– Просто это логично. Заступиться за меня, сделать союзником, вывести из игры слабого игрока. Наделить своего союзника властью. Однако они не берут в расчет мою мать. Услышь она хоть намек на Общество Розария – выпотрошит их всех.

– Если твой брат умрет, не оставив наследника, ты станешь перворожденной.

– Этому не бывать.

– Но если все же такое случится, ты сможешь уйти отсюда.

– Теоретически мне придется вернуться в Горн, во Дворец Мечей.

Хоторн поглаживает мою руку. Я и не представляла, как приятно лежать с ним в обнимку.

– В следующем году мне исполнится двадцать. Можно принять участие в Состязаниях. За победу дают статус перворожденного.

Приподнимаюсь на локте и заглядываю Хоторну в глаза.

– Ничего глупее в жизни не слышала! Больше такого не предлагай, даже не думай!

– Почему? Если я выиграю, нам не нужно будет прятаться по углам. Мы сможем быть вместе. Пожениться…

– Или ты погибнешь на потеху элите! – огрызаюсь я. – Выигрывает только один боец. Один! А ведь участников почти тысяча. Шанс выбраться живым ничтожен. – Я снова кладу голову ему на грудь. – Сейчас я не могу ничего поделать с Розарием. Мне нужен Клифтон. Остается надеяться, что безопасность Габриэля обеспечит мать.

Хоторн целует меня в макушку.

– Мне нужно кое-что сказать, только не знаю, как ты все это воспримешь, Хоторн…

– Говори.

– Я сделала кое-что хорошее и вместе с тем плохое. Вмешалась в твою жизнь.

– Как именно?

– Обещай не злиться.

– Не могу. Рассказывай и надейся на лучшее.

– Я предъявила Клифтону несколько требований. Среди прочего заставила снять тебя с действительной службы и отправить на летную подготовку. Пилотировать корабли службы спасения. Тоже опасно, но они не принимают участия в военных действиях. Больше не придется никого убивать, ты будешь спасать людей.

Хоторн словно застывает.

– Как ты узнала, что я этого и добивался?

– Попросила у Клифтона доступ к твоим файлам. Ты получил мезо – объявят на следующей неделе.

– Ты прочла мои личные файлы… – голос его звучит сердито.

– Далеко не все, и не вздумай за это злиться.

– Это почему еще? – рычит он.

– Потому что ты с самого детства наблюдал за мной без разрешения.

– Да уж, – сквозь зубы выдавливает он. – Но уйти со службы и бросить ребят как-то нечестно… Они на меня рассчитывают.

– Знаю. Поэтому я и друзей твоих вытащила.

– Это были хорошие новости?

– Да.

– Давай, рассказывай плохие, – вздыхает он.

– Теперь Клифтону известно, как меня достать – через тебя. Это огромный риск. Не знаю, стоило ли соглашаться. Не представляю его следующий шаг…

– Так ты волнуешься, как бы они не добрались до меня? А за себя не переживаешь?

– Мне неизвестно, кто именно состоит в Розарии. И пока дела обстоят так – я неуязвима. Если хочешь остаться со мной, ты должен это знать. Из-за меня твоя жизнь станет ужасно сложной и невероятно опасной.

Год спустя

Риск словно становится частью моего ДНК. Я вижу подобное в каждом второрожденном бойце. Мы – адреналиновые наркоманы, живущие на максимуме, потому что все остальное не дотягивает. Большинство не рассчитывает дотянуть до дня рождения. Средняя продолжительность жизни солдата в военное время – полтора года. Мне осталось несколько месяцев. Сроки у всех моих друзей давно вышли.

Я справилась уже с двумя миссиями, на подходе и третья. Прошла подготовку в боевой спасательной авиации и научилась пилотировать все виды воздушных судов. Сначала работа казалась опасной, но все равно с нахождением на поле боя не сравнить, уж об этом Клифтон позаботился. В основном я обеспечивала снабжение, и летать у фронтовой линии не требовалось. А вот друзьям моим повезло меньше. Хоторн, Гилад и Эджертон выполняли спасательные операции, зачастую проникая на вражескую территорию.

Однако под конец моего последнего задания ситуация изменилась. Вылеты стали все более тяжелыми. Хоторн встревожился, а экзо Сэлоуэй и вовсе пришел в ярость. Он мгновенно исправил положение, переведя меня в резерв за несколько недель до окончания командировки.

С тех пор я только и делала, что представляла концерн Сэлоуэй. Но на последнем заседании на базе «Каменный лес» мне дали понять: когда меня снова переведут на действительную службу, я отправлюсь на фронт. И мое мироощущение изменилось. Я вела себя все более безрассудно – скрывать отношения с Хоторном становилось все труднее.

И не только это переменилось. Ночные кошмары начали преследовать меня и днем. То и дело накатывали приступы мучительной тревоги, и я прятала трясущиеся руки. Да все так делали. Отвлечь меня от всего этого мог только мой тайный бойфренд.

С ним рядом меня ничто не волновало.

– Думаешь, Хоторн в курсе? – в очередной раз спрашиваю я у Хэммон. – Утром он вел себя так, будто что-то знает. Может, Гилад проболтался?

– Гилад ни за что бы не рассказал Хоторну о твоем сюрпризе, – возражает Хэммон, высовывая голову из-под днища «Антроскопа» и протягивая руку. – Пневмоключ.

В ангаре царит раздражающий шум. Я едва слышу свои мысли посреди грохота приземляющихся кораблей. Сегодня в Древе особенно оживленно: из командировки возвращаются сразу несколько воздушных казарм. Через несколько дней – смена личного состава.

– Ты разобралась? – кричу я. – Кажется, нужно еще раз проверить шов на магнетайзере.

– Неа, – трясет головой Хэм, – дело в роторе заслонки. Я его отрегулирую.

Она заезжает обратно под судно.

Для поездок на склад Сэлоуэя, в лаборатории и полигоны, Клифтон одолжил мне «Антроскоп» с обтекаемым корпусом. С неполадками я старалась разбираться сама – ведь корабль не принадлежал базе. Его и военным-то не назовешь. Он весь – воплощенная мечта перворожденного о спортивном воздухолете. У него двухместная кабина пилота и небольшое пространство сзади, где можно переодеться.

Хэммон выскальзывает из-под днища судна и вручает мне инструмент. Убираю его на место.

– Готово, – заявляет она. – Куда направишься?

– Через два дня я должна прибыть в Удел Алмазов на съемки рекламной кампании нового оружия Сэлоуэев. Это тот пистолет с запасным гидромагазином. Его назвали «Грешник-44».

– Потрясающе! Гламурная жизнь представителя концерна боеприпасов Сэлоуэй никогда не заканчивается, – ухмыляется Хэммон.

– Формально я посредник по вооружению между Уделом Мечей и концерном, – скривившись, отвечаю я. – То есть, по сути, такой же второрожденный солдат, как и ты, принадлежащий Уделу Мечей. Только командует мной Клифтон.