Когда пришли лисы-каменщики, чтобы ремонтировать стену, Лао Лун вызвался ими руководить. В строительстве он явно разбирался. Ху Сюань спросила у него об этом, и Лао Лун ответил:

– Я свой дворец построил вот этими лапами. Зодчих лучше драконов не сыскать во всех трёх мирах.

Проверить это Ху Сюань не могла, оставалось только поверить на слово. А вот лисы-каменщики прониклись к Лао Луну большим уважением.

– Жаль только, на стенах нет росписей, – сказал Лао Лун, разглядывая отремонтированную стену. – Совсем как жилище отшельника… Ничего не радует взгляд…

– …и не отвлекает от работы, – строго сказала Ху Сюань, награждая лис-строителей за работу мешочками с лисьей мятой, которая действует на лис так же, как на котов валериана. Маленькие радости лисьего бытия…

Лао Лун тут же присвоил один из мешочков и сунул в него нос. Лицо его сморщилось, он чихнул.

– Что это? – воскликнул он, яростно вытирая чешущийся нос ладонью.

– Лисья мята. Вероятно, её запах слишком силён для драконьего обоняния. Но ты сам виноват, нечего было совать нос куда не следует.

– А какапчхи… же любапчхи… апчхи… любопытстапчхи… апчхи…

Ху Сюань пришлось зажечь благовония, чтобы смягчить приступ аллергии у дракона. Лао Лун, с красным носом и слезящимися глазами, выглядел жалко.

– На Верхних Небесах такое не растёт, – гнусаво сказал он.

– Не сомневаюсь. – Ху Сюань протянула ему платок.

Лао Лун вытер нос и припрятал платок в рукав. Возвращать платок он, разумеется, не собирался: это первая вещь, которую ему подарила Ху Сюань. Подарком это можно считать с натяжкой, но кто считается с такими пустяками?

[269] Вознесение на «лисьи небеса»

Лао Лун полагал, что делает успехи в «приручении» Ху Сюань. Во всяком случае, та терпеливо сносила его присутствие и позволяла «помогать».

Разговаривать Ху Сюань не слишком любила, полагая, что это отвлекает от работы, но Лао Луну нередко удавалось завязать умозрительную беседу. Проще говоря, Лао Лун принимался что-нибудь рассказывать о Небесах или драконах, лисье любопытство пересиливало знахарскую сосредоточенность, и Ху Сюань задавала один-два вопроса, что-нибудь уточняя.

– Летающие острова? – переспросила Ху Сюань, когда Лао Лун рассказывал о Верхних Небесах, где живут драконы. – Как они держатся в воздухе и не падают?

– И летают при этом, – уточнил Лао Лун. – Древняя магия, я полагаю.

– Древнее драконов? – удивилась Ху Сюань.

– Древнее трёх миров, – торжественно сказал Лао Лун. – Несколько тысяч летающих островов, мой дворец – на самом большом из них, и в нём я царствую.

– О… – сказала Ху Сюань, словно бы оценивая масштабы бедствия… то есть царствия.

Тысячи летающих островов, на тысячах летающих островах тысячи лао-лунов… К такому она оказалась морально не готова и поспешно изгнала из головы эти мысли.

Вошёл Ху Цзин и, застав этих двоих за оживлённой беседой, нахмурился.

– Отец?

– Ху Сюань, – со скрежетом в голосе сказал Ху Цзин.

Этой интонации Лао Лун не понял. Зато Ху Сюань поняла.

– Я помню, отец, – лицо ее посерьёзнело.

– Надеюсь, – только и отрезал Ху Цзин и, бросив на Лао Луна свирепый взгляд, вышел.

– Это он о чём? – осторожно спросил Лао Лун, поглядывая на Ху Сюань.

– Так… лисье, – отозвалась Ху Сюань, едва заметно поморщившись.

– Не любит он меня всё-таки, – сказал Лао Лун с некоторым огорчением.

– Он не любит, когда лисьи правила нарушают.

– Да разве ж я их нарушаю?!

– Сплошь и рядом, – кивнула Ху Сюань. – И быть тебя здесь не должно, и разговаривать ты со мной не должен, не говоря уже о том, чтобы вмешиваться в лисьезнахарство.

– Но я здесь, – сказал Лао Лун и подумал: «А старому лису придётся с этим смириться. Я дракон, сдались мне лисьи правила!»

У Ху Цзина были полные лапы забот и без этого, он положился на лисью сознательность старшей дочери. И зря.

Лао Лун, придя как-то раньше обычного, не обнаружил Ху Сюань за столом. Курильница слабо дымилась, благовония в неё добавляли ещё ночью, если судить по пеплу.

– Сюань? – позвал Лао Лун и прислушался. Ничего.

Тогда он принюхался и безошибочно определил, что Ху Сюань где-то за стеллажами, в дальнем углу покоев. Пробраться туда оказалось непросто, это был настоящий лабиринт. Когда на Лао Луна повеяло сквознячком, он понял, что почти у цели.

Окно было распахнуто – единственное окно в покоях. Подле него была раскинута нагретая солнцем постель, на которой лежала Ху Сюань. Голова её слегка запрокинулась, одеяние съехало с плеча, обнажая ключицы, колено виднелось из-под задравшейся полы. Её разморило полуденным сном, когда она прилегла отдохнуть. Тёплый ветерок из окна навевал приятные сны.

Лао Лун почувствовал, что у него засосало под ложечкой. Глаза его быстро двигались в глазницах, жадно поглощая увиденное. Вид спящей Ху Сюань завораживал, и Лао Лун постарался ничего не упустить, ни одной детали.

Ху Сюань спала и не могла себя контролировать, исходящий от неё поток сексуальной энергетики был очень силён. Лао Луна подхватило и понесло им. Он и сам не заметил, как уже стоял на коленях над спящей, выставил руку, упираясь в изголовье постели, чтобы наклониться ниже…

Его тень упала на лицо Ху Сюань, та вздрогнула и открыла глаза. Лао Лун замер, полагая, что в этот раз лететь придётся долго, сшибая по дороге все те стеллажи, между которыми он пробирался. Ху Сюань глядела на него с лёгким удивлением, но в свободный полёт не отправила. Быть может, она не совсем ещё проснулась?

«Если уж получать по башке, так за дело», – решительно подумал Лао Лун и, склонившись, смял губы сонной Ху Сюань поцелуем, таким же решительным, как и его намерения.

То, что Ху Сюань на поцелуй ответила, поразило Лао Луна до глубины души. Кровь в его венах взыграла, и он, не встречая никакого сопротивления, покрыл жадными поцелуями шею и ключицы Ху Сюань, исследуя ловкими пальцами изгибы едва прикрытого одеянием тела и сдвигая любые препятствия в виде одежды, встречающиеся на своём пути.

У Ху Сюань была очень нежная кожа, но она буквально обжигала Лао Луна: температура тела у лисьих демонов и без того высокая, а в момент сексуального возбуждения достигает невероятных высот – и чем ниже спускались его губы и пальцы, тем горячее становилось под ними.

Лао Лун уже и сам распалился и готов был сбросить с себя одежду, но вдруг остановился и осторожно спросил:

– Это… ведь не первый твой раз?

Ему подумалось, что Ху Сюань могла не сопротивляться, поскольку не совсем понимает, что происходит.

Ху Сюань вспыхнула: