– Я боюсь, – прошептала она.

– Чего ты боишься?

– Олег знает, что я изменяла ему с тобой. И не может простить меня. Пытается, но я же вижу, что не может. И тебя простить тоже не может.

– Я знаю. Наша дружба уже давно стала видимостью.

– Тебя это не пугает?

– Ты думаешь, я должен его бояться?

– Не знаю. Но иногда мне кажется, что он готов тебя убить. И меня вместе с тобой.

– Кстати, сейчас самый подходящий момент для этого. Если бы он мог сжигать взглядом, от нас бы сейчас осталась кучка пепла.

– Тебе смешно. А мне достанется. Будет кричать на меня… А может и ударить.

– Он что, тебя бьет? – возмутился Сергей.

– Иногда на него находит… Потом он на коленях прощение вымаливает, но тем не менее.

– Брось его. А я расстанусь с Кристиной.

– Он меня не отпустит. Он скорее убьет меня… Сергей, он страшный человек. Как будто бес в него вселился. Я боюсь за себя. И еще больше боюсь за тебя…

– За меня бояться не нужно. Поверь, я смогу за себя постоять.

– И все равно я за тебя боюсь.

Медленная музыка плавно сошла на нет – пары распались. Олег подошел к Даше и чуть ли не силой утащил ее в кабинет. К Сергею подошла Кристина. На губах резиновая улыбка, в глазах плохо спрятанный укор.

– Поехали домой? – чуть ли не умоляюще спросила она.

Уезжать Сергей не хотел. Но и оставаться в ресторане, значило накалять обстановку. Но и что с того, если обстановка накалится? Ну, набьет он морду Олегу. И поделом…

Но, видимо, Олег не хотел получать по морде. Поэтому засобирался домой. Но чтобы придать своему решению видимость непринужденности, предложил выпить «на посошок». Пока официант обхаживал дам шампанским, Олег сам наполнил рюмки водкой для себя и для Сергея. Из одной бутылки.

Перед самым уходом с видимой любезностью Олег легонько хлопнул Сергея по плечу и посоветовал еще раз подумать над его предложением. Но что-то подсказывало – эта его настойчивость неискренняя.

Олег и Даша ушли. Сергей не стал провожать их взглядом. Чтобы лишний раз не нервировать Кристину. Каждый его взгляд на Дашу – для нее был как тот камушек в душу. Во всяком случае, ему так казалось.

Сергей пропустил еще одну рюмку. И вместе с Кристиной отправился домой.

Всю дорогу Кристина молчала. Как воды в рот набрала. Смотрит в окно, о чем-то скорбно думает. Приехали домой. И здесь та же молчаливая хмарь. Сергею это не нравилось. И чем больше он пьянел, тем больше раздражало ее молчание. А он пьянел. Вроде бы уже и не пьет, а все пьянеет. Такое ощущение, будто пол-литра за последние полчаса в одиночку выкушал.

– Между прочим, Даша сама меня первая пригласила, – не выдержал он.

– Это ты о чем? – откуда-то из глубины своих мыслей спросила она.

– Да, мне нравится Даша. Даже более чем. Ты это прекрасно знаешь, так что не надо делать трагедии.

– Я не делаю трагедии. Из этого.

– Тогда из чего же?

– О Кате думаю.

– О какой Кате?

– О Лепехиной.

– При чем здесь это?

– Не знаю… Вернее, знаю, что не к месту… Но вот навалилось.

– А о Косте ты не думаешь?

– Думаю, но не так. Его же убили. Катя повесилась. А самоубийство – тягчайший грех. А ее убили. Я убила. Мало того что жизнь отняла, так еще и душу закабалила.

– А ты не переживай. На том свете знают, как она ушла из жизни.

– На том свете знают, кто ее ушел… Сергей, мне страшно. Мне очень страшно. Как же я себя ненавижу.

– Олег ненавидит меня, ты ненавидишь себя. И я живу в атмосфере этой ненависти.

Сергей чувствовал себя крепко подшофе. Голова еще работала исправно, но язык уже заплетался. Его не шатало, но это лишь в силу крепости вестибулярного аппарата. Настоящий шторм был на подходе.

– А нужно жить в любви, – вымученно улыбнулась Кристина.

– Да, надо любить друг друга. И не только платонически.

Он чувствовал прилив мужских сил. А Кристина совсем рядом – соблазнительная до судорог внизу живота.

Его страстная энергия как бензином пропитала Кристину. А его вожделенный взгляд, как та спичка, воспламенил ее…

Платье у нее скромное, но снималась легко. Сергей расстегнул «молнию», а она одновременно с этим развязала тесемки на плечах – платье с легким шорохом упало к ее ногам. Скромное платье, но под ним ничего. Абсолютно ничего… Глаза у Кристины горят, губы трепещут, и кровь такая горячая.

Никаких прелюдий – сразу в бой. Им даже не хватило терпения добраться до кровати. Сергей прислонил ее к стене. В ожидании чуда Кристина закрыла глаза, высоко подняла ногу. И когда чудо случилось, вне себя от избытка чувств вонзила ногти ему в спину…

Сергей тоже изнывал от избытка чувств и сил. Он готов был заниматься любовью до самого утра. Но в какой-то момент вдруг почувствовал, что его всасывает в трясину сонного забытья. Он пытался сопротивляться, но сила притяжения оказалась чересчур велика, чтобы совладать с нею…

2

Сергей еще не проснулся, но уже по чувствовал, что кто-то хлопает его по щекам. И грубый мужской голос рвет слух:

– Э-эй, давай, просыпайся!

Он открыл глаза и увидел перед собой человека в форме милиционера. И хотя голова продолжала оставаться чугунной, а веки все такими же свинцовыми, сон как рукой сняло.

– Что за черт?

Тяжелый язык с трудом ворочался в пересохшем рту.

– Сам ты черт! Лежать и не двигаться!

Сергей недоуменно смотрел в черное жерло наставленного на него ствола… Может, это продолжение сна?

Он находился в спальной комнате. Но почему-то лежал не в кровати, а на полу. На руках стальные браслеты наручников. Пальцы на правой руке в засохшей крови… У Кристины вроде бы не было женского ежемесячного отчета. И к поклонникам садомазохизма они себя вроде бы не причисляли, чтобы пользоваться наручниками и сбрасывать друг друга с постели.

Кристину он обнаружил на кровати. Она лежала на боку спиной к нему. Лежала в чем мать родила, одеяло где-то в ногах. Странное дело – два милиционера в комнате, а она лежит и не шелохнется…

– Женщина здесь голая! – прохрипел Сергей.

Именно прохрипел, потому как нормально говорить он просто не мог.

– Пошли отсюда!

– Мужик, ты дурку не включай, не надо! – вызверился на него мент с лычками старшины на накладных погонах. – Твоей бабе уже все равно!

– Какой я тебе мужик? Я – майор милиции! РУОП! Как это ей все равно?