Нарисовали ему, младеню, имечко Добрынюшкой:

«Ах, ты ли ой еси, Добрынюшка э Микитич-бат!»

——

Гаврила Васильевич Вокуев

Г. В. Вокуев, 73 лет, — постоянный житель Усть-Цильмы. Грамотный. Былинам учился с детства от деда, Петра Ивановича Вокуева, который пел их очень много, и от отца, Василия Петровича Вокуева, певшего вместе с дедом. Сам стал исполнять былины с пятнадцати лет.

Впоследствии слыхал многие былины и выучил некоторые из них на рыбных промыслах у моря, но перечислить хотя бы сюжеты этих былин не смог — забыл.

Сказок и песен не исполнял.

46

ПЕРВОСТОЛЬНОЙ БОГАТЫРЬ ИЛЬЯ МУРОМЕЦ

Как во том-де во городе во Мурове

У того было Ивана да Тимофеева

У его-де одно было чадо милое,

Оно хворое было да нездоровое,

5 Не ходили у его да ноги резвые,

Не служили у его да руки белые,

Не говорил у его да говорок-язык.

Жил Иван — состарилсе

И того еще скорей переставилсе.

10 Осталось у его едино чадо,

Едино чадо единокое,

Звали его Илья сын Иванович.

Он сидел без рук, без ног и без очи ясныих,

Немного времени сидел он — тридцать лет,

15 Не служили его ноги резвые,

Не служили его руки белые.

Во тридцатом-то году да во последнеем

Приходила калика да перехожая

И та еще сиротинушка убогая,

20 И попросила она его милостыни ради Христа небесного.

«Я не то тебе подать — готов сам принять,

Я сижу не много, не мало — тридцать лет,

Не служат мои ноги резвые,

Не служат мои руки белые».

25 — «Если ты не можешь подать, я тебе подам».

Отломила краюху хлеба белого:

«Если ты готов принять, так я тебе подам».

И подала ему краюху дара божьего.

Тогда стал он с мягка́ места́,

30 И заслужили тогда его ноги резвые,

И заслужили руки белые,

И увидел тогда он вольной белой свет.

Тогда уже калика утеряласе.

Тогда он стает на резвы́ ноги́,

35 Выходит из своей комнаты.

Зашел он ко свою отцу-родителю,

Звать отца Иван да Тимофеевич:

«Что же ты, чадо милое,

И как у тебя заслужили ноги резвые,

40 Отчего же у тебя заслужили руки белые,

Для чего же у тя заслужил говорок-язык?»

— «Во тридцатом-то году в последнеем

Зашла ко мне калика перехожая,

Попросила у меня на милостыню.

45 Я сказал: „Я не то тебе подать, готов сам принять“.

Нет ли у тебя, отец, доброй конь,

Нет ли у тебя, отец, латы булатные?

Дай ты мне, добру молодцу.

Хочу съездить в стольной Киев-град

50 И посмотреть там князя с княгинею,

И посмотреть там всех русских бога́тырей».

У его-то отца-то был доброй конь.

Стоял он в погребах ровно тридцать лет,

Он ел пшену да белоярову.

55 «Я тебе могу дать того добра́ коня».

Тогда говорил Илья Муровец:

«Пойдем-ко, отец, на твой конюшен двор,

Посмотрим мы с тобой добра́ коня».

Вот тогда они пошли на конюшен двор,

60 Посмотрели они добра́ коня.

Он стоял, конь, ровно тридцать лет,

Ел пшену белоярову.

«Да нет ли у его еще латы булатные,

Да нет ли у его палица буё́вая,

65 Нет ли у его приспехи богатырские?»

Говорил тогда отец таковы слова:

«Есть у его палица буё́вая,

Есть у его копьецо буржумецкое».

Тогда говорил он отцу таковы слова:

70 «Дай ты мне, отец, все приспехи богатырские,

Поеду я в стольной Киев-град,

Проеду я дорожкой прямоезжею,

По которой дорожке тридцать лет никто не хаживал, не не проезживал,

И белой лебедь туда не пролётывал,

75 И черной горносталь не пропрыгивал».

Дал тогда ему отец добра коня,

Уж и как дал ему приспехи богатырские.

И тогда он садилсе на добра́ коня.

Не видали поездки молодецкоей,

80 Не видали посадки богатырскоей,

Только видели во чистом поле курева́ стоит,

Курева́, стоит, ну дым столбом валит.

Ехал он дорожкой прямоезжею,

Приехал он к грязям черныим

85 И проехал он эти грязи черные.

Одной рукой он добра́ коня ведет,

А другой рукой он мост мостит.

И проехал эти он грязи черные.

Он опять приехал ко второй за́ставе великоей.

90 Тут были мужички новото́кманы,

Эти мужички за его стали грабитьсе.

«Уж вы ой еси, мужички новото́кманы,

У меня, у старого казака, взять-то нечего,

Только есть у меня один доброй конь,

95 Сто́ит мой-от конь рублей тысячу.

Есть у меня шуба кунья —

Стоит шуба пятьсот рублей,

И чуден крест стоит тысячу».

А мужички еще с того пуще за его стали грабитьсе.

100 Он и вырвал дубинку тяжеловесную,

Потом начал косить мужичков новото́кманов в обе стороны.

И их всех побил до единого,

И проехал вторую за́ставу.

И потом он подъехал к третьей за́ставе великоей.

105 Тут сидел на этой за́ставе Соловей Рахматович.

Он сидел Соловей на семи дубах,

На семи дубах, на восьми па́дубках.

Услыхал Соловей добра молодца,

Заревел Соловей по-змеиному,

110 Закричал Соловей по-соловьиному.

У старого казака добра молодца

Упал доброй конь с ног на колени.

Бьет старо́й добра́ коня по тучны́м ребра́м:

«Уж ты ой еси, мой доброй конь,

115 Неужели не слыхал ты во чистом поле вороньего граянья?»

Бьет коня по тучны́м ребра́м:

«Ставай, конь, на резвы́ ноги́».

Тогда у его был с собой ту́гий лук да калена́ стрела.

Заряжал он калену́ стрелу в ту́гий лук

120 И спускал стрелочку, и к стрелочке приговаривал:

«Уж ты ой еси, моя стрела калёная,

Лети-ко, стрела, ты пониже облака ходячего,

И пониже красна солнышка,

Залети ты Соловью в правой глаз».

125 Молодец на то