– Да, это я, – не переставал улыбаться он, сбросил Анвара на землю, словно мешок с цементом, и протянул Боцману руку для приветствия.

– Какого черта ты здесь делаешь? – поспешил поинтересоваться Виталий, пожимая руку старому товарищу.

– Да вот не с кем было партейку в шахматы раскатать. Так решил к тебе сюда подгрести. Смотрю, а тут такое дело... Дай, думаю, помогу по старой дружбе, – всё тем же шутливым тоном ответил Борис.

– А если серьёзно? – спросил Виталий.

– Ну, если серьёзно, – пряча улыбку, молвил тот. – То для меня тоже большая неожиданность увидеть тебя здесь. И я тоже вправе задать тебе тот же вопрос, что и ты мне: какого черта, Виталик, ты здесь делаешь?

– Похоже, что нам с тобой выпало делать одну и ту же работу, – заметил капитан-лейтенант, указывая на обезвреженного главаря террористов.

Вольштейн кивнул в знак согласия.

План Нагибина не был идеальным изначально. Но его в целом признало и высокое московское начальство, и соответствующие эксперты. В плане одну из главных ролей отводили старшему лейтенанту Николаю Зиганиди. Делалось это не только и даже не столько в силу его боевых качеств и навыков. Являясь этническим греком, он имел восточный типаж. Оставалось лишь в должной мере его загримировать, чтобы он стал похож на известного вождя исламских террористов Абдуллу Мохаммеда Зино. Ведь даже с десяти метров загримированного Николая практически невозможно было отличить от настоящего Зино.

При этом также учитывался театральный талант Зиганиди. Важно было разыграть перед исламистами во главе с Анваром сцену, чтобы у них не оставалось бы сомнений насчёт личности мужчины, которого Сабурова выменивала на русских врачей. Уж потом, после удачного обмена, когда катер с заложниками отошёл бы от «Асклепия», морской спецназовец должен был приступить к активным действиям на судне. А Саблин с этого момента начинал бы операцию по ликвидации террористической банды непосредственно на месте их дислокации.

Фото – и видео съемка в пермской колонии производились не случайно. Следовало запечатлеть нынешний образ Зино. Нужно это было для того, чтобы новые снимки наряду с архивными фотографиями использовать для гримировки грека. Видеозапись понадобилась для актёрской тренировки Николая. Просмотрев ее, он должен был усвоить особенности движений, жестов, мимики заключённого. С этой же целью ему показали и видео прошлых лет.

То, что представители спецслужб, беседовавшие с Зино в тюрьме, заставили того наговорить несколько арабских фраз, также не являлось случайным. Соответствующие аудиофайлы вместе с фотографиями и видеозаписями были пересланы команде Нагибина при помощи закодированного канала электронной почты. При всех актёрских способностях Николая голос известного террориста он изобразить не мог. Поэтому во время операции старлей должен был воспользоваться мини-проигрывателем, поднесённым к микрофону раструбного мегафона. Это действие несколько раз репетировали на яхте. В том числе для того, чтобы убедиться, как запись голоса будет звучать из мегафона. Звучала вполне убедительно. Да и лидер «Всемирной лиги джихада» непосредственно перед обменом никаких сомнений на этот счёт не выразил...

Контр-адмирал покинул радиорубку и вышел на палубу. Из Москвы пришла новая весьма интересная информация, касающаяся некоторых аспектов дела. Специалистами была подвергнута самому тщательному анализу торпеда. И хоть какой-либо маркировки ни на одной из ее деталей они не обнаружили, зато выявили наличие одного нетипичного сплава. После дополнительных изысканий они выяснили, что данный сплав производится только в одной стране мира. И эта страна – Израиль.

Другие московские специалисты занимались изучением отдельных фрагментов аудиозаписей, полученных русскими с загадочного кабелеукладчика. Для этого были задействованы самые лучшие лингвисты. Они довольно быстро сумели определить язык, на котором общались члены экипажа кабелеукладчика. Сабурова была права. Язык не являлся ни арабским, ни каким-либо из его местных наречий. Экипаж говорил на иврите. С имеющейся информацией можно было очень легко объяснить и наличие русской фразы, и присутствие русскоязычного человека на том судне. Наверняка это был кто-то из репатриантов – выходцев из постсоветского пространства.

Появление моторки со стороны острова Фёдор Ильич воспринял с тревогой. Он даже передернул затвор автомата. Но в тот же самый момент на связь вышел Боцман и сообщил, что направляется на яхту не один.

Минут через десять на палубе перед Нагибиным стояли Саблин с Вольштейном и лежал скованный наручниками Анвар. После короткого объяснения капитан-лейтенанта командиру спецгруппы всё стало ясно. Записанная на кабеле укладчике русская фраза принадлежала именно Борису Вольштейну.

– Так точно, – говорил он. – Мы с Виталиком друзья детства. Вместе нахимовское оканчивали. Служили на первых порах тоже вместе.

– И как же тебя в Израиль занесло? – спросил Нагибин.

– Обычная история, – ответил тот. – Родители давно собирались уехать, а потом, наконец-то, решились. Ну, а я вслед за ними. Тяжело было сначала. Но мне повезло. Сумел поступить в тамошний военный институт. Окончил с отличием. Был зачислен в отряд элитных коммандос Военно-морских сил Израиля.

– Так это ваши коммандосы на кабелеукладчике под арабов косят? – уточнил адмирал.

– Так точно, – виновато усмехнулся Борис.

– А на кой ляд весь это спектакль? Как вы тут оказались? – Фёдор Ильич требовал новых подробностей.

– Просочилась информация, что в Пакистане были похищены вибрионы холеры, – молвил тот. – Следы вели ко «Всемирной лиге джихада» и к этой их базе. Израиль против обладания исламистских террористов бактериологическим оружием. К тому же это красавец – репатриант кивнул на Анвара, – причастен к ряду терактов на израильской территории. Вот наши верха и приняли вполне мотивированное решение – захватить или уничтожить его. Поэтому мы здесь.

– Но зачем вы уничтожили госпитальное судно? – Нагибин пристально посмотрел собеседнику в глаза.

– Товарищ адмирал, мы ведь не знали, что здесь проводится операция российского морского спецназа, – объяснил коммандос. – Да, это мы заминировали «Асклепий», когда зафиксировали размещение на нем крупной группы террористов. А то, что произошло дальше, внесло свои коррективы в ход нашей операции...

– Да-а-а, – задумчиво протянул адмирал. – Слава богу, что хоть не поубивали друг друга.

– А ведь могли! – незлобно воскликнул Боцман. – Это ведь ты, Боря, едва не перевернул меня на подводном мотоцикле? Плексигласовый купол хотел разбить... Мог бы и на тот свет отправить!

Тот даже не стал возражать, а только напомнил:

– А ты меня этим чертовым мотоциклом едва о риф не размазал! Да и ножом махал… Торпеду хоть нашу верните. А то мне за нее голову открутят. А мы вам за это «жучки» вернем...

Получалось, что весь период перед операцией израильтяне думали, что русские являются арабскими боевыми пловцами, а русские то же самое думали об израильтянах.