– Не говорите так. – Мэдди ласково взяла его руку. – От судьбы не уйдешь. Она могла погибнуть в авиационной или автомобильной катастрофе, при уличном нападении, умереть от рака… Кто знает, что могло бы случиться. Вы же тогда наверняка считали, что правда на вашей стороне.

– Конечно. Кто же знал, что Колумбия окажется таким опасным местом, что там нам будет угрожать смерть? Если бы я это понимал, то ни за что не поехал бы туда.

– Знаю, – сказала Мэдди, не выпуская его руку. Он накрыл ее ладонь своей. Просто находиться рядом с ней уже было утешением. – Уверена, что и она это знала. Но не откажешься же летать на самолете из-за того, что они иногда падают. Человек проживает свою жизнь, разумно ограничивая риски. Чаще всего это приносит плоды. Вы не должны так из-за этого убиваться, это неправильно. Вы заслуживаете лучшего.

– Вы тоже, – тихо ответил Билл. – Хочу, чтобы вы в это поверили.

– Я стараюсь, – кивнула Мэдди. – Столько лет мне твердили противоположное! Трудно было с этим не согласиться.

– Мне так хочется избавить вас от прошлого! Вы заслуживаете несравненно лучшей жизни, чем та, которая у вас была, Мэдди. Я мечтаю вас защитить, помочь вам!

– Вы уже делаете это больше, чем вам кажется. Если бы не вы, я бы совсем растерялась. – Теперь она делилась с Биллом всем: своими надеждами, страхами, проблемами. Он знал о ее жизни гораздо больше, чем Джек. Ей оставалось только благодарить нового друга за то, что он рядом.

Билл налил кофе, и они вышли в сад. Было прохладно, но все равно хорошо. Они сели на скамейку, он обнял Мэдди за плечи. Чудесный вечер – достойное завершение удачного уик-энда.

– Давайте не будем ограничиваться одним разом, – сказал Билл, имея в виду ее приход. Им повезло, что Джек улетел в Лас-Вегас.

– Вряд ли Джек поймет, – честно ответила Мэдди, не уверенная, что сама понимает происходящее. Она не сомневалась, что Джек взбесится, узнав, что она ужинала у Билла Александера, и приняла решение ничего ему не рассказывать. В последнее время ей приходилось многое от него утаивать.

– Я всегда в вашем распоряжении, Мэдди, только скажите. Надеюсь, вы это понимаете, – продолжал он, не отрывая от нее взгляда. На них падал свет из гостиной, высоко в небе светила луна.

– Понимаю, Билл. Спасибо вам.

Они долго смотрели друг на друга. Он крепче прижал ее к себе, и они, замолчав, замерли. Им было хорошо друг с другом. Это было чувство подлинной дружеской близости.

Октябрь получился еще более насыщенным, чем обычно. Был в разгаре светский сезон, в мире политики царило очередное напряжение. Конфликт в Ираке продолжал снимать свою скорбную жатву, все сильнее пугая общество. Джек нанял для Мэдди нового соведущего, лучше Брэда, но Мэдди и с ним было нелегко: он был ревнив и вел себя с ней враждебно. Его звали Элиот Нобл. У него уже имелся опыт аналогичной работы, и он, хоть и был холодным как лед, не вредил рейтингу программы. Более того, он даже пошел немного вверх. Но работать с Элиотом оказалось неприятно, не то что с Грегом; даже Брэд в сравнении с ним выигрывал.

Через неделю после появления в программе Элиота Джек сообщил Мэдди, что они едут в Европу. Он собирался посвятить три дня деловым встречам в Лондоне и решил захватить с собой жену. Но она считала, что еще рано доверять программу одному Элиоту, и боялась, как бы зрители не решили, что он взят на замену ей. Джек уверял, что такое никому в голову не придет, и настаивал, чтобы она полетела с ним. Она согласилась, но в последний момент сильно простудилась, у нее воспалилось ухо, и о том, чтобы сопровождать мужа, уже не могло быть речи. Пришлось Джеку лететь одному, как это его ни злило. Зато он решил задержаться в Англии на неделю и провести уик-энд у друга в Хэмпшире. Мэдди это только порадовало: появилась возможность увидеться с Лиззи и даже выбрать для нее квартиру. Они занялись этим вместе, получая огромное удовольствие от общества друг друга, но не нашли ничего подходящего. Впрочем, времени впереди было хоть отбавляй: квартира требовалась только с декабря. Билл пригласил обеих на ужин.

По пути домой Мэдди решила купить что-нибудь для завтрака. У кассы ей бросился в глаза заголовок на первой странице «желтой» газеты: «Муж Мэдди Хантер все еще беснуется из-за ее ребенка?» Ниже было написано: «Сладкая месть: похоже, у него самого новая малышка». Тут же красовалась фотография: Джек с какой-то женщиной. Трудно было понять, фотомонтаж это или нормальный снимок. На нем Джек выходил из танцевального клуба «Аннабел» под руку с молоденькой блондинкой. Выражение его лица было испуганным. Мэдди испугалась еще больше, но, взяв себя в руки, добавила газету к своим покупкам. Дома она внимательно прочла статью и призналась Лиззи, что огорчена.

– Ты же знаешь, как это бывает. Наверное, была большая компания, а может, это просто знакомая, жена или подружка кого-то другого. Все эти папарацци – мерзкие лгуны! Им никто не верит, – успокаивала Лиззи мать. Та, зная, что дочь права, все же чувствовала себя униженной и не могла оторвать взгляд от Джека и его спутницы.

Он не звонил ей уже два дня, и она решила набрать номер отеля «Кларидж», который он ей оставил. Там напомнили, что мистер Хантер уехал на уик-энд, и сказали, что у них нет его номера. Мэдди волновалась весь уик-энд и в понедельник, когда он вернулся, встретила его недовольная.

– Что у тебя с настроением? – будто между прочим спросил он уже вечером, дома. – В чем дело, Мад? Все еще ухо беспокоит? – Сам он был в прекрасном расположении духа.

Она молча сунула ему под нос газету, которую специально приберегла. Джек бросил взгляд на фотографию, пожал плечами и ухмыльнулся:

– Ну и что? Велика важность! У нас была целая компания, мы выходили все вместе. Разве это преступление? – Он совершенно не чувствовал себя виноватым, не думал просить прощения. Это была либо дерзость, либо свидетельство невиновности. Мэдди, глядя на мужа, не знала, что и думать.

– Ты с ней танцевал? – спросила она, буравя его взглядом.

– А как же! И не только с ней. Мы не трахались, если ты об этом. – Он сразу взял быка за рога. Его уже раздражала ее подозрительность. – Ты же в этом меня обвиняешь, Мад? – Тон у него был такой, как будто это она перед ним провинилась, а его верность непоколебима.

– Я беспокоилась. Она хорошенькая, тут все изображено так, будто вы были там вместе.

– А о тебе такое пишут, что можно решить, что ты настоящая шлюха. Я же им не верю!

Эта реплика стала для Мэдди ударом под дых.

– Нехорошо так говорить, Джек, – тихо сказала она.

– Разве это не правда? Меня по крайней мере не фотографируют с незаконнорожденными детьми, так что у тебя нет никаких оснований для претензий. Что, молчишь? Ты столько мне врала, столько от меня скрывала, что никто бы меня не осуждал, если бы я тебе изменил.

Виновата, как всегда, оказалась она. Мэдди не могла не признать, что Джек отчасти прав. Она до сих пор не сказала ему, что переселяет Лиззи в Вашингтон, что иногда видится с Биллом и каждый день с ним разговаривает. Джеку опять удалось все перевернуть и вызвать у нее чувство вины, вместо того чтобы ответить толком, был ли он ей неверен.