Работающий телевизор не слишком хорошо освещал комнату, и поэтому Максим Леонидович не сразу понял, что же ему подарили. Он бросил коробку на пол и, подпрыгивая, точно его кусали разъяренные пчелы, виртуозно повизгивая, добежал до светильника и дернул за шнурок.

На полу валялась коробка, из которой во все стороны разбегались жирные, блестящие тараканы, а на бежевом ковре, привалившись к жестяному боку коробки с надписью «Сюрприз», мирно покоился увесистый кусок тухлой рыбы.

Берестов, смахивая с себя существующих и несуществующих насекомых, закрутился на месте волчком. В голове пульсировала только одна фраза: «Как встретишь Новый год, так его и проведешь…» В ближайший час Максиму Леонидовичу предстояло только одно занятие – ловля тараканов и препровождение их обратно в коробку…

– Я убью, я убью эту сволочь! – взвизгнул он, хватаясь за голову. – Кто посмел?! Кто?!!

Вспомнив о конверте, он на секунду замер, а потом бросился к шкафу.

Кто? Вадим?

– Убью, убью… – бормотал он, отрывая склеенный край.

Глаза побежали по строчкам, а по ноге побежал таракан, но на него сил уже не было…

«Не советую…» – было написано на небольшом листе бумаги. Дальше шла подпись: «С наилучшими пожеланиями. Тихон».

Берестов всхлипнул, дернул ногой в отчаянной попытке смахнуть таракана и побрел к телевизору. Все, что ему оставалось, – это выслушать поздравительную речь президента и забыть о безмятежном сне.

– Ну, где справедливость, где?.. – шмыгнул он носом, и взгляд его упал на тухлый кусок рыбы.

Ветерок пролетел мимо, лишь слегка задев челку цвета карамели. Дашенька накинула на голову капюшон и неторопливо зашагала в сторону дома Корнеевых.

– Только обязательно сделай так, как я попросил! – крикнул ей вслед Тихон. – Развязка должна быть эффектной, обязательно эффектной!

– Ладно, – обернувшись, улыбнулась Дашенька, – только ты сам все не испорти раньше времени.

Она миновала реденький лесочек и подошла к воротам. Приветливо махнула знакомому охраннику и шагнула на территорию коттеджного поселка. Теперь левее – первый дом, второй… третий.

Дашенька обогнула забор, внимательно изучая окна (какое из них открыто?), и остановилась в том месте, где виднелась крыша бани.

– Второй этаж, – тихо сказала она и протянула: – Н-да-а-а!

Но это было все же лучше, чем если бы все окна оказались закрытыми.

Дашенька ловко перелезла через забор, тенью скользнула к дому, огляделась и, подпрыгнув, ухватилась за изогнутый крепеж, на котором держался украшенный коваными узорами фонарь.

– Эх, – выдохнула она, подтягиваясь, – где те старые добрые времена, когда существовали практичные пожарные лестницы?..

Капюшон свалился на спину, и снежинки, терпеливо ожидавшие своего часа, вплелись в волосы и засверкали, точно бриллианты, небрежно рассыпанные щедрой рукой.

Добравшись до второго этажа и слегка толкнув створку окна, Дашенька почувствовала, как нос щекочут иголочки озорства, а в душе растекаются теплые лучи счастья. Она тихонько чихнула, хихикнула и, забравшись на подоконник, спрыгнула на пол.

– Добрый вечер, Акулина Альфредовна, – прошептала она, оглядываясь и представляя, какие следы она оставляет на ковре этой «милой» женщины.

Дашенька подошла к двери, приоткрыла ее и прислушалась: с первого этажа доносились музыка и оживленные голоса.

– Готовятся к встрече Нового года. Молодцы! – одобрила она и направилась к комнате Евдокии Дмитриевны.

Шампанское охлаждалось в ведерке со льдом. Все нетерпеливо смотрели на часы, отсчитывая последние минуты до Нового года. Телефон Евдокии Дмитриевны запиликал, и она, отойдя к лестнице, нажала кнопку вызова.

– Добрый вечер, – раздался знакомый голос, и на ее щеках мгновенно появился румянец. – Хотя, может быть, уже ночь…

– Добрый, – тихо произнесла она и стала подниматься по ступенькам.

– Мама, – недовольно окликнул ее Вадим. – Ты куда? Еще пять минут, и мы будем открывать шампанское!

– Я сейчас, – ответила Евдокия Дмитриевна и плотнее прижала трубку к уху.

– Извините, что так поздно, я не хотел помешать…

– Ну что вы, Тихон Ефимович, я так рада, что вы позвонили… Как Дашенька?

– Замечательно.

– Жаль, что вы не смогли встретить Новый год с нами…

– Это ничего, – в голосе Тихона скользнула улыбка. – Зато мы приготовили вам подарок. Он в вашей комнате… Надеюсь, он вам понравится.

– Спасибо, но как…

– Не стоит благодарности, – он торопливо перебил, желая избежать подробностей. – Еще я хотел спросить… Не согласитесь ли вы пойти со мной в ресторан? Например, завтра вечером?..

– О да, конечно! – Евдокия Дмитриевна закивала так, что чуть не выронила трубку.

– Огромное спасибо, завтра, с вашего разрешения, я позвоню еще раз. А сейчас, пожалуйста, посмотрите наш подарок, я бы очень хотел, чтобы вы его открыли до Нового года.

На этом он попрощался. Евдокия Дмитриевна прижала руку к груди и устремилась к своей комнате. Распахнула дверь и сразу же увидела небольшую розовую коробочку, которая лежала на атласном покрывале на краю кровати.

Волнуясь, она сняла оберточную бумагу и осторожно приподняла крышечку. На золотистой ткани лежала рубиновая брошь-бабочка «Полет мечты». Вишневая, красивая и такая родная.

– Спасибо! – выдохнула Евдокия Дмитриевна, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– Мама, что случилось? Мы ждем тебя, – раздался за спиной голос Егора. Он подошел к матери и заглянул через ее плечо. – Откуда?.. – пробормотал он, наткнувшись взглядом на вишневый блеск рубинов. Но в ответе он не нуждался – он и сам знал ответ, вернее, почувствовал его…

Егор бросился к окну и увидел худенькую фигурку, удаляющуюся от его дома. Эту фигурку он узнал бы из миллиона других… Дашенька! Необыкновенная девчонка с искрящимися карими глазами.

Он медлил лишь секунду, а затем распахнул окно и перегнулся через подоконник.

– Даша, подожди!.. – закричал он изо всех сил. – Ты выйдешь за меня замуж?!!

С первого этажа донесся звонкий бой курантов. Дон-дон-дон… С Новым годом! С Новым годом!

Слова его бархатными снежинками закружились в душе Дашеньки. Она остановилась… и улыбнулась.