Я усмехнулась.

— Побереги свои денежки, Сеймур. Все эти курсы лечения лабуда. Я сдохну, и точка.

— У тебя целая ночь на размышление, — не отступал он. — А пока я отвезу тебя домой. Ты сейчас не можешь вести машину.

Я была слишком измучена, чтобы с ним спорить, уступила ему место за рулем и села на пассажирское.

В семнадцать минут первого камера видеонаблюдения автостоянки засняла, как мы выезжаем за ворота.

Спасение таится там же, где кроется опасность.

Фридрих Гельдерлин

Трайбека

4 часа 50 минут

За три часа до первой встречи Алисы и Гэбриэла

Телефон номера 308 гостиницы «Гринвич» звонил и звонил, пока наконец трубку не подняли.

— Алло, — отозвался сонный голос с трудом просыпающегося человека.

— Беспокоит дежурный, мистер Кейн. Мне крайне неудобно, что я вас беспокою, но вам телефонный звонок. Некто мистер Томас Крейг желает с вами поговорить.

— Среди ночи? Сколько сейчас времени, черт бы его побрал?

— Скоро пять утра. Он сказал, что дело очень срочное.

— Хорошо. Соедините меня.

Гэбриэл откинулся на подушку, потом выпрямился и сел на край кровати. Комната тонула в потемках, но свет, идущий от экрана радиобудильника, позволял догадаться о беспорядке, который царил в номере. На ковровом покрытии пятна от пролитого вина, одежда сброшена прямо на пол. Женщина, что спала рядом с Гэбриэлом, не проснулась. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, как ее зовут. Вспомнил — Элен Сабатини, одна из его флоридских коллег, он встретил ее вчера, когда уже болтался без дела в холле гостиницы. После нескольких мартини он уговорил ее подняться к нему в номер, и они познакомились еще ближе, опустошив мини-бар.

Гэбриэл протер глаза и вздохнул. С тех пор, как от него ушла жена, он катился вниз с устрашающей скоростью и презирал сам себя. Никаких тормозов. Прямиком к гибели. «Нет ничего трагичнее встречи с человеком, который изнемог, заплутавшись в лабиринте жизни». Фраза Мартина Лютера Кинга всплыла у него в памяти. Кинг говорил о нем, один в один.

— Гэбриэл? Алло, Гэбриэл! — кричал голос на другом конце провода.

Крепко прижав трубку к уху, Кейн встал с кровати, вышел в гостиную и задвинул раздвижную дверь, отделявшую спальню.

— Привет, Томас.

— Я пытался дозвониться тебе на твой домашний в Асторию, звонил на мобильный, но дозвониться не мог.

— Видно, села батарея. Как ты меня нашел?

— Вспомнил, что ты на ежегодном конгрессе американской Ассоциации психиатров. Позвонил в секретариат, и мне сказали, что зарезервировали для тебя номер в «Гринвиче».

— И что тебе от меня нужно?

— Говорят, вчера твою лекцию о психиатрических изменениях при болезни Альцгеймера встретили на ура?

— Знаешь, я не нуждаюсь в комплиментах с утра пораньше.

— Ну что ж, тогда перейдем к делу. Очень хочу узнать твое мнение об одном пациенте.

— В пять утра? Томас, напоминаю тебе, что мы с тобой уже не компаньоны.

— И я от души об этом сожалею. Мы с тобой составляли идеальную пару. Психиатр и невролог великолепно дополняют друг друга.

— Да, но все это в прошлом. Я продал тебе свою часть клиники.

— И совершил самую большую глупость в своей жизни.

Гэбриэл занервничал.

— Не стоит снова заводить этот разговор. Ты прекрасно знаешь, почему я это сделал.

— Да, знаю. Ты хотел поселиться в Лондоне и добиться от суда решения, которое позволяло бы тебе заботиться о сыне. И чего ты добился? Тебе вообще запретили с ним видеться, и ты был вынужден вернуться в Штаты.

Гэбриэл почувствовал, как защипало в глазах. Он принялся тереть виски, а друг тем временем вернулся к своей просьбе:

— Сделай милость, посмотри медицинскую карту. Очень прошу! Ранний случай Альцгеймера. Ты будешь потрясен. Посылаю тебе карту по электронке и перезвоню минут через двадцать.

— Не перезванивай. Я немедленно ложусь спать. И, пожалуйста, вообще не звони мне больше, — жестко отрезал Гэбриэл и нажал на рычаг.

Оконное стекло показало ему очень усталого человека, он был плохо выбрит и донельзя мрачен. На полу возле дивана он увидел свой смартфон. Разумеется, совершенно разряженный. Гэбриэл поставил его на зарядку и отправился в ванную. Десять минут простоял под душем, чтобы как следует проснуться. Вышел в халате в гостиную. На столике стояла кофеварка, и он сварил себе двойной эспрессо. Потом пил кофе и смотрел на воды Гудзона, едва мерцавшие в первых проблесках рассвета. Выпил и быстренько заварил себе еще одну чашку, потом включил ноутбук. Как он и предполагал, в почте его ожидало послание от Томаса.

«Вот ведь упрямый осел!»

Невролог, как и обещал, прислал ему медицинскую карту пациентки. Крейг прекрасно знал, что Гэбриэл не устоит и непременно заглянет в карту из любопытства. И, разумеется, оказался прав.

Гэбриэл открыл PDF и пробежал первые страницы по диагонали. Более внимательно он рассмотрел фотографию пациентки. Очень необычной пациентки, надо сказать. Алиса Шафер, тридцать восемь лет, красивая француженка — правильные черты лица, открытые взгляд и светлые пряди волос, выбившиеся из высокой прически. Несколько секунд он пристально рассматривал фотографию, и глаза их встретились. Светлые глаза молодой женщины смотрели на него настойчиво и вместе с тем застенчиво. В ее взгляде была какая-то таинственность. Неведомая загадка. Гэбриэл вздохнул. Чертова болезнь отыскивает жертвы все моложе и моложе. Пальцы его забегали по клавиатуре, перелистывая страницы карты. Для начала анализы, результаты исследований, МРТ, спинномозговая пункция, в результате совершенно неоспоримый диагноз, поставленный профессором Эваристом Клузо. Они никогда не встречались, но Гэбриэл знал французского невролога по работам. В своей области большая величина.

Вторая часть карты начиналась с формуляра. Алиса Шафер поступила в клинику Собаго-котедж, специализирующуюся на проблемах с памятью. Эту клинику они организовали вместе с Томасом и еще двумя компаньонами. Центр по исследованию болезни Альцгеймера. Алиса Шафер поступила в клинику неделю назад, 9 октября, чтобы пройти курс глубинного воздействия на клетки мозга. Такое лечение проводилось только в этой клинике. Одиннадцатого октября ей вживили нейростимулятор с постоянным напряжением в несколько вольт. Пациенты называют его «спинномозговой пейсмейкер». И дальше пустые листы. Больше в карте ничего нет.

«Очень странно…»

Согласно протоколу, на следующий день пациентке должны были ввести три электрода. Без них пейсмейкер совершенно бесполезен.