Я спросил его про Малофеева, но Хавченко все с той же улыбкой стал уверять меня, что деньги на покупку у него собственные и к православному предпринимателю он никакого отношения не имеет. В случае завершения сделки он хотел перевести команду биржи в родной для него Крым, а юрлицо перерегистрировать из Сингапура в одну из самопровозглашенных республик Донбасса. В довершение он пообещал сделать из Wex «мощный патриотический проект» — что бы это ни значило.

Спустя несколько дней, когда я уже заканчивал расследование, мне опять позвонил Сергей Кавтарадзе и предложил встретиться еще раз, но уже без «Морячка». Пока я жевал салат в полупустом ресторане в районе Тверской, он, смущенно глядя мимо меня, предложил $5 тыс. за то, чтобы статья не вышла. Я, продолжая жевать салат, любезно ответил, что не беру от героев денег ни за написание статей, ни за то, чтобы я их не писал. Кавтарадзе, все так же смущаясь от неловкости момента, попросил меня назвать свою цену. Доев салат, я сказал, что не соглашусь ни за какие деньги.

В начале июля расследование вышло на сайте РБК[85]. К этому моменту Wex уже работала, хромая: с начала года объем торгов упал со $100 млн в сутки до $20 млн, причем дело не только в снижении стоимости биткоина — Wex не удержала позиции в рейтинге крупнейших площадок и из двадцатки упала в середину сотни, а выкуп токенов прекратился. Но после выхода моей статьи произошло настоящее крушение биржи.

В официальном аккаунте Wex в твиттере появилось сообщение примерно в таком же деловом стиле, в котором со мной общался «Морячок»: «Wex — молодая и рентабельная компания с лояльной аудиторией», переговоры по «привлечению капитала для динамичного развития и международной экспансии» периодически проходят, однако пока биржа не заинтересована в продаже. В течение нескольких дней был приостановлен вывод криптовалют в фиат: это было можно было сделать, но с комиссией в 55 %. К осени вывод уже был возможен только через не самую раскрученную криптовалюту под названием Zcash, но купить ее на бирже можно было в четырнадцать раз дороже номинала с потерей 90 % средств. Ближе к концу года сайт биржи навсегда закрылся, похоронив с собой и средства клиентов.

«Морячок» вел себя загадочно и противоречиво: спустя несколько недель после моей июльской статьи он вдруг заявил мне, что передумал покупать Wex, потому что, мол, не смог договориться с Васильевым, и теперь намерен приобрести давнего конкурента BTC-e/Wex — биржу EXMO (совладелец EXMO Иван Петуховский тут же сказал мне, что впервые слышит о таком)[86]. Но в конце года, когда Wex уже рухнула, «Морячок» вдруг все-таки приобрел у Васильева сингапурское юрлицо и оформил его на свою дочь, чтобы фирма не попала под санкции из-за его донбасского прошлого. На вопрос, зачем он это сделал, Хавченко заявил — чтобы иметь рычаг для возврата криптоактивов, которые остались у главного владельца биржи, имя которого тогда мало кто знал[87].

Тогда я тоже не имел представления, что речь идет об Алексее Билюченко. Но вскоре мне стали известны и его имя, и его версия событий 2018 года и причин крушения Wex, которая прояснила возможную роль «Морячка» и, конечно же, Малофеева.

Биткоины в «фонд ФСБ»

Block 11

Index: биржа

Timestamp: август 2019 года

Hash: биткоины в «фонд ФСБ»

PreviousHash: как «Морячок» собрался Wex покупать

В начале августа 2019 года я получил сообщение в телеграме от анонима с нарисованным призраком на аватарке. Я не сильно удивился: я работал в нескольких известных изданиях, мой телефон есть во всевозможных базах журналистов, и незнакомые люди периодически приходят ко мне в личку. «Призрак» создал секретный чат и с ходу заинтриговал по максимуму. «Я знаю, вы ищете админа биржи Билюченко. Я могу вам рассказать о нем», — написал он мне.

«Призрак» отказался обсуждать какие-либо подробности в переписке или даже защищенном разговоре через мессенджер и настоял на встрече. Но не в Москве, где я жил тогда, а в Петербурге. Обычно в таком случае договариваешься с редактором о системе условных сигналов: сообщить, что встретился; оповестить через полчаса, что все в порядке; дать о себе знать через час. Разработали мы такую систему и в этот раз.

«Призрак» назначил встречу в сетевом пабе в центре. Рабочий день был в самом разгаре, народа почти не было, и мы сели в дальнем зале. Он представился Евгением, но ничего не рассказал о себе. По легкому сибирскому говору я решил, что он, возможно, тоже из Новосибирска, как и Билюченко, а подробности из жизни «админа», которыми он сразу же засыпал меня, навели на предположение, что Евгений может быть кем-то из команды основателя BTC-e/Wex. Начался обеденный перерыв, паб заполнялся, и каждый раз, когда мимо нас проходили люди, Евгений замолкал и ждал, пока они отойдут на расстояние, на котором уже не смогут понять, что он говорит. Его рассказ с вкраплением таких слов и фраз, как «ФСБ», «уголовное дело», «заперли в отеле», «ФБР», «украл», и правда звучал очень интригующе. «Но я не могу ничего из этого написать, пока у меня не будет железобетонных доказательств», — сказал я наконец Евгению.

По возвращении в Москву он прислал мне материалы уголовного дела, возбужденного российской полицией после краха криптобиржи Wex. Требовалась проверка — настоящие они или нет. Для начала я набрал Васильева, который тогда где-то «отмокал» после первой отсидки в зарубежной тюрьме (итальянской), и показал ему копию его собственных показаний, которые тоже были в присланных мне документах. Тот, подтвердив их подлинность, в свойственной ему манере тут же перешел в атаку: «А где ты их взял? А дай почитать показания Билюченко?»

В материалах также оказалась двухчасовая запись разговора двух людей, голос одного из которых был