в естественной форме, какие-то странные инструменты, небольшие глиняные миски с порошками разных цветов и прочая непонятная ерунда. Ну и свитки, бумаги, книги… полноценный бардак из макулатуры.

— А ты, — маг ткнул пальцем в сторону Серёги, так и не обернувшись от стола. — Ты лучше не хами, Серёжа. Понял? Молодец.

— Знамо дело Серёжа молодец, — закивал Борода. — Чаровать будем, да?

— Нет, Сергей, не будем. Буду. Один управлюсь. Или возражаешь?

— Пока не возражаю, агась, — честно признался Борода, намекая, что не прочь обучиться и этой науке. Зря он это. Впрочем, поглядим, как оно пойдёт. Может, и правда выучим пару фокусов.

— Ладно, меч давайте. Нет, Игорь, твоего не надо. Всё, что мне нужно, я уже посмотрел. И подальше сядьте, к стене. Мало ли что не так пойдёт.

— А что может не так? — тут же напрягся я.

— Ничего не должно, Игорь. Вот только… а если? Оно тебе надо?

— Не надо, — в один голос с Бородой заявили мы.

— Вот и мне не надо, — задумчиво протянул маг, умостив двуручник Серёги поверх бумаг, да чуть поправив его поудобнее. — Сядьте подальше и не отвлекайте. Вот вам стулья, садитесь и следите молча.

Он даже рукой в нашу сторону махнуть не удосужился, а стулья уже возникли. Н-да, всё-таки психиатр мне потребуется, а не психолог.

Меж тем маг, выделив нам лучшие места в зрительном зале, приступил. Сперва достал из-за пазухи какой-то кисет и посыпал на лезвие Серёгиного меча желтым порошком, вроде серы. Потом взялся за другой и тут мои познания в геологии уже сплоховали — второй был серо-голубым на вид, но блестел в лучах солнца переливами алмазов. Чёрт его пойми, что такое, хоть и красиво. Ну и шептать что-то начал, уговаривая меч к сотрудничеству. А тот возьми да согласись: зазвенел лезвием, светом огрызнулся малость, словно фотовспышка какая, да опять затих.

Маг удовлетворённо кивнул и тут же перешёл к следующему этапу.

Он уверенно схватил со стола зеленоватый кристалл, но вдруг замешкался, буквально замерев с занесённой над оружием рукой. Внимательно обдумав что-то и бросая взгляд то на клинок, то на кусок минерала, Зенириг откинул его за спину и взял вместо него синий, с золотистыми прожилками, а во вторую руку флакон с густой жёлтой жижей.

Кивнув сам себе, он снова начал нашёптывать себе под нос какую-то едва различимую тарабарщину, да ещё и взялся капать на клинок этой жидкостью и двигать по лезвию камнем. Вся эта радость начала шипеть и скрежетать, но столь мелодично… клинок словно бы пел! При том когда маг сменял один символ на другой — менялась и тональность, с которой отзывался на его пассы меч.

Вот только мне в этой чудесной, чарующей песне слышались крики, даже вопли неведомых мне существ, полные боли и страданий, от чего даже душу сводило судорогой.

Закончив с рисунками на лезвии, Зенириг вылил последнюю жижу на кристалл, что был зажат в кругляке, венчавшем рукоять, и сразу же вжал в него остаток того минерала, которым карябал по лезвию. Прозвучал отчётливый хлопок, над мечом поднялись клубы дыма, но я всё равно приметил, что камни друг друга «приняли». И один даже своего рода «впитал» другой, оставив на месте того, что был в руке у мага лишь подобие уголька, быстро обратившегося в пепел и растворившегося в воздухе.

А маг всё продолжал. Вычитал пару замысловатых тарабарщин с разных свитков, потом облил лезвие одним зельем, другим, третьим… лезвие меча то вспыхивало, объятое алым пламенем, то извергало клубы лилового дыма с яркими, зелёными молниями в нём, то коптило чем-то чёрно-бурым, шипя, словно его раскалили добела и кинули закаляться в бочку со льдом.

Наконец, все всполохи пропали, а от лезвия, как и от рун на нём, полился ровный, бело-голубой свет, сопровождаемый холодным потрескиванием морозного утра. В комнате, к тому же, ощутимо похолодало. Маг улыбнулся, утирая со лба испарину и плюхнулся на стул, возникший позади него в то же мгновенье. Довольный, он посмотрел на нас и велел:

— Идите скорее вниз, там вас ждёт Дарен. Он всё объяснит и расскажет. А мне отдохнуть нужно, да… — он прикрыл глаза, откидываясь на спинку стула, но спохватился быстрее нашего и напомнил, едва мы к дверям двинулись: — Сергей, ну меч-то свой обновлнный возьми! Ради него ведь и приходили, а без него убежать хочешь? Эх… торопыги.

Борода, радостно улюлюкая, вихрем улетел по лестнице, стараясь выполнить просьбу мага как можно скорее, а я напротив, задержался в дверях и уточнил:

— Зенириг, прости, а… унга, это сколько?

— Это полторы ваших меры, Игорь, — чуть слышно отозвался маг, так и не открывая глаз. — Полтора ча′са.

Видя, что старик и впрямь выбился из сил, я решил отложить остальные вопросы до другого раза. Сейчас стоит поспешить за Бородой, пока он опять дел не натворил. Попрощавшись, я покинул покои мага и направился вниз по лестнице.

Почти сразу я услышал донёсшийся с улицы громовой раскат и столкнулся со вторым магом… как там его? Минадас? Вроде бы так, но пойди упомни такую тарабарщину… а, осознал. А им тарабарщина — наши имена. Ну, один-один.

Маг кратко кивнул мне в знак приветствия и поспешил наверх, но я всё одно успел заметить его глаза. И правда жёлтые. Ну всё, прощай, кукушечка. Ты была мне дорога, но больше нам не быть вместе. Догонишь крышу с шифером — передавай привет. Они вчера отъезжали, далеко уехать не успели. Хотя, ускорения им дали приличного, потому возможно всякое.

На дворцовой площади было всё так же суматошно, как и до нашего прихода в башню. Стражники, а с ними и Борода, столпились у какого-то странного мешка…

Ба! Да не мешок это вовсе, а солидно одетый дядя, ещё более солидных габаритов, скрученный в такой бараний рог, что даже страшно подумать.

И пленный, главное, в такой позиции вздохнуть лишний раз боится или выдохнуть не тем местом, ведь ему мало что руки да ноги верёвками скрутили, так ещё их меж собой перевязали, а оттуда на шею петлю кинули, на удушающий. Кто ж его так, да за какие заслуги, интересно?

Впрочем нет, не интересно. Не горю я желанием знакомится с тем, кто этого громилу столь грамотно упаковал. С другой стороны, могу и не знакомиться, хоть сам индивид и рядом стоит. Поводок от этой барабульки в руках держит и скромно улыбается, типа не при делах.

Выглядел незнакомец, при всей своей невинной физиомордии, как минимум устрашающе. Но не столько внешне, сколько на