Стояла тишина. И в этой тишине Лютомер отчетливо слышал долетающий из леса волчий вой. Серые братья подавали голос с полуденной стороны, где текла река Неручь, а еще дальше начинались земли, куда угренские князья за данью не ходили. Этот вой под ночным небом был все равно что голос с Того Света. Лютомер прислушивался. Волки подавали весть о том, что в их лесу появились чужие. Чужих было много, это была не добыча, а опасность, угроза. В звериной речи нет слов, и Лютомер понял только, что опасность несут люди.

Лютомер вернулся в братчину, когда бойники уже укладывались спать, Лютава собирала в отдельную кучу то, что успела измерить, чтобы завтра не начинать все сначала.

– Я в лес пойду, – сказал ей Лютомер. – Теребила, Березень, идемте со мной, ворота за мной закроете.

– Ты куда собрался на ночь глядя? – Лютава в изумлении вытаращила глаза.

– Волки говорят, опасность какая-то с полудня идет. А какая – так не пойму, самому смотреть надо.

– Сейчас, ночью?

– Утром поздно может быть. Все равно не засну, буду думать, что там да как. Пошли, ребята.

Лютава сначала посидела немного, но поняла, что быстро Лютомер не вернется, и легла. Но заснуть ей почти не удавалось: всю ночь она ворочалась, часто просыпалась и лежала, не в силах опять заснуть.

А белый волк мчался на полудень, сначала через лес на Медвежьей горе, срезая путь уже знакомой тропой, потом вниз по течению Неручи. Пролетев Медвежий Бор, он везде видел спокойно спящие дворы и никаких тревожных признаков. Потом начались владения Журавличей – сюда он еще не приезжал за данью, но и здесь все, по-видимому, было спокойно. Но теперь волчьи голоса раздавались уже близко, и в них звучало все то же предупреждение.

За Журавличами, где начинались почти не обитаемые леса, Лютомер остановился отдохнуть. Переведя дыхание, он поднялся на пригорок у реки, поднял морду к небу и завыл, скликая серых братьев на совет.

Вой в лесу прекратился. Лютомер ждал. Через какое-то время на опушке показались серые тени – одна, две, три, четыре. Первой шла матерая волчица, за ней два молодых волка, потом еще волчица. Приблизившись, волки остановились шагах в десяти, разглядывая Лютомера.

– Ты пришел, сын Велеса, – сказала волчица. – Мы звали тебя. Там идут чужие люди.

– Много?

– Очень много. – Волчица имела в виду бесчисленное множество. – На них нельзя охотиться, их слишком много, и все они вооружены железными длинными когтями.

– Насколько они близко?

– Можно добежать, не утомившись.

– Отведите меня к ним.

– Иди за нами. – Волчица повернулась и скрылась в лесу.

Лютомер устремился за ней. Этих мест он уже не знал, и хотя дорогу нашел бы, с проводниками дело шло быстрее.

Уже рассветало, когда он почувствовал близость огромной людской толпы. Что-то заметно изменилось в самом воздухе леса – дыхание тысячи человеческих тел согревало его и наполняло чуждым запахом. Тянуло дымом множества костров, пахло лошадьми, и волчьи ноздри дрожали от близости желанной, но недоступной добычи.

– Дальше мы не пойдем. – Волчица остановилась. – Там опасно. Иди сам. Ты – сильный, ты можешь там охотиться.

Дальше Лютомер пошел один. В лесу уже лежал снег – еще не так много, чтобы помешать передвигаться, но достаточно, чтобы белая шкура оборотня не бросалась в глаза. Ползком подобравшись к опушке, он выглянул – и увидел их.

Здесь тоже находилась весь, вероятно, начало какого-то села. В предрассветных сумерках было видно, что вся длинная полоса берега Неручи занята войском. Дымили десятки костров, прямо на подмерзшем песке раскинулись большие шатры, а кто-то соорудил себе шалашик из лапника. Люди уже проснулись, ходили туда-сюда, отроки тащили от реки котлы с водой, а где-то вода уже закипела и варилась каша.

Оглядывая берег острым взглядом волка и втягивая разнообразные запахи чуткими звериными ноздрями, Лютомер, однако, оценивал все увиденное ясным человеческим разумом. Людей здесь не меньше тысячи – неизвестно, сколько еще в шатрах и в постройках веси. Кто это и зачем? Вероятно, дешняне – кому еще прийти с полудня по Неручи, от Болвы и Десны? И уж наверное, они идут не в гости. Могли быть и радимичи, люди князя Радима, – но тогда бы дешнянский князь Бранемер предупредил бы и просил о помощи. А раз не просил – значит, это он и есть. И хорошо, если не в союзе с радимичами!

Дешнянский князь недавно сватался к Лютаве. А она ему отказала. Приезжавший в качестве свата волхв принял отказ спокойно – но пославший его князь, как видно, рассудил иначе. И вот «сваты» едут снова, запасшись более убедительными доводами.

Лежа неподвижно, так что даже близкий наблюдатель принял бы его за островок снега под кустами, белый волк наблюдал за утренней суетой воинского стана и продолжал думать. Нужно быстро что-то делать. Собрать войско и прикрыть землю угрян. В Чурославле с окрестностями тысячи не будет, даже если поднять всех мужчин, сколько их есть. Когда племя собирается в далекий поход, в войско снаряжают каждого седьмого. Но при необходимости защищать собственную землю не рассуждают и не мечут жребия – выходят все, потому что иначе и оставшиеся будут убиты или уведены в плен вместе с семьями. Ниже по Рессе лежат еще две волости. Собрать войско можно и там, все дело во времени, которого слишком мало. Надо предупредить людей из ближайших сел, чтобы собирали самое ценное из имущества и бежали на полуночь. А как все это сделать? Просто мчаться со всех ног назад?

Лютомер устал, целые сутки не смыкая глаз, но по необходимости мог бы потерпеть еще. Но уйти – оставить вражеское войско без наблюдения. Мелькнула мысль о волчьей стае – наблюдать они могут, но передать ему своим воем сумеют немногое. Значит, наблюдать надо самому. А предупредить… Был один человек, с которым Лютомер мог говорить почти на любом расстоянии. Не меняя положения, белый волк прикрыл глаза, и дух его рванулся в окошко Навного мира, как птица из неволи.

Лютава сидела в братчине за завтраком. Веселые бойники гомонили – им выпало время отдохнуть, и они собирались провести день за починкой одежды и снаряжения, а вечер – на посиделках. Саму «волчью сестру» ждали груды немеряного льна, сдвинутые пока в кучу, но она думала не о льне, с тревогой ожидая вестей от Лютомера.

И вдруг она перестала есть и замерла, глядя перед собой. Кто-то стучался в ее сознание из Навного мира. Прошлый опыт не прошел даром. Помня, какой ужас испытал в тот миг, когда узнал, что с Лютавой стряслась беда, но еще не понял, где ее искать, Лютомер позаботился, чтобы такого больше не случалось. Где-то на тропах Навного мира он отловил мелкого духа по имени Вьюн, прикормил его, приручил и сделал посланцем между собой и сестрой. Теперь каждый из них мог издалека не только почувствовать, хороши или плохи дела другого, но и видеть и слышать почти все то, что видел и слышал другой.

И вот теперь Вьюн, колотясь невидимым тельцем в ее «навье окно», принес вести. Лютава смутно увидела, а скорее просто почувствовала присутствие возле Лютомера множества чужих людей, и хотя самому ее брату непосредственная опасность пока не грозила, эти люди несли с собой огромную угрозу для всех. А догадаться, что за гроза идет со стороны нижней Неручи, большого труда не составляло.