Поднимаюсь на ноги и слышу, как Гаррет шепчет, держа шкатулку словно ребенка:

– Дядя Гаррет с вами. Мои хорошие, всё будет иначе, больше никакой темноты, только свет и я.

Пока Гаррет успокаивает деньги, я не могу отказать себе в том, чтобы последний, возможно, самый последний раз в жизни присесть на крыльцо. С этим обычным дощатым настилом у меня связано множество замечательных воспоминаний, которые, возможно в другой момент принесли бы улыбку и успокоение, но сейчас мне становится больно. Больно оттого, что, возможно, воспоминания – это последнее, что у меня осталось. Нет никакой гарантии, что я вернусь за Рэем.

Сажусь на дощечку и устремляю взгляд вперед, но ничего не вижу. В голове всплывают образы наших с Рэем посиделок. Он должен сидеть по правую руку от меня, а в кружках в наших руках должны дымиться горячие напитки. Вот сейчас я в очередной раз пожалуюсь на отца, а он подберет такие слова, что я и вовсе забуду о проблеме моих родителей. А потом мы будем сидеть так долго, что напиток и вовсе перестанет быть горячим. В горле начинает першить, и я выныриваю из воспоминаний, которые, к моему удивлению, стали нечеткими. Например, я уже не помню, во что был одет Рэй, в каких кроссовках приходила я, даже большинство тем стерлись из памяти. Я помню лишь свои ощущения – легкость, понимание, уют и что-то теплое в районе груди. Раньше я думала, что это просто симпатия, но, возможно, уже тогда, ещё до появления Куба и острова Избранных, он уже был мне дорог как никто другой… возможно, уже тогда я полюбила Рэйлана Бейкера.

– Мне тебя не хватает. – шепчу я и провожу рукой по гладкой дощечке. Пальцы натыкаются на лист бумаги. Беру его в руки и читаю надпись "Извещение о платной стоянке". Красный мотоцикл Рэйлана Бейкера находится на стоянке. Сминаю лист в ладони, но не выкидываю его.

– Ты идешь? – спрашивает Гаррет и, не смотря на меня, исчезает за углом дома. – В шкатулке ещё ключи какие-то есть.

Поднимаюсь на ноги. Вздыхаю, ещё крепче сжимаю извещение и следую за Гарретом.

В этот день мы не покинули Хард. Несмотря на нашу регенерацию, я и Джервис безумно устали, настолько сильно, что стоило нам найти на самой окраине города дешевый мотель, завалившись в номер, мы моментально вырубились. Сняли одну комнату, потому что разъединяться – это в принципе плохая идея, вторым фактором нашего решения послужила экономия, а третьим фактором было то, что за мной и Джервисом должен кто-то присматривать, так кто это может быть, если не устающий Гаррет?

Проснулись мы только спустя десять часов. Первым делом как открыла глаза, я соскочила с кровати и побежала в уборную. Как оказалось, за время нашего сна Гаррет принял душ, заказал пиццу и посмотрел четыре из ранних серий сериала "Друзья". Не нужно объяснять, что он был недоволен нашим долгим сном, и примерно пять раз сказал о том, что мы обуза, а он устал ждать, и постарел на десять часов, пока мы отдыхали.

Поев и тоже приняв душ, в очередных сумерках мы покинули мотель. И я не могла не отправиться к моему дому. Просто не могла. Сочтите это за глупость или за тройную глупость, мне плевать. Я должна увидеть маму. Хотя бы издалека. Хотя бы на одно мгновение.

И я увидела её.

Исхудавшая, с огромными синяками под глазами и прибавившимися морщинками, она вышла в свой сад и даже не подозревала, что я наблюдаю за ней из соседнего дома, в который мы пробрались. У наших соседей Бертрамов есть одна традиция – каждый год, ровно на один месяц они уезжают в Испанию, а ключи прячут в вазе, которая стоит у гаража. Мама поливает их цветы и кормит огромного рыжего кота. Я часто приходила с ней, когда была маленькой, а позже и сама присматривала за домом соседей, если была такая возможность. И сегодня я как никогда рада, что Бертрамы не изменили своей традиции и уехали.

– Ты не можешь этого сделать. – говорит Гаррет, подходя к окну и вставая рядом со мной.

– Что именно? – спрашиваю я и подаюсь ещё ближе к окну. Мне так хочется отодвинуть белоснежный тюль и полноценно выглянуть в окно, а ещё лучше развернуться, сбежать по лестнице со второго этажа, вырваться наружу, пробежать улицу и очутиться в маминых объятиях.

– Сказать ей. – краем глаза вижу, как Гаррет отворачивается от окна и, смотря на меня, говорит то, что я и без него знаю. – Ты не можешь сказать ей, что жива.

Я молчу, но сердце болезненно сжимается. Боюсь представить, какую боль она испытывает изо дня в день. Это отразилось на её лице, и даже на движениях, они стали рассеянными и автоматическими.

– Ведь ты ещё не знаешь, жива ты или нет.

Теперь мой черед отвернуться от окна и вонзиться в Гаррета недоуменным взглядом.

– Что это значит?

Парень поджимает губы и делает ко мне осторожный шаг. Мы так близко друг к другу, что я невольно отступаю назад.

– Ты действительно хочешь вернуться на остров? – спрашивает он и всматривается мне в глаза.

– Да. – без раздумий отвечаю я.

– Ты умрешь там. – Гаррет переводит взгляд на мою маму, которая пригубляет напиток из кружки. – И если ты скажешь ей, что жива, то она безусловно будет рада, но потом ты опять пропадешь, и от этого ей будет только больнее. Она уже оплакала тебя, не давай ей ложную надежду, если сама, – вновь поворачивается ко мне. – самолично отнимешь её.

Отворачиваюсь от него и прохожу к дивану, но, прежде чем сесть, говорю.

– Нам нужно украсть мотоцикл Рэя.

Я жду, что парни будут недовольны. Это как минимум. Как максимум, ожидаю криков. Но Джервис, сидящий на диване возле меня, просто тяжело вздыхает и качает головой, но ничего не говорит.

– Делай, что хочешь. – говорит Гаррет и опускается на диван по другую сторону от меня. – Хотя воровка ты хреновая.

– И всё?

– Да.

И как это понимать? То есть они поддерживают меня в глупой затее? Помогут ли они мне? Обращаюсь к Гаррету:

– Позволь спросить, почему ты спокоен?

Откинув голову на спинку дивана, парень поворачивается ко мне и говорит:

– Ты все равно сделаешь так, как решила, не вижу смысла что-то говорить и тратить запас энергии. Ведь если я устану, то кто будет спасать ваши тощие задницы, – отрывает голову от дивана и переводит взгляд на Джервиса. – У тебя не тощая. Даже не обольщайся. На твоем месте я бы немного схуднул.

Весь день мы проводим в доме Бертрамов. Обсуждаем план похищения мотоцикла. Я искренне надеюсь, что ключ, который Гаррет нашел в шкатулке, именно от красного зверя. Если же нет, то это плохо. Также мы просмотрели все новости в течении дня, и ни по одному каналу нас не разыскивают, хотя чего мы ожидали? Что Дельгадо выйдет в прямой эфир, покажет наши фото и скажет, что его подопытные крыски сбежали? Конечно нет. Но если наши лица не мелькают на голубом экране, это не значит, что он нас больше не ищет, просто Дельгадо делает это по темному, за спинами всех людей, как последняя тварь.