Внезапно шум дождя прорезал звериный вой. Животное выло дико и надсадно, словно это был последний крик в его жизни.

Первым нарушил молчание Том:

– Тьфу ты! Дернула же тебя нелегкая со своим любопытством, – упрекнул он Ланса. – «А если мы попробуем настоять, а если мы попробуем настоять»! Мне теперь до утра кошмары будут сниться, – продолжал ворчать кок, заворачиваясь в одеяло.

– Том, уймись. Можешь не ложиться, – пресек причитания кашевара Роган.

– Сам не ложись, – огрызнулся Том.

Сон быстро сморил усталого моряка. Следом заснули Заред и Роган. После выпавших на их долю злоключений, разве что каменный голем остался бы на ногах. Ланс не был големом, но до рассвета так и не сомкнул глаз.

Во все времена встречаются люди, с детских лет мечтающие об опасностях и приключениях. Еще мальчишкой Адсон Мередик решил стать капитаном корабля и, как только ему исполнилось четырнадцать, нанялся юнгой на рыболовецкую шхуну, что промышляла ловлей тунца в прибрежных водах Солина, единственного города на Кролле.

Но первый же выход в море совпал с разыгравшимся у побережья крепким штормом. Всю ночь юнге пришлось просидеть в отсыревшем корабельном трюме. В этом темном помещении он постоянно натыкался на доски, открытые бочки, запинался за шпангоуты и к утру набил себе немало шишек и синяков. Той ночью Адсону так и не удалось заснуть, и, когда забрезжил рассвет, юнга знал точно, что капитаном корабля он быть не желает.

Дождавшись совершеннолетия, Адсон поступил на службу в ополчение Солина, где, опять же, все оказалось совсем не так, как рисовало воображение: самые тяжелые ночные дежурства и грязная работа по кухне стали обыденным времяпровождением новобранца. «А не перебраться ли в столицу, – задумывался Адсон, – поступить в королевскую гвардию, заслужить посвящение в рыцари?» Но для этого требовалось рекомендательное письмо от человека, имеющего влияние при дворе, чем Адсон Мередик похвастаться не мог.

Шли годы. Стараясь выглядеть взрослее, Адсон отрастил усы. Тонкий нос с легкой горбинкой и жесткие прямые волосы делали его похожим на всклокоченную хищную птицу. Это уже не был прежний романтик, готовый всю ночь напролет читать героические эпосы об отважных паладинах, бесчестных пиратах и великих вождях. Провидению было угодно избавить Адсона от нелегкого бремени героя-одиночки, показав на несложных примерах, что опасности и приключения, перекочевав с книжных страниц в реальность, становятся самыми обыкновенными неприятностями, а образ прекрасной принцессы может до седых волос оставаться несбывшейся мечтой.

Для Адсона «прекрасной принцессой» стала дочка местного фермера Пита Бэкона, Лия. Пит был на пятнадцать лет старше Адсона, но, несмотря на разницу в возрасте, они всегда находили тему для разговора. За кружкой пива мужчины обсуждали урожаи, увеличивающиеся налоги, успехи и неудачи королевской гвардии и еще много такого, что добропорядочному гражданину никак нельзя обойти стороной.

Первая и единственная любовь пришла к молодому ополченцу в тот последний перед лютой зимой год, когда Пит Бэкон на целое лето отправил дочь в столицу, где у него жили родственники. Правда, понял это Адсон слишком поздно…

* * *

Дом четы Бэконов находился неподалеку от городских стен, возле маяка. Отерев на пороге грязь с сапог, даже не догадываясь, какая сегодня его ждет неожиданность, Адсон постучал в дверь. Раздался звук приближающихся шагов, лязгнул засов, и на крыльцо выскочила стройная золотоволосая девушка в просторной, цвета весеннего неба рубахе ниже колен.

– Ой, Адсон, – смутилась Лия. – Отцу все некогда дверь смазать, вот и скрипит, – будто в этом только ее вина, проворковала девушка.

– Лия, как ты похорошела! – охнул Адсон от удивления. – Когда вернулась?

– Вчера вечером.

Девушка дружелюбно улыбнулась, обнажив два ряда ровных, коралловых зубов.

– Проходи скорее, – пригласила она гостя.

Адсон прошел в дом. В прихожей появилась слегка располневшая женщина с раскрасневшимся лицом и блестящим от пота лбом. Из-под белого платка выбивались пряди соломенных волос; закатанные по локоть рукава открывали пухлые руки.

– Адсон! Я уж думала, ты совсем нас забыл! – всплеснула руками хозяйка. – Дай же я тебя поцелую.

Женщина отерла со лба пот и бесцеремонно расцеловала ополченца в обе щеки.

– Если бы знала, что будут гости, надела бы что-нибудь понаряднее, – с сожалением закончила Марта Бэкон, мать Лии.

– Ты очаровательна и в праздничном наряде, и в повседневном платье, – польстил хозяйке ополченец.

– Ох, твои бы слова, да в уста Флэа! – расплылась Марта в широкой улыбке.

– При случае передам, – заговорщицки подмигнул Адсон.

– Да будет тебе, льстец, – смутилась хозяйка. – Проходи в гостиную, – указала она гостю рукой. – Пит корову отправился проведать. Скотинка со дня на день отелится. За ней теперь глаз да глаз нужен.

С кухни донеслось аппетитное шкворчание, в воздухе запахло жареным мясом, бобовой похлебкой, луком и топленым салом.

– Ой, заговорил ты меня совсем! – заторопилась Марта. – Лия, развлеки гостя, я скоро закончу.

Пока Адсон раздевался, огромные темно-синие глаза Лии, прятавшиеся за золотистыми ресницами, глядели с нескрываемым восхищением. Кончики пушистых волос, обрамляющих тонко очерченное личико, сворачивались в капризные завитки, а чуть приоткрытый ротик заставил Адсона вспомнить истекающий соком спелый, надрезанный гранат.

Сняв сапоги и куртку, Адсон прошел в гостиную. Тут стояли стол, несколько самодельных табуретов у окна, возле стены пристроились два стула с высокими спинками. С потолка свисали облепленные мухами ленты мухоловок, компания рыжих муравьев увлеченно таскала рассыпанный кем-то по столешнице сахар.

В прихожей скрипнула дверь.

– Чего так задержался? – В комнату вошел хозяин, пытаясь пучком травы оттереть пятно на рукаве. – Договаривались же к семи, а сейчас почти восемь.

– Извини. Винсент Гийом сегодня был особо красноречив, объясняя нам всю важность королевского указа. Я не мог уйти раньше.

– Это какого такого указа? – Пит пожал Адсону руку и присел напротив.

– Будто сам не знаешь? Последнюю неделю в городе только и разговоров об этом.

– Отец, так ничего не ототрешь, – встряла Лия, – снимай, я замочу.

Пит Бэкон отдал рубаху дочке и, стараясь, чтобы его было слышно на кухне, громко крикнул:

– Марта, гость проголодался, а у нас до сих пор только муравьи столуются.

– Да я не так уж и голоден, – испытал легкое неудобство Адсон.

– Знаю я, как ты «не так уж и голоден», – доброжелательно передразнил ополченца хозяин. – Марта, я к кому обращаюсь? – крикнул он еще громче. – Лия, помоги матери, – махнул он Лие рукой. – И прихвати свежую рубаху.