масло и смотрит в поднимающиеся вверх языки пламени, ярко-жёлтые, точно глаза Нагиля в прежние времена, когда в его теле жил лишь один Дракон.

Спокойствия на душе не было, и Йонг пыталась отыскать его в размеренном дыхании, в биении сердца, в том, как привычно леденеют пальцы рук на сквозняке в храме. Ветер завывал снаружи и трепал флаги, расставленные между каменными статуями хэчи, в небе собирались тучи и сердито гремело где-то за горизонтом. Йонг дышала медленно, через раз.

Она хотела узнать, что делать со своим предчувствием о кораблях, ей нужно было узнать именно это, но мысли текли в совершенно другое русло, и вместо вопроса, который ей задавал и Иридио, и она сама, Йонг спрашивала: «Когда Дракон вернётся в Чосон? Когда я увижу Нагиля?»

И духи, молчавшие, отвечающие ей нехотя на все другие вопросы, подали знак через пламя: Йонг увидела в уголке глаза рыжий всполох, за которым последовал плеск воды. Так билась о берег волна, сильная, шумная… Нет, то был не берег. Что-то твёрдое, скрипучее, пахнет древесиной и порохом отчего-то.

Может, с Лан духи разговаривали словами и потому она передавала их послания такими путаными, необъяснимыми порой. Йонг видела всё образами, яркими вспышками, которые собирались в единую картину спустя время. Сейчас ей привиделся корабль, спущенный на воду. Небольшой, лёгкий, он не был похож на кобуксон, на который она уповала. От него пахло травами и рыбой. Море было светлым и холодным, почти ледяным.

– Хаджун, – позвала Йонг, выкинув в сторону руку. Хаджун дотронулся до её пальцев тут же, будто всё это время сидел рядом и ждал. – Когда рыбаки спускают на воду первые лодки после зимы?

– После весеннего равноденствия, должно быть, – ответил воин.

– Значит… – Йонг со вздохом открыла глаза: от видений резало в глазах, а запах сгорающего масла забивал ноздри. – Значит, – повторила она, – Нагиль вернётся после весеннего равноденствия.

Хаджун тихо охнул.

– Точно, сыта-голь?

Нет. У Йонг не было уверенного ответа, она знала только, что видела рыбацкую лодку на воде, но её смущал аромат: сладкий и горький, и дымный. Он казался знакомым, но вызывал неприятную боль в груди, словно сердце перехватывало от страха или гнева.

Так пахло на японском корабле, куда Йонг попала в начале прошлого лета. Сладкий запах витал в воздухе, потому что древесина напиталась кровью Вонбина, а позже его тело, никому не нужное, бросили в трюм и забыли. Йонг не должна была этого помнить, но имуги показал ей моменты, которые она забыла из-за пробуждения. Змей хотел, чтобы она злилась и злилась, чтобы питала его гневом и вымещала его на окружающих.

Она не спасла Вонбина, не спасла Юну и Лан, не спасёт и Нагиля. Молись о его возвращении духам или проклинай их, ты слаба и бессильна перед будущим, начертанным задолго до твоего появления.

Неужели духи говорят ей, что Нагиль вернётся в крови?

Йонг зажмурилась, зажала нос рукой, чтобы не слышать сладкий дым, и снова нырнула в видение. Может, она спутала запах с ароматом жжённых косточек сливы или персика? То, чем отгоняли и подзывали силу стихий Дерева и Металла… Нет, здесь ощущалось что-то другое, что к Великому Циклу отношения не имело.

Качалась на волнах лодка. Била в борт волна. В задымленном трюме пахло сладостью и гарью. Кричали люди сверху, слов было не разобрать.

– Мер’тонъ! – искренне выругалась Йонг, хватаясь за голову. Ждущий новых вопросов и указаний Хаджун вздрогнул, совсем теряя лицо смелого воина Дракона.

– Сыта-голь?

– Эти проклятые духи мне не Нагиля показывают, а судно дырявое! Какой в этом смысл, если я спрашивают о другом, если прошу дать мне подсказку, а не водить за нос среди дыма, и гари, и…

Она вдруг замерла, медленно опустила глаза к догорающему пламени. Масло в миске почти закончилось, запах от него стоял отвратительный, совсем не тот, что Йонг слышала в своём видении.

– О, – выдохнула она. – О, Хаджун… Кажется, я поняла, в чём дело. Нам не нужен весь флот. Нам нужны рыболовецкие суда, немного фантазии и кое-что, чего я в этом Чосоне не наблюдала…

Йонг осмотрелась, будто могла заметить это нечто прямо сейчас в полумраке храмовых стен. Хаджун тоже, замешкавшись, оглянулся по сторонам.

– Госпожа?

– Нам нужен порох, Хаджун. И может, один-два кобуксона для устрашения.

Может быть, её надежды на корейский флот себя оправдают, если Йонг будет мыслить не так глобально. Возможно, выиграть множество битв, как адмирал Ли Сунсин, ей было и не суждено в этом мире, но прибегнуть к его хитрости Йонг могла.

«Итого, – думала она равнодушно, глядя в почерневшее дно пустой миски, – минус ещё одна святая реликвия. Ты должна была отнести старое масло в храм Огня, а не жечь его ради пары смазанных видений, Сон Йонг».

Ругать себя и винить после изматывающего блуждания среди духов не было сил. Да и, в конце концов, Лан говорила, что разрушение не всегда противоположно созиданию.

Кажется, Йонг только теперь поняла последние слова своего мастера.

16

Хансон, Чосон, месяц кёнъчхип [73] 1593 года, год Водяной Змеи

– Так ты говоришь, на отстройку большого флота уйдёт не меньше года? – спросил Ли Хон. Йонг прикрыла глаза и медленно выдохнула. Великие Звери, дайте ей сил…

Голос молодого короля дрожал от негодования.

– Ваше величество, смею напомнить, что я ни разу не заикалась об огромном флоте, если уж на то пошло.

– Да, но…

Рядом с Йонг раздался издевательский смешок, и от резкой вспышки раздражения она забыла, о чём хотела сказать ещё. Она повернулась всем телом к сидящему по левую сторону от неё Иридио, искривила губы в елейной улыбке.

– Что не так, мой господин?

Тот подавился воздухом и тоже растерял все слова из-за злости.

– Прекратишь ты издеваться?.. Когда-нибудь тебе язык оторвут за колкости.

Сейчас они вдвоём сидели в кабинете короля Чосона и наперебой доказывали ему, что корабли необходимы для последнего этапа войны.

– Если мы хотим прогнать японцев с земель Чосона окончательно, ваше величество, нам нужен флот, которого страну лишил тэван-мама [74], – давила Йонг.

– Не напоминай… – взвыл Ли Хон. – Мой глупый отец много чего за время своего правления натворил, я всю жизнь буду это расхлёбывать, как суджеби [75].

– Его, вообще-то, бедные крестьяне круглый год едят, – поддела Йонг. Ли Хон цыкнул.

– О-хо! Я в плену этого супа до конца жизни наелся, не ставь мне в укор крестьян!

– Даже не думала стыдить вас, ваше величество.

– Вернёмся к кораблям? – прервал их кокетство Иридио. Капли пота на его лбу блестели в свете факелов и свечей, расставленных в комнате. В отличие от своих людей, этот человек куда хуже переносил жару, чем холод. Душным и влажным летом, должно быть, ему было и вовсе невыносимо.

– Мы не говорим о большом флоте, – закивала Йонг. –