– Я – Бандит! Командир, проснись и пой. У нас новые неприятности.

– Надеюсь, ты не думаешь отдать в подчинение командиру целый женский батальон? – спросил Кордебалет, который проснулся, похоже, раньше, поскольку ответил сразу.

– Что там? – поинтересовался Согрин хриплым со сна голосом.

– Пара ребят, похоже, федералы, желают пообщаться с дальним часовым.

– Остановить сможешь? Чтобы тревогу не поднимать.

– Они могут мне не поверить. Народ пошел неразумный и упрямый. Еще отстреливаться начнет. А мне обидно будет.

– Ты умеешь объяснять, – сказал Кордебалет.

– Со своими – только с разрешения командования, – высказал Сохно категоричное мнение.

– Действуй, – дало разрешение командование.

* * *

Расстояние между неизвестными и часовым было пока метров сорок. Точно такое же расстояние отделяло самого подполковника Сохно и неизвестных «ползунов». И часовой вовремя двинулся в сторону. Правда, и неизвестные постарались этим воспользоваться и сократить дистанцию. И Сохно тоже. Только они сократили ее на пять метров, а он сразу на двадцать. И еле-еле успел спрятаться, чтобы уже не часовой, а неизвестные его не заметили. Впрочем, они больше наблюдали за часовым, чем за тем, что у них за спиной делается. Сократив момент ожидания и оценивания ситуации до минимума, Сохно еще одну перебежку сделал, и уже оказался в непосредственной близости от неизвестных. И теперь, несмотря на сгущающийся сумрак, точно определил, что перед ним свои. Один, судя по экипировке, офицер, второй – солдат-контрактник. Главный вопрос – какие слова найти, чтобы выглядеть убедительным. А слов, чтобы объяснить ситуацию, может понадобиться много, и говорить их придется резким приказным тоном. Громко. И часовой услышит. И свои могут не поверить. Значит, чтобы соблюсти тишину, надо искать другие пути. Сохно выбрал наиболее доступный и убедительный. А главное – надежный путь.

Ближе к нему находился офицер. В два прыжка можно преодолеть дистанцию. Но пока часовой сюда смотрит, ничего сделать нельзя. Как ни мешает ему шуршание камуфляжа услышать шум, оно не закрывает ему глаза. Пришлось выжидать, но выжидать в неудобной позе подготовившегося к прыжку человека. Наконец часовой потянулся, замер, чтобы не шелестел камуфляж, и прислушался к происходящему в лагере.

– Я – Рапсодия. Бандит, будь осторожен, Обейда поднял лагерь. Готовятся сниматься.

Сохно не ответил. Ответ мог бы выдать его.

– Понял, – полковник ответил сам себе.

Часовой сделал несколько шагов в сторону лагеря. Он не отвернулся, но кусты скрыли от него офицера, хотя не скрыли Сохно. Офицер сделал рывок, и Сохно вынужденно рискнул, положившись на спасительную темноту, бросился наперерез, за мгновение преодолев открытое пространство, заметил, как на бегу оборачивается в его сторону офицер, и успел ударить его кулаком точно в челюсть. Голова офицера повернулась в другую сторону. Он упал, не успев понять, что с ним произошло. Теперь время терять нельзя. Следует быстро вытянуть брючный ремень, связать руки за спиной, и все. Ноги можно не связывать. И даже оружие можно не забирать. Не успеет очухаться. Теперь – к солдату. У того на спине глаз, к счастью, нет. Не заметил, что с его командиром произошло. Так и лежит, как лежал, наблюдает за часовым. Еще двадцать метров. И часовой Сохно не видит. Новый рывок.

Солдат движение за спиной почувствовал, и звук, наверное, до него донесся, потому что летать Сохно не умел. Солдат не обернулся. Он правильно сделал. Он сразу сообразил, что его командир должен сдвигаться в другую сторону, а к нему кто-то посторонний приближается, и резко перекатился в сторону, но не успел поднять автомат. Теперь Сохно ударил не кулаком, а локтем. Удар локтем более жесток и способен человека дураком на оставшиеся годы сделать. Но для основательного удара кулаком требовалась иная позиция, и этого парня Сохно связал.

После чего подполковник осмотрелся, взвалил на себя солдата и потащил к офицеру. Там рядом положил и только тогда дыхание перевел.

– Я – Бандит. Рапсодия, я дело сделал. Старший лейтенант и рядовой-контрактник. Лежат рядом и отдыхают. Что я им должен сказать?

– Молодец. Я только что разговаривал со Спиридоновым. Охрану испытаний предупредят, чтобы не совались и не стреляли в тех, кто не будет в них стрелять. С этими. – Голос полковника стал твердым. – Генерал дал добро на ликвидацию. – И добавил уже явно от себя: – Если не поймут человеческую речь. Они поймут, Толя. Ты умеешь говорить.

– Доходчиво, – добавил Кордебалет. – Скажи им, что они на прицеле у снайпера. И при первой оплошности снайпер уберет их с этого света, чтобы не мешали.

– Добро. Скоро в себя придут.

Первым, как и ожидалось, пришел в себя старший лейтенант. Открыл глаза и помотал головой. Глаза зло сузились, когда понял, что руки связаны. На солдата посмотрел и только после этого глянул на Сохно.

– Добрый вечер, старлей, – тихо сказал Сохно. – Позволь представиться. Подполковник Сохно, спецназ ГРУ. Какого хрена ты сюда забрался? Кто разрешил?

Старший лейтенант молчал и мрачно смотрел. Зашевелился и солдат. Чуть слышно простонал, но умудрился сесть и только после этого открыл глаза.

– Короче, так, старлей. Слушай мою команду. Инструктаж получишь, когда к своим доберешься. И выполняй его строго. Тех, кто не выполняет, нам приказали уничтожать. Ваша задача – только охрана. В стороны не отходить, ни в какие посторонние мероприятия не вмешиваться. Здесь идет серьезная операция, а ты ее чуть не сорвал. Понял меня?

– Понял, товарищ подполковник. – Старший лейтенант попробовал пошевелить челюстью. – Вы мне челюсть сломали.

– Как вернешься, солдата врачу покажи. У него гарантированное сотрясение мозга. Я свой удар знаю. А сейчас встали и пошли. Развязывать я вас не буду, от греха подальше. Оружие вам на плечи повешу. Уходите так же тихо, как пришли. Так же осторожно, чтобы часовой не увидел. Со связанными руками это сложнее, но – возможно. Понял?

– Понял, товарищ подполковник.

– В качестве напоминания. Я уже сказал, что помеху приказано уничтожать. Вы оба на прицеле у снайперов. Будете шуметь, вас пулей снимут, – Сохно подправил у рта микрофон, чтобы объяснить ситуацию. – Танцор, объясни нагляднее.

Пуля в ту же секунду взметнула фонтанчик пыли у старшего лейтенанта между ног. Старлей сидя шарахнулся в сторону и свалился на бок.

– Тихо, – пригрозил Сохно.

– Я рапорт напишу, товарищ подполковник, – угрюмо предупредил старший лейтенант и опять, морщась от боли, пошевелил челюстью…

– Пиши, – согласился Сохно. – Фамилию не забудь… Подполковник Сохно, спецназ ГРУ. На меня много подобных бумаг катали. Не забудь, кстати, упомянуть, что мы получили приказ на вашу ликвидацию, но мне своих жалко стало. Пусть меня хоть за это накажут.

1