Молодой парень то закатывает глаза от ужаса, то сияет от счастья.

– «Sea Dream»?! – спрашивает он. И опять что-то лопочет.

– Предлагает довезти, – загораются ее глаза. – Он как раз едет к нашему судну.

– Соглашайся. Вставай…

* * *

Миновав пост пассажирского терминала, фургончик влетает на причал, представляющий собой протяженную набережную шириной не более тридцати метров.

– Иваныч, мы в фургоне. Едем по причалу, – информирую пожилого моряка.

– Понял. Вижу фургон. Идем встречать…

У приземистых ангаров припарковано множество легковых машин. Проносимся мимо и лихо тормозим у окончания трапа, по которому уже сбегает команда матросов для транспортировки на борт заказанного груза. Во главе команды кто-то из помощников капитана и вездесущий старший механик.

– Бегом наверх! – бросает он мне ключ от каюты.

Мы с Хеленой мчимся по ступенькам, а внизу начинается разгрузка, сопровождаемая топотом и привычно громкими командами старшего.

Торопливо идем по судну, преодолевая бесчисленные трапы, палубы, извилистые коридоры. Проходя мимо одной из палубных ниш, слышу не только зычные команды от причала, но и мат, ругань, шум потасовки…

Наконец моя каюта. Распахиваю дверь.

Хелена просачивается внутрь и тут же падает без сил на кровать. Лицо бледное, губы трясутся.

– Женя… Послушай… Мне показалось, что я видела бегущего к трапу отца.

– Уверена?

– Почти. Да, уверена…

Лезу в холодильник.

– Держи, – протягиваю коробку апельсинового сока. – И сиди тихо.

– Куда ты?

– Погляжу на парадный трап.

Она испуганно хлопает длинными ресницами.

– Не волнуйся – я сверху погляжу…

Забравшись на три или четыре палубы выше парадного трапа, подхожу к леерным ограждениям. Внизу шум, крики. Осторожно высовываюсь за плоскость правого борта… Ого! На причале у трапа нечто похожее на массовую драку. Кто против кого – непонятно.

Вскоре к трапу с противным завыванием сирен подкатывает несколько полицейских машин и автомобиль скорой медицинской помощи. Толпа тотчас рассеивается: часть ретируется на борт судна, часть рассыпается по причалу.

Из машин выскакивают полицейские, однако дальше первой ступеньки трапа подниматься не решаются – трап являлся «контрольно-следовой полосой» на границе между Турцией и территорией Российской Федерации, суверенной частью которой было судно «Sea Dream». Старший офицер полиции задирает голову и что-то говорит вахтенному на трапе. Слова звучат вполне дружеским тоном.

«Ишь, какой вежливый! – усмехаюсь я по дороге в каюту. – Наши ручные обезьяны с автоматами и надписью на спине «ОМОН» улыбаться бы не стали…»

Открывая ключом дверь в каюту, отчетливо слышу торопливые шаги по коридору. Кого несут черти? Делаю два шага вправо и на всякий случай прячусь за пучок вертикальных труб. Жду…

К двери подлетает мужская фигура и тотчас дергает за ручку. А заметив меня, шарахается в сторону.

– Чего людей пугаешь, окаянный?! – возмущается Егор Иваныч.

– Извини. Думал, чужой.

– Чужой? Правильно думал. Я только что от вахтенного на трапе – у него плохие новости.

– Ты о потасовке?

– И о ней тоже. – Стармех озабоченно скребет щетину на подбородке. – Наши матросы спокойно разгружали фургон и таскали наверх коробки. А тут подскакивают несколько молодцов – и давай их метелить.

– Думаешь, хорваты?

– Ну а кто ж?!

– А зачем?

– Затем, чтобы, когда появилась полиция, под шумок проскочить с толпой на судно. Усекаешь?

Знаком прошу говорить потише – не хочу раньше времени тревожить этой новостью Хелену. Уточняю:

– Стало быть, кто-то из хорватов на судне?

– Да, – кивает Егор Иванович, – вахтенный успел разглядеть среди матросов две неустановленные личности. Сейчас команда поставлена на уши: матросы и младшие специалисты ищут чужаков, а командный состав пытается урегулировать конфуз с полицейскими чинами.

«М-да-а, – стою в раздумье возле своей каюты. – У дьявола много имен: Сатана, Мефистофель, Вельзевул… И есть еще одно – Анте Анчич».

Повезло. Выбравшись из вонючей ливневой канализации, он практически сразу замечает русского, быстрыми шагами идущего к краю площади. Ринувшись в погоню, хорватский генерал безжалостно расталкивает всех, стоящих на пути. А их на площади бесчисленное множество: туристы, прохожие, торговцы, дети…

Ему не хватает самую малость – вскочив на парапет, парень на секунду оглядывается и красиво прыгает в воду. Анчич даже успевает выхватить пистолет, но… нажать на спусковой крючок не получается – недостает времени хорошенько прицелиться.

Подбежав к парапету, он вглядывается в мутную рябь… Бесполезно. В череде волн, накатывающих на почерневший бетон, от русского не осталось и следа.

– Как же так? Он опять ушел. А вместе с ним ускользнула информация о моей дочери…

Анчич отлично понимает, что тягаться с русским парнем в водной среде нет смысла. Уж если из-под воды не вернулся опытный пловец Гийом, то другим легионерам лучше поостеречься и встретиться с ним на поверхности. А еще лучше на земной тверди.

– Ничего-ничего! – покидает Анчич площадь. – Мы с тобой увидимся. Очень скоро увидимся.

Поправив за поясом пистолет, он решает пройтись вдоль длинной набережной. Вдруг еще разок повезет и русскому вздумается обсохнуть от воды где-нибудь поблизости?..

Он огибает огромную мечеть из светло-серого камня, неторопливо идет вдоль пирса для маломерных судов, минует относительно безлюдное место – длинную низкую набережную… И не спускает глаз с водной глади.

Он прохаживается по берегу Босфора, часто останавливается, перешагивает через декоративную цепь, висящую меж чугунных столбов, и подолгу вглядывается в рассыпающиеся волны. Поиски длятся до вечера, до наступления сумерек.

В сгустившейся темноте он вдруг отчетливо видит плывущего к берегу человека. Два прыжка – и Анчич у бетонного рубежа, в правой руке поблескивает вороненой сталью пистолет.

– Ну, давай, давай! Ближе! Еще ближе! – в злобном остервенении командует генерал. – Быстрее шевели руками!..

Проходит секунда, другая…

И он понимает, что ошибся. Мелкие волны настойчиво подгоняют к бетонной набережной полосатую желто-зеленую тыкву. Самую обычную тыкву…

В порыве неистовой ярости хорват трижды стреляет в проклятый овощ и быстрым шагом направляется к оживленной дороге.