— И я тебя рад видеть, центурион. Какова ситуация в лагере?

— Лагеря нет, командир. Я дал приказ уходить вскоре после того, как загорелась трава.

— Пожар? Сильный?

Макрон показал на багровое зарево над крышами домов, к югу от селения.

— Изрядный. Если бы мы остались, там бы и поджарились.

— Что насчет врагов?

— Разбежались, когда пламя начало распространяться. Потом их увидели, только когда в селение вошли. Они бежали на запад. Проверим селение, и на эту ночь мы в безопасности.

— Хорошо поработали, — сказал Катон, а затем показал на телеги и оставшихся в живых мулов. — Но ущерб имеется. Мы потеряли большую часть обоза и припасов. Осмелюсь сказать, мы потеряли не одного человека. А еще мы потеряли элемент внезапности. Бунтовщики знают, что мы здесь, и знают, сколько нас.

Катон вздохнул.

— Макрон, друг мой, боюсь, что наши проблемы еще только начинаются.

— Насколько я понимаю, у нас есть три варианта, которые приходят мне в голову в данный момент, — сказал Катон, обращаясь к командирам и Цимберу, когда они собрались в небольшой таверне у площади где-то через пару часов после наступления ночи. Уцелевшие телеги закатили в ворота поселения, и центурия Порцина выставила часовых. Остальные воины когорты остановились на ночлег в поселении. Как выяснилось, большую часть населения бунтовщики перебили позавчера, когда явились сюда. Немногие выжившие выбрались из укрытий, когда гвардейцы выгнали бунтовщиков, и рассказали о том, что случилось после нападения. Выживших согнали на площадь и поставили перед жестоким выбором — присоединиться к восстанию или умереть. Таким образом, число бунтовщиков возросло, и некоторые из вновь присоединившихся приняли участие в бою с когортой.

Прежде чем продолжать, Катон оглядел собравшихся. Он знал, что может положиться на Макрона, который поддержит его в любом случае. На ветеранов тоже можно рассчитывать. Катон имел право принять решение, не объясняя причин, но он совсем недавно возглавил когорту, и было необходимо, чтобы командиры осознали ситуацию и мотивы его решений. Кроме того, это поможет лучше оценить каждого из них по реакции на его доклад. Собравшись с мыслями, он продолжил:

— Сегодняшнее столкновение стало доказательством того, насколько широко распространилось восстание. Намного шире, чем предполагалось. И достаточно быстро, раз меня застали врасплох, иначе я бы приказал после каждого перехода возводить походный лагерь. Я считал, что необходимость передвигаться быстро оправдывает риск. Оказался не прав, и мне следовало прислушаться к совету центуриона Макрона. Всем нам известно, что в Риме не питают особой жалости к тем, кто нарушает правила, продвигаясь по вражеской территории. Ответственность за данную ситуацию на мне. Даю вам слово, что я возьму на себя всю вину, если командование сочтет нужным принять дисциплинарные меры в ответ на то, что я не приказал построить походный лагерь, находясь в непосредственной близости от противника. Если, конечно, мы до этого доживем.

Командиры едва улыбнулись, а вот Макрон лишь сжал губы и пожал плечами.

— Оставляя в стороне вопрос вины, должен сказать, что мы в сложной ситуации. Нам приказано занять рудник и ждать, пока не прибудет легат Вителлий с остальными войсками. Эти приказы были отданы в предположении того, что восстание происходит на ограниченной территории, в окрестностях Астурики. Теперь стало очевидно, что это не так. Они знают, что мы здесь. Они также знают, что мы движемся в сторону Астурики. Следовательно, у них есть хорошая возможность снова атаковать нас, возможно, куда большими силами, причем там, где они сами решат это сделать. Положение осложняется тем, что мы потеряли большую часть обоза. Из-за засады у нас осталось мало мулов, их хватит лишь для того, чтобы везти три телеги. Четыре, если на трудных участках дороги мулам будут помогать воины. Это означает, что мы не можем рассчитывать на хороший резерв провизии. Есть и еще один вопрос. Нынешнее столкновение повлекло потери. Центурион Макрон, у тебя готов отчет по личному составу?

— Да, командир, — ответил Макрон, доставая из сумки на боку восковую табличку и подымая ее выше, чтобы прочесть написанное в свете масляного светильника. — Восемнадцать убитых, двадцать три раненых, двенадцать пропавших. Либо попали в плен, либо погибли при пожаре.

— Немало, — сказал Катон, стараясь не думать об ужасной судьбе пропавших. В любом случае, она была незавидна. — Главная проблема с ранеными. Если мы берем их с собой, они только замедлят наше продвижение. Так что, как я уже сказал, у нас три варианта. Первый. Мы размещаем раненых на телегах, поворачиваем назад и движемся в сторону Тарракона, пока не встретимся с основными силами. Припасы мы сможем получить по дороге, в городах и селениях, еще не затронутых восстанием. Второй. Мы можем закрепиться в этом селении и ждать, пока Вителлий нас догонит. Здесь наверняка найдется достаточное количество пищи, кроме того, мы можем возвести укрепление, чтобы противостоять нападению превосходящих сил врага, куда больших, чем те, с которыми мы столкнулись сегодня.

Катон немного помолчал.

— И теперь третий вариант. Мы продолжаем выполнять приказ, выдвигаемся к руднику и закрепляемся там до тех пор, пока сюда не прибудут основные силы.

Он сделал жест рукой.

— Ваши соображения, господа.

После недолгого молчания заговорил Пульхр:

— Приказ есть приказ, командир. Если нам сказали занять и удерживать рудник, значит, мы это делаем, пока не получим иной приказ. Даже не знаю, зачем мы это обсуждаем.

— Потому, что я так сказал, — резко ответил Катон. — Кто-то еще хочет высказаться?

Поглядев на остальных, Порцин резко подался вперед.

— Командир, каковы бы ни были приказы, ситуация изменилась. Как ты уже сказал, противник знает, что мы идем сюда. Рассчитывать на то, чтобы застать его врасплох, уже не приходится. Есть большой шанс снова угодить в ловушку. Совершенно очевидно, что нам следует сделать. Нам надо отступать. У нас нет выбора.

— Ты прав, выбора у нас нет, — сказал Макрон. — Решение будет принимать префект. Мы можем лишь высказать мнение, и лишь тогда, когда он спросит.

Порцин понял намек, но не успокоился.

— Командир, если мы продолжим наступать, то пойдем навстречу верной смерти.

Катон кивнул.

— Вполне вероятно. Обстоятельства против нас, но и ставки высоки. Если Искербел захватит рудник, император не получит деньги, которые необходимы ему, чтобы платить жалованье воинам. И мы можем предотвратить это.

— Куда более вероятно, что бунтовщики уже захватили рудник, командир.

— Этого мы не знаем. И узнаем лишь тогда, когда доберемся до него.

— Если доберемся, — вмешался в разговор трибун Крист.

Катон повернулся к трибуну, сдерживая раздражение.