– Еще одна статья, – меланхолично заметил Паша.

– Но они же просто играли! – запротестовала я.

– Да никакая не статья, это он шутит так, – успокоила меня Вера, – они же не с целью наживы, да и все равно документ сожгли. Так что дальше было?

– Ну а дальше – вечеринка. Письмо нашли и зачитали вслух. Кстати, я точно помню, что именно Майя Ивановна подвела присутствующих к мысли открыть тайник. Ну и Володя тоже подыграл. Хотя актер из него никакой: глаза у него так и горели… Школьник-подросток.

– Да, детский сад, – согласился Паша.

– В общем, случился скандальчик, и тетя Майя своей цели достигла: настроение подружке порядком подпортила. Они порадовались эффекту и пошли признаваться: отдали антиквару подлинные бумаги. Он, как я теперь понимаю, страшно разозлился и уволил Володю. Именно тогда Володя пришел ко мне и жаловался, что у его работодателя никакого чувства юмора.

– А эта ваша Майя Ивановна, затевая свой розыгрыш, сама не боялась потерять работу? – поинтересовалась Вера.

– Как я понимаю, не очень. Мы с ней болтали тогда на вечеринке, она много знала о делах Артема Сергеевича и в случае чего могла его прищучить.

– Не слишком ли жестокий розыгрыш? Все-таки на святое покусились, на Поэта.

– Думаю, они не предполагали, что окружающие поверят. – Я достала репродукцию. – Вот посмотрите: письмо в точности описывает картину. Это известная картина художника Ульянова. Раньше ее помещали среди иллюстраций в учебнике литературы. Думаю, поэтому тетя Майя была уверена, что Аннушка быстро обо всем догадается… По ее мнению, это была явная наводка. Но она переоценила образованность окружающих!

– Я помню эту картину, – заметила Вера, – но вот не уверена, что сразу сообразила бы по описанию.

– Думаю, она и не предполагала, к чему приведет ее розыгрыш. Когда она услышала о разгроме, который Андрей учинил в квартире, то страшно расстроилась. Но теперь ей было уже страшно признаться… Она помедлила еще немного и рассказала все Аннушке.

– Ну ты прямо Шерлок Холмс! – ухмыльнулся Павел.

Увы, та часть рассказа, где я чувствовала себя уверенно, подходила к концу.

– А дальше начинается самое сложное. Я могу только догадываться, что там были за документы. Володя говорил про какие-то бланки на немецком… А Карина Андрею… ну, Надиному мужу, Шацкому, говорила, что это было почти такое же письмо, как и то, которое они подделали, только на голландском.

– То есть они зачем-то перевели голландский текст на французский… – начал рассуждать Паша. – Зачем?

– Ну, может, затем, чтобы его могли прочесть? – предположила я. – На вечеринке должна была быть Татьяна Романовна, она преподавала у нас в школе французский. Кстати, именно Майя Ивановна настояла, чтоб ее пригласили. Я подумала, из чистой доброты. Но, видимо, еще и для того, чтобы наверняка обеспечить переводчика.

– Тогда здесь нет логики, Катя, – заметил Павел. – То есть логика есть, но совсем другая. Это уже не розыгрыш получается, а нечто вроде вымогательства.

– Нет, тетя Майя на такое не способна, – уверенно произнесла я. – Послушай, именно поэтому я и говорю: не знаю, что там за бумаги были на самом деле. Андрей их сам в глаза не видел. Однако бумаги наверняка ценные, потому что убивали именно из-за них. Но я уверена, что Володя и Майя Ивановна, покончив с розыгрышем, предъявили подлинники антиквару, а уже от него эти бумаги попали к Карине.

– Тогда зачем антиквар отдал эти документы?

– А он попросту не подумал, – предположила я. – Он был в бешенстве. При его невольном участии была разыграна столь… – я замялась, – столь двусмысленная шутка, что он постарался как можно быстрее вывести себя из-под удара. Он позвонил Карине…

– А почему именно Карине? – спросила Вера.

– А потому, что он до сих пор имел дело именно с ней. Никто в семье Шацких больше практической стороной дела не интересовался. Итак, он позвонил ей и сообщил о том, что зачитанное перед гостями письмо – подделка и что на самом деле там было нечто другое. Галя слышала их разговор: сначала Карина возмутилась. Даже повысила голос. А потом ее интонации резко изменились, она чем-то заинтересовалась и срочно куда-то уехала. Спустя несколько дней, когда я случайно спросила ее о делах с антикваром, она занервничала.

– Но почему Карина не сказала обо всем Шацким?

– Думаю, хотела что-то выиграть, – предположила я. – Наверное, Артем Сергеевич перед тем, как отдать документ Карине, сделал копию. Обратился к переводчику и понял, какой ценной вещи лишился. Решил выкупить ее назад. Карина была девушка корыстная, заломила значительную сумму… Они не сошлись в цене, и он ее убил.

– А как вы объясните смерть библиотекарши?

– Не знаю, – честно призналась я. – Чего только мне в голову не приходило. Возможно, Варя что-то видела или слышала. Артем Сергеевич был записан в библиотеку. Он несколько раз появлялся в деревне, и перед смертью Карины тоже. Я замечала его машину на стоянке перед магазином. Да и продавщица вспоминала пожилого посетителя в костюме…

– Было такое… – кивнул Паша, – только уж больно хлипок на вид этот антиквар. Хотя внешность бывает обманчива. Но примем это к сведению. А Майя Ивановна? Почему на нее напали?

– Ну, тут все просто. Она же фактически знала всю историю и сообразила, в чем дело… Кстати, Артем Сергеевич не хотел ее убивать. Он даже предлагал ей просто уехать отдохнуть. Да, да, – убежденно закивала я, – это было при мне. Она еще хвалилась, какой ее работодатель хороший: бесплатную путевку в пансионат предлагает.

– Звучит достаточно логично, – задумался Паша.

– И еще. – Я старалась говорить как можно убедительнее. – Мы с Володей, ну, после того, как этот придурок сказал про настоящие бумаги, заехали к антиквару. Ну просто чтобы поговорить. Тогда я еще не понимала, в чем дело. Признаю, это было рискованно. Теперь ни за что бы не решилась.

– Ну так что?

– А то, что он явно чего-то боялся. Артем Сергеевич долго не впускал нас в квартиру. Все выяснял, мы одни или нет. Наверное, думал, что мы с Володькой как подсадные утки, чтоб он дверь открыл, а позади – вы с ОМОНом.

– Боялся чего-то, говоришь… – задумчиво протянул Павел.

– Вообще-то ничего удивительного в этом нет: его магазин только что ограбили… – заметила Вера. – Катя, а у вас нет предположений, где сейчас Лофицкий?

– То есть как где? – удивилась я. – Дома, где ж ему еще быть?

– Нет его дома, он исчез, – сообщил Павел, продолжая спокойно доедать жареную картошку, – скрылся в неизвестном направлении.

– И что, никаких концов?

– Пока еще мало времени прошло. Мы даже не можем с уверенностью утверждать, что он жив.

То есть они подозревают, что антиквара тоже убили, заключила я и поведала, что Володя, когда я с ним в последний раз разговаривала, произнес такую фразу: «Артем Сергеевич мне звонил…»