– Акулине Альфредовне, – уточнил Тихон.

– Может быть, – кивнул Санька, – я подробностей-то не знаю… И вроде как он в этом доме почти на законных правах обосновался… Слушай, невесту его Виолеттой, кажется, звали, ты так сказал? Или как?

– Это такая история, – махнул рукой Тихон, – лучше даже и не вникай.

– Охотно верю. Я уж этого пройдоху знаю. – Санька хихикнул. – Рассказываю дальше. Встретил, значит, я это чудо у ворот и возликовал: вот она, удача, плывет ко мне в руки сама! Хлопнул я Фомку по плечу раз, хлопнул другой, а потом под белы рученьки проводил его в ресторан, где напоил, накормил и кучу денег пообещал. Думаю, плевать на этого дуралея, пусть он мне брошь притащит, а там уж сам как хочет выкручивается. Мой адрес он не знает, мобильник на чужое имя куплен, да и сестрица теперь с греком далече – не найдет он меня. Не найдет!

– И он так сразу согласился?

– Не-а. Фомка по своей природе трусоват, потерять тепленькое местечко очень боялся, но я ему пятнадцать тысяч долларов предложил и пообещал проконсультировать по полной программе. Утешил, что можно так все обставить – никто его и не заподозрит. У него мечта есть тайная: волосы себе на макушке нарастить. Вроде с одного места берут, а на другое пересаживают. Ему деньги на эту операцию ох как нужны – вот он и не устоял!

Санька встал со стула, достал из морозилки бутылку ледяной водки и победно поставил ее на середину стола.

– Это исключительно для пользы дела, – сказал он, не уточняя, для какой именно пользы.

Тихон согласно сдвинул заранее приготовленные рюмки и улыбнулся. Сейчас в его душе порхали бабочки, правда, не рубиновые, а живые. Еще немного, еще чуть-чуть, и он узнает окончание этой истории. Останется только отправиться туда, где сейчас находится брошь, и все – полный порядок! Он представил, как возвращает драгоценность Евдокии Дмитриевне, и несколько смутился. Задергал усики и машинально положил в свою тарелку еще горку картошки и квашеной капусты.

– Кражу наметили на второе января. Вроде как все будут уже уставшие от праздников, с опухшими головами. Я Фомку опять потащил в ресторан. Снял ВИП-зальчик, заказал еды повкуснее и стал делиться с ним воровскими премудростями. Я его заранее попросил сфотографировать сейф и рассчитывал по снимкам определить сложность предстоящей работы. Но, о чудо! Меня ждал приятный сюрприз! Фомка случайно подглядел, как…

– …как Евдокия Дмитриевна достала из сейфа брошь и отнесла ее в свою комнату, – догадался Тихон.

– Ну да. Хозяйка вроде принялась готовиться к Новому году, и брошка ей нужна была под рукой. Пастухов мне радостно сообщил об этом, и я понял, что надо срочно использовать ситуацию в своих целях. Смог бы этот дуралей распечатать сейф или нет – не известно, а тут – только зайди в комнату и возьми, что требуется! – Глаза Саньки радостно засветились, точно у ребенка, которому вот-вот должны были купить долгожданную игрушку. – Я сразу же дал команду: брать брошь, как только представится возможность. Сам же засел дома и ждал звонка.

– Феликс украл брошь, позвонил тебе, и ты срочно выехал к коттеджному поселку.

– Ага, так все и было. Добрался я довольно быстро. Встретились с ним в километре от дома. Он отдал брошь и сразу же стал требовать деньги. Ну, я и навел тень на плетень. Сказал, что брошку заказчику отдам, а уж потом и с ним расплачусь. Ну а чтобы успокоить его, подарил ручку, мол, колпачок серебряный и сама она коллекционная – девятьсот долларов стоит. В качестве аванса, значит, отдал…

Санька хохотнул, взял двумя пальцами горстку квашеной капусты, закинул голову и опустил пучочек в рот.

– Дурилка Фомка, как есть дурилка, – улыбнулся он. – Как можно мне верить, не понимаю? – Санька пожал плечами и почесал затылок. – Инструктаж я, правда, провел. Сказал: сиди тихо, доказательств твоей вины нет и не будет. Перчатки ты надел, никто тебя не видел – нечего волноваться. Будь спокоен, говорю, скоро на твоей голове заколосятся новенькие волосы – девчонки табуном бегать будут! Он тут же заблестел, точно масленый блин, и галопом припустил к дому.

В общем-то приблизительно такой сценарий Тихон и предполагал. Феликс слишком мягкотелый, чтобы решиться на такое самостоятельно, и Санька со своими наставлениями и оптимистическими обещаниями сыграл значительную роль. Теперь осталось только узнать, где сейчас находится брошь?

– А где же брошь? – спросил Тихон, очень надеясь, что ответ на этот вопрос его не разочарует.

– Как и положено, – смахивая со стола в ладонь хлебные крошки, ответил опьяневший Санька, – у заказчика. Я уж и денежки получил. Спал вот сегодня плохо, все ворочался, думал: поделиться чуть-чуть с Фомкой или пусть ручкой балуется? Все же у сестрицы моей он много кровушки попил.

– А заказчик кто?

– Так я не знаю. Любопытство в таких делах до добра не доводит, – Санька многозначительно приподнял брови. – Да и, если честно, меня это мало интересует.

– А кто с тобой расплачивался?

– Старик.

– Какой старик?

– Ювелир. Надо же было засвидетельствовать, что вещица неподдельная и все честь по чести.

– А зовут его как?

– Я же говорю – Ювелир. Прозвище такое. Он на коллекционеров работает, на тех, которые не любят, когда им отказывают, которые ни перед чем не остановятся, лишь бы получить заветную вещичку. И плевать, что потом никому ее показать не смогут, для них главное – сам факт обладания. Чахнут над этими побрякушками в одиночестве, как Кощеи, и тихо радуются. – Санька выпучил глаза, от чего еще больше стал похож на жука. – Я такой любви к золоту и камушкам не одобряю – паранойя, да и только!

Тихон тяжело вздохнул. Похоже, путь до броши может оказаться вовсе даже не близким.

– Рассказывай все подробно, не торопись, – потребовал он. – Я обязательно должен найти брошь, и для меня любая мелочь важна.

– Да что мне, жалко, что ли, – фыркнул Санька и на всякий случай обиделся. – Я вообще думаю, может, украдем ее еще раз и опять продадим?

– Нет, – покачал головой Тихон, – я должен вернуть брошь ее хозяйке. Во-первых, это мое первое дело как сыщика, во-вторых… не важно, и первого пункта вполне достаточно.

Санька, глядя на смущенного приятеля, сделал абсолютно правильные выводы – женщины, ах эти женщины…

– А я вот так и не женился, – невпопад сказал он. Помолчал немного, оглядывая опустевшие тарелки с закусками, и добавил: – Вот думаю два миллиона долларов накопить, и тогда, наверное…

Тихон сначала захихикал, а потом захохотал. Звонко, раскатисто, от души.

– Ну, хватит уже, – покраснев, замялся Санька. – Точно тебе говорю… не прокормишь их, не прокормишь! – Он отодвинул рюмку в сторону и, чтобы сменить щекотливую и для него тему, вернулся к недавним событиям: – Заказчик в первый раз позвонил мне сам: дал инструкции, пообещал заплатить сразу же, как я стащу брошь, и попрощался. Ничего особенного – обычный разговор при сделке. Номер его на мобильнике не определился. А с Ювелиром я встречался два дня назад. Он зашел ко мне, устроился за столом в большой комнате, достал из кармана бархатную тряпочку, лупу и еще какую-то измерительную штуковину. Минут пять молча изучал брошь, потом вынул из сумки деньги, положил их на стол и ушел. Я ему никаких вопросов не задавал – мне без надобности было. Заплатил он в рублях по курсу, купюры новенькие, хрустящие, пятитысячные.