Она положила на стойку полиэтиленовый пакет. Две книжки: дамский роман и Жюль Верн. В детстве я его очень любила.

– Вы мне фамилию свою скажите, – попросила я. – А то я еще почти никого тут не знаю.

– Кривина.

Я похолодела.

– Юлия Кривина?

– Да, – подтвердила она. – Что с вами? Вам плохо?

– Нет, нет, все в порядке, – выговорила я непослушными губами. – Извините. Просто Варя вас упоминала как-то, говорила, что вы много читаете.

Она молчала, с беспокойством глядя на меня.

– Вы что-нибудь еще возьмете? – спросила я.

Кривина коротко кивнула. Похоже, моя реакция ее напугала. Она быстро метнулась к стеллажу с романами, вытащила книжку, почти не глядя, и показала мне. Я записала шифр, она расписалась в формуляре.

– Вы уверены, что с вами все хорошо?

– Уверена, спасибо.

Она вышла, улыбнувшись мне на прощанье. Я тоже сумела выдавить из себя улыбку. В голове вертелись фразы: «Наследница Зябужских сюда приезжала с дочкой». – «Красивая дочка?» – «Да нет, не особенно. Худенькая такая, на Юльку Кривину похожа». «Ты спрашивала, какая из себя папина невеста. Она очень похожа на эту женщину, что мы только что подвозили. Мне даже показалось…» «В бизнесе ему нет равных, это не человек – танк! Он не свернет с выбранного пути…»

Я заплакала. Я снова остаюсь одна. Совсем одна. Ни Галя, ни даже Надя никогда не простят мне того, что я собираюсь сделать.

Где-то в глубине души я даже надеялась, что они откажутся принять меня. Прогонят, сошлются на дела, обвинят в том, что я мешаю их работе… Но ничего этого не случилось. Напротив, слушали меня очень внимательно. Не возражали. Не перебивали.

– Большая часть моих рассуждений в отношении старика антиквара верна, только… – я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, – только в отношении совсем другого человека.

– И кого же?

Я перевела дыхание, соображая, с чего лучше начать.

– Антиквар на самом деле вел себя подозрительно. Причем совершенно не скрывался… Ну, до поры до времени. Он точно знал, что за письма лежали в тайнике на самом деле. Дело в том, что Карина не боялась рисковать. Думаю, сначала она предложила письмо самому антиквару… а потом другому человеку. Или наоборот. В общем, скорее всего она решила устроить нечто вроде аукциона. И просчиталась.

– Так кто, по-твоему, второй участник этого самого аукциона? – нетерпеливо спросил Павел.

– Андрей Шацкой.

Они переглянулись.

– Карина сказала ему про настоящие документы, это точно, – продолжила я, – поэтому он так резко и перестал скандалить. Эти документы каким-то образом связаны с семьей Зябужских, с их будто бы хранящимся в швейцарском банке наследством и с погибшей Анастасией. В конце концов, по легенде, папаша убил ее именно на этом столике. Может, несчастная успела что-то спрятать перед смертью?

– Звучит романтично, – усмехнулась Бобрыкина. – А почему вы так в этом уверены?

– Варя любила устраивать выставки. Уж не знаю, кто их посещал. Но у нее даже специальный стенд был. Так вот. Когда я его рассматривала, там была подборка книг и фотографий по началу девятнадцатого века. А в самом центре вдруг «Занимательная химия» оказалась. Вопрос: почему?

– Ну и почему?

– А потому, что убийца похитил какую-то ценную книгу, – предположила я, – а на ее место поставил первую попавшуюся.

– И что за книгу он мог похитить?

– Думаю, это были рукописные заметки наследницы Зябужских о своей семье. Варвара мне про них много рассказывала, а показать так и не успела. И после я их нигде не нашла. Я была на поминках, Варину дочку спрашивала. Она мне разрешила в доме посмотреть, но их и там не оказалось. В той рукописи были фотографии, я это точно знаю, мне Варвара говорила. Андрей Шацкой собирался разводиться с Надей и жениться на другой. Никто… Почти никто его невесту не видел. Только Галя, его дочь. И то они случайно познакомились. Согласитесь, довольно странно, не представить будущую мачеху родной дочери. – Я сделала паузу, ожидая ответа.

– По-разному бывает, – вздохнула Бобрыкина.

– Так вот, он поступал так, именно чтобы никто не, знал, на ком он женится. Ведь в этом случае сразу очевиден был бы мотив…

– Мотив был бы очевиден, если бы обнаружились сами подлинные документы, – вставила Бобрыкина, – из тайника.

– Их копии были у Артема Сергеевича, – напомнила я, – и он вполне мог их обнародовать, хотя бы просто для того, чтобы устранить соперника. Думаю, антиквар тоже был бы не прочь поухаживать за богатой наследницей.

– Так, – вступила в разговор Вера. – Я явно что-то упустила. О каком наследстве идет речь?

Я сообразила, что упустила самое важное.

– О наследстве помещиков, владевших усадьбой, которую затопили при строительстве водохранилища, – объяснила я. – Папаша Зябужский, тот, что зарезал свою дочь Анастасию, оставил завещание, в котором лишал наследства ее ребенка, потому что тот был незаконнорожденный. Но может, там было и другое завещание? Или сведения об отце младенца? Я не знаю, но думаю, что-то связанное с этим. Иначе зачем ему за ней ухаживать?

– Влюбился, – ехидно заметил Павел.

– Ни фига! – вспылила я. – Я видела, как Андрей на Надю смотрит. Он явно по ней скучает, но при этом женится на другой. Галя еще удивилась, что эта невеста совсем не красивая. А тут на днях мы подвезли одну женщину, и Галя сказала, что она очень похожа на папину невесту. А еще раньше мне Варвара Федоровна, описывая последнюю из Зябужских, сказала, что она – вылитая Юлия Кривина, одна из ее читательниц. Вчера эта самая Кривина зашла в библиотеку, отдать книжку – так вот: это мы ее подвозили. Понимаете, в чем дело?

Бобрыкина задумалась.

– То есть наследница Зябужских похожа на Юлию Кривину, и на нее же похожа та женщина, на которой собрался жениться Андрей Шацкой. Так?

– Именно, – кивнула я.

– И ты считаешь, что та девица, на которой собирается жениться Шацкой, и есть наследница? – спросил Павел.

Я снова кивнула.

– Согласна, так может быть, – подытожила Бобрыкина. – Это мотив. Мы тоже подозревали Шацкого, еще когда прорабатывали версию о письме Жоржа: он вспыльчив, решителен, достаточно силен, был заинтересован в письме… Только у него алиби: Шацкой в момент убийства Карины… да и вашей подруги библиотекарши находился совсем в другом месте.

– Как в другом месте? Кто это может подтвердить?

– Приятель позволял Шацкому пользоваться своим коттеджем. Этот дом находится по другому шоссе в охраняемом поселке. Точно известно, что он туда въехал и выехал только через сутки.

Я задумалась. У Андрея алиби? И такое железное. Да, это тебе не «пил с друзьями». Ком в горле растаял.