Неожиданно для самой себя я соглашаюсь.

– Я пас. – говорит Джервис и вновь включает телевизок.

Каждый день проходит монотонно. С утра как только я открываю глаза, то тут же запрыгиваю в спортивный костюм и бегу. После пробежки иду к океану и смотрю на воду, думая о том, что произошло и что нам ещё предстоит пережить. После возвращаюсь домой, принимаю душ, ем, сплю, просыпаюсь, бегу. И так каждый день. И сейчас я действительно хочу попробовать войти в воду чуть более глубже, чем по пояс. Может если мне удастся побороть этот страх, то и другие будут вести себя более смирно и не заполонять голову ужасными развязками моей жизни.

Мы с Гарретом заходим в воду, но стоит дойти до пояса, я тут же торможу. Вода прохладная, солнце уже практически село и на каменистом пляже всего пять человек, включая нас.

Купальника у меня нет, так что я облачилась просто в короткие шорты и длинную черную футболку.

– Ладно, лягушка, давай начнем отсюда. – говорит парень.

Гаррет начинает объяснять, как контролировать свое тело, как правильно шевелить руками и ногами. Даже говорит, как мне дышать. На мелководье у меня вроде начинает получаться, и Гаррет тянет меня дальше.

Ныряю под воду и небольшой волной меня оттаскивает вглубь океана. Не чувствую ногами дна, и паника тут же набрасывается на меня. Начинаю хаотично колотить руками и ногами, но вода замедляет движения, и я устаю буквально за десять секунд. Гаррет вытаскивает меня на поверхность и успокаивает, я его не слышу, в ушах по-прежнему глухо. Парень берет моё лицо в ладони и говорит одно и то же:

– Успокойся. Я здесь. Успокойся. Я рядом.

Не сразу, но дыхание приходит в норму, берусь за руки Гаррета и прикрываю глаза. Никакая я не пловчиха. Уж лучше бы пошла на пробежку, это у меня получается намного лучше. Открываю глаза и понимаю, насколько Гаррет близко ко мне. Его лицо серьезное. Парень по-прежнему держит моё лицо в своих ладонях, и я чувствую, как его большие пальцы проходятся по моим щекам. Он переводит взгляд с моих глаз на губы и снова возвращается к глазам, словно пытается что-то увидеть, а потом он наклоняется и нежно касается моих губ своими.

Я не отстраняюсь. Это даже не поцелуй, это легкое касание губ губами.

Почему я позволяю это?

Проходит ровно три секунды, а потом я резко откидываю голову назад.

– Что ты делаешь? – и у него, и у себя спрашиваю я.

Он молчит. Удивительно, но Гаррет молчит и очень внимательно смотрит мне в глаза. Нет шуток. Нет смеха. Нет ничего. Только его безумно серьезные глаза и глубокое дыхание. Только сейчас понимаю, что его торс голый, и по нему медленно стекают капли воды.

– Не смотри на меня так. – смутившись говорю я.

– Почему? – спрашивает он.

– Я не знаю. Это неправильно.

– Хм.

Мне безумно неуютно. Сердце колотится так, что я перестаю слышать шум воды, но также отчетливо слышу, как быстро бьется сердце Гаррета. Не зная, как выйти из этой ситуации, говорю первое, что пришло в голову.

– Ты вообще бегал за Челси, а вот это, – показываю на меня и на него, – этого не должно было быть.

– Но ты не отстранилась… сразу же. А про Челси… Возможно, вымышленную симпатию куда проще показать, чем настоящую?

Вытираю с лица капли воды и отрицательно качаю головой.

– Гаррет, не надо.

Но он словно не слышит меня, подходит ещё ближе и говорит:

– Как ты думаешь, почему я постоянно возвращался за тобой? Как ты думаешь, почему я каждый раз спасал тебя? Именно тебя!

– Ты спас Челси от собак.

Тычет в меня пальцем и сквозь зубы говорит:

– Потому что ты меня об этом попросила. – открываю рот, но он перебивает. – Как ты думаешь, почему именно у тебя я попросил обещания вернуться за мной, когда мне нужна будет помощь? Я не попросил об этом никого, кроме… тебя.

Почему-то слезы выступают на глазах. Я злюсь. Я в растерянности и не знаю куда себя деть.

– Не делай этого. Не порти наши дружеские отношения. – прошу, Гаррет опускает взгляд в воду и вновь возвращает его ко мне.

– Я уже сделал. – ленивая, но грустная улыбка появляется на его губах. – Мы ни-ког-да не были друзьями.

– Ты был и есть мой друг. – как можно более холодно пытаюсь сказать я.

– И это самое дерьмовое, что я слышал в своей жизни. За последнее время уж точно.

Словно ставя точку в нашем разговоре, Гаррет разворачивается и ныряет в глубину. Утираю глупые слезы, которые вообще неизвестно как появились на моем лице, выбираясь на берег слышу крик Джервиса:

– Телефон! Гаррет, звонит телефон!

Разговор Гаррета и Олли длится уже больше часа, но каждые пятьдесят пять секунд Олли сбрасывает звонок и перезванивает заново, по его словам, это для того, чтобы никто не смог отследить, с каких точек мира происходит разговор.

Гаррет расхаживает по нашей маленькой кухне, постоянно перекладывая телефон из одной руки в другую. Не могу судить, что он испытывает, а вот я с замиранием сердца жду, когда Гаррет задаст интересующий меня вопрос, знает ли Олли, где находится остров Избранных. Но он, словно специально, умалчивает об этом. А я злюсь.

Первое, что спросил Гаррет, так это настоящее имя его отца, и Олли сразу же ответил: "Рене", только после этого парень расслабился и начал спрашивать обо всем остальном. Он уже узнал, как обстоят дела в фирме отца, что происходит с домом и вообще с каждым построением, которое принадлежит Уордам. Как оказалось, у семьи Гаррета безумно много разных предприятий и недвижимости в целом. Также он спросил о смерти отца, но Олли сказал, что расскажет всё лично при встрече.

– Я прилечу через два дня. – говорит Олли и отключается.

Жду пять секунд, десять, двадцать. Очередного звонка нет. Соскакиваю с дивана и, почти крича на Гаррета, спрашиваю:

– Почему ты не спросил про Остров?

– Спросишь сама, когда Олли приедет. – отвечает он и смотрит мне прямо в глаза. Моментально становится неуютно. В голове всплывает воспоминание о неудачном (во всех смыслах этого слова) плавании и о том, что последовало за ним.

Не могу смотреть ему в глаза, боюсь наговорить лишнего, ведь знаю – буду жалеть о сказанном. Разворачиваюсь, чуть не врезаясь в Джервиса, выхожу из дома и сажусь на крыльцо.

Устало провожу руками по лицу и не могу дать определение тому, что чувствую. Я определенно испытываю страх, это чувство ни с чем несравнимо. Я боюсь того, что Олли не знает координат острова, а Гаррет продлил мой страх ещё на два дня. Почему он не спросил? До этого мы не раз обсуждали, как будет протекать разговор с мистическим Олли. И с моей стороны это был главный вопрос, ведь не зная ответа, я не понимаю, что делать дальше. Что предпринимать. Как существовать.