЛИ БЫ ТЫ ЗНАЛА…

Буруу ощущал, что сейчас Юкико находится возле потайного места, куда она никогда прежде не стремилась попасть, несмотря на силу дара и растущее осознание. Запертая дверь, зарешеченная и проржавевшая.

Место, где Буруу был в худшем своем проявлении. Где он потерял гордость, имя и самого себя.

Но она любила его. И всегда будет любить. Разве не так?

Ее мысли были нежны, как летний дождь.

Покажи мне.

И он показал.

Назвать это бурей было бы все равно что окрестить океан дождевой каплей, а ураган – весенним бризом.

Безостановочно сверкают молнии, не умолкают раскаты грома. Дождь подобен падающим мечам, ветер – не столько стена, сколько утес на фоне бескрайней черноты, грохочущей, как лавины. Зазубренные шпили из темного камня, потрескавшиеся на вершинах и изрыгающие огонь в почерневшие небеса. Пепел. Тлеющие угли. Огромные потоки расплавленной породы текут из недр земли, остывая от прикосновения кипящего океана, восставая из бурлящих волн и вздымаясь непокорными горами.

Трон Сусано-о, Бога Бурь. Здесь он создавал свою музыку, а вибрация от звуков просачивалась в вулканическую воду и убаюкивала громадных зверей, дремлющих под покровом волн. Они были необъятными, как время. Древними, как боги. Ископаемые пресмыкающиеся, мучимые голодом глубиной в десять тысяч морских саженей.

Их дети кружились в прибое: серебристая чешуя и зубы-катаны. Но пара, породившая отпрысков, не шевелилась. И ни разу не проснулась с тех пор, как Сусано-о впервые предложил гигантам спеть колыбельную.

Теперь их имена утеряны для людей, поглощены тенями мифов и эпох. Но арашитора помнил их.

Найя и Ааэль. Отец и мать всех драконов.

На вершине высочайшего вулкана, ныне угрюмого и остывшего, возвышалась резиденция Хана – серия туннелей из черного камня, хороших, прочных и теплых. Ветер целовал рты-трещины, напевая навязчивую мелодию, и все открытые бесконечные гласные говорили о давно минувших временах, когда Шима была лишь сном в утробе Госпожи Идзанами. До ее смерти. До падения. До того, как она поклялась отомстить.

Стая же собиралась только тогда, когда Хан созывал большой слет или когда самка чувствовала приближение первой течки, а для самцов наступало время побороться за ее внимание.

Затем стая наблюдала за кровопролитным сражением: как дерутся в испещренном молниями небе тигры без пары, а самцов с подругами сдерживает мускус их собственных самок.

Они не виделись друг с другом месяцами, однако были семьей. Стаей. Последние грозовые тигры во всем мире, обитающие в колыбели своего отца и живущие свободно, без детей обезьян, их горящих цветов и отравленных небес.

Время от времени в их краях появлялись Залетные: в основном молодые самцы, с угольными глазами и черными перьями, прибывавшие с востока, чтобы испытать себя в схватке с арашиторами Края вечных бурь. Они бились до первой крови, и это было похоже на игру в войну, призванную испытать силы противника. Иногда самка грозового тигра улетала с кем-то из них в земли, которые дети обезьян называли Морчеба.

Но порой между их визитами