class="p1">Но поскольку Агис выдвинулся в поход с приказом сражаться, он не мог просто так отступить даже перед лицом дурных знамений. Невозможно было сколько-нибудь долго удерживать эпидаврийцев, их друзей среди союзников и многих спартанцев, которые рвались в бой. Без сомнения, Агис распорядился вновь собрать силы уже после месяца Карнея для того, чтобы ханжески оправдаться за задержку. Тем самым он выиграл время для аргосских олигархов, намеревавшихся захватить власть в городе. Правившие в Аргосе демократы, будучи противниками Спарты, со своей стороны, также прибегли к религиозным манипуляциям. Они вторглись в Эпидавр на двадцать седьмой день месяца, предшествовавшего Карнею, и каждый новый день, проведенный ими на территории Эпидавра, они и дальше называли двадцать седьмым числом этого месяца, избегая таким образом упреков в осквернении священного Карнея. Эпидаврийцы обратились за помощью к своим пелопоннесским союзникам, но некоторые из них и вовсе не явились на зов, сославшись на священный месяц, а другие дошли только до границы Эпидавра.

Прежде чем Аргосский союз сумел воспользоваться этим шансом для продолжения атаки на Эпидавр, афиняне созвали в Мантинее послов для обсуждения мира. И вновь Алкивиад предпочел битве гоплитов военное давление и дипломатию. Он планировал использовать нерешительность Агиса как причину, которая убедит коринфян покинуть Спарту до того, как они сами окажутся покинутыми. Однако на встрече послов столь же хитроумные коринфяне обвинили союзников в лицемерии: пока те рассуждают здесь о мире, аргосцы с оружием в руках выступают против эпидаврийцев. По этой причине они потребовали, чтобы оба войска разошлись, после чего можно было бы продолжить переговоры. Вероятно, коринфяне ожидали от аргосцев отказа, что дало бы им повод прекратить встречу. Но собрание все равно закончилось ничем, даже после того, как аргосцев уговорили отступить. Коринфяне должны были понимать, что их выход из Спартанского союза, скорее всего, привел бы к триумфу Афин, поэтому, когда Алкивиад все же попытался заставить их присоединиться к новой коалиции против Спарты, они отвергли условия мирного договора. Это положило конец переговорам и надеждам Алкивиада на дипломатическую победу.

Очень скоро аргосцы вновь принялись разорять Эпидавр, и спартанцы опять выдвинулись к границе в сторону Аргоса, теперь уже не оставляя сомнений в направлении удара. В ответ афиняне послали 1000 гоплитов на защиту своих союзников аргосцев, а сами аргосцы отступили из Эпидавра, чтобы оборонять родной город. Однако и на этот раз жертвоприношения Агиса дали неблагоприятный прогноз, и войско отправилось домой. Тем не менее одна лишь угроза нападения со стороны спартанцев облегчила положение Эпидавра, что позволило Агису и его соратникам избежать прямого столкновения с аргосцами. Алкивиад отвел собственное войско назад в Афины, и военная кампания 419 г. до н. э. завершилась тем, что Коринф остался в союзе со Спартой. Было ясно, что для уничтожения Пелопоннесского союза потребуется нечто большее, чем просто дипломатия. Этот разочаровывающий итог не только породил трещины в новой коалиции, но и продемонстрировал хрупкость политического равновесия в самих Афинах.

В течение следующей зимы спартанцы отправили морем триста воинов для усиления Эпидавра. Их путь пролегал рядом с афинскими базами в Эгине и Мефане (см. карту 1), что вызвало протесты со стороны Аргоса. Договором предусматривалось, что вражеские силы не имеют права проходить через территорию одного из союзников, но афиняне, несмотря на свое господство на море, позволили им пройти. Аргосцы просили афинян исправить ошибку, вернув илотов и мессенцев из Навпакта в Пилос, откуда те могли бы досаждать спартанцам. Эта просьба имела целью добиться от Афин более четкой позиции в борьбе против Спарты.

В ответ афиняне по настоянию Алкивиада сделали на камне с текстом Никиева мира запись о том, что спартанцы нарушили принесенные ими клятвы. После этого афиняне вернули илотов в Пилос, и те вновь начали грабить поля в Мессении. При этом афиняне все же не стали расторгать договор официально, что было еще одним свидетельством неустойчивой политической ситуации в Афинах. Бóльшая часть афинян поддерживали идею Аргосского союза, но стабильного большинства, которое бы выступало за возобновление войны со спартанцами, не наблюдалось. Алкивиад мог убедить соотечественников присоединиться к коалиции, в которой основная тяжесть боевых действий ляжет на плечи других, но ему вряд ли удалось бы заставить афинян участвовать в полномасштабной войне и рисковать жизнями многих воинов. Это противоречие и двусмысленность мешали проведению сколько-нибудь связной и последовательной политики.

Среди спартанцев и, вероятно, в уме каждого из них в отдельности также не сложилось единого мнения. Хотя ни одно действие афинян формально не нарушало существовавших договоренностей, каждое из них само по себе вызывало сильное беспокойство. Помощь афинян аргосцам в их нападении на Эпидавр нельзя было просто оставить без внимания. И все же, со своей стороны, спартанцы также не хотели объявлять о прекращении действия договоров и официально никак не отреагировали на заявление афинян о том, что спартанцы нарушили клятвы. Одни спартанцы были решительно настроены на поддержание мира с Афинами, другие желали возобновить войну, но предпочитали избрать иную тактику. Одни хотели сразу напасть на Аргос и его союзников (включая афинян), другие надеялись с помощью дипломатии и предателей отколоть Аргос от союза и лишь затем начать военные действия против Афин. В итоге и Афины, и Спарта воздержались от дальнейшего вмешательства в эпидаврийскую кампанию, и зима прошла без каких-либо происшествий.

Неспособность Алкивиада посредством своей стратегии добиться быстрых и убедительных результатов и, вероятно, страх перед началом новой войны со Спартой привели к судьбоносным переменам в афинском руководстве. Стратегами на 418 г. до н. э. афиняне избрали Никия и нескольких его друзей, но отклонили кандидатуру Алкивиада. По сути, выборы стали призывом к необходимости воздерживаться от авантюр, и в особенности от использования афинских войск на пелопоннесском театре военных действий. Но поскольку афиняне так и не вышли из Аргосского союза, они по-прежнему были обязаны помогать своим соратникам на Пелопоннесе. Возможно, они хотели, чтобы во главе армии встали более консервативные фигуры, не видя противоречия в одновременном членстве Афин в двух союзах враждебных друг другу государств.

СТОЛКНОВЕНИЕ НА АРГИВСКОЙ РАВНИНЕ

В середине лета 418 г. до н. э. царь Агис с 8000 гоплитов, включая все спартанское войско, тегейцев и других пока еще верных Спарте аркадцев, выступил в поход против Аргоса. Прочие союзники Спарты, как с Пелопоннеса, так и за его пределами, получили приказ собраться во Флиунте; в совокупности их силы насчитывали примерно 12 000 гоплитов, а также 5000 легковооруженных воинов и 1000 всадников и конной пехоты из Беотии. Это чрезвычайно крупное сборище было ответом Спарты на угрозу, возникшую в результате проводимой Алкивиадом политики. Спартанцы начали военную кампанию, «когда эпидавряне, союзники лакедемонян, были в бедственном положении, а из прочих государств в Пелопоннесе одни отложились от Лакедемона, другие были ненадежны. Лакедемоняне решили, что, если быстро не предупредить событий, последние еще более осложнятся» (V.57.1).

Против них аргосцы собрали около 7000 гоплитов, элейцы сумели выставить 3000, а мантинейцы со своими аркадскими союзниками – еще около 2000, что вместе составляло войско примерно в 12 000 человек. Афиняне согласились дополнительно прислать 1000 гоплитов и 300 всадников, но эти силы еще не подошли. Если бы аргосцы позволили обеим вражеским армиям соединиться, они сами оказались бы в явном меньшинстве: 20 000 гоплитов Спартанского союза против 12 000 их собственных, и вдобавок 1000 всадников и 5000 легковооруженных воинов со стороны спартанцев, которым аргосцы не могли противопоставить ни одного бойца. Аргосцам было необходимо перехватить Агиса до того, как его войско встретится с северной армией у Флиунта, и потому они выдвинулись на запад, в Аркадию (карта 17).

Прямой путь из Спарты во Флиунт пролегал через Тегею и Мантинею, но Агис не мог рисковать, выбрав его, ведь ему следовало избегать битвы до того, как он соединится с северным войском. Вместо этого он отправился на северо-запад через Бельмину, Мефидрий и Орхомен. У Мефидрия он наткнулся на аргосцев и их союзников, которые заняли позицию на холме, не давая спартанцам продолжить движение, а кроме того, преграждая дорогу к Аргосу и Мантинее. Теперь, если бы Агис попытался повернуть на восток, его войско оказалось бы отрезанным от союзников посреди вражеской территории и было бы вынуждено в одиночку сражаться с противником, обладающим численным превосходством. Этим маневром аргосцы достигли крупного тактического успеха, и Агису не оставалось ничего иного, кроме как занять еще один холм, расположенный прямо напротив вражеского. К ночи положение Агиса выглядело безнадежным: ему предстояло либо сразиться с противником без особых шансов на победу, либо отступить