– Ничего. Мы еще встретимся! Мы еще с тобой встретимся!..

* * *

– Что делать с твоей Хеленой – мне понятно, – наполняет патронами запасной магазин Этьен. – А если повстречаю русского?

– Убей. Но только после того, как выяснишь, где моя дочь. Понял?

Этьен вздыхает:

– Жаль, что он тебя не интересует. Предложить бы ему хороших деньжат и переманить на свою сторону. Легионер из него получился бы – будь здоров!

– В другой раз я прислушаюсь к твоему совету, – бурчит генерал. – А в ближайшее время мне нужны Хелена и сведения о ее парне – Марко Матиче.

Обсудив детали, легионеры решают разделиться. Сержант Этьен на ночь останется дежурить в машине, припаркованной в сорока метрах от парадного трапа «Sea Dream». Анчич в это время будет патрулировать на моторной яхте Гийома вблизи другого борта круизного судна.

Так и сделали. Проверив оружие и работу переносных радиостанций, распрощались до утра…

К ужину на «Sea Dream» возвращается большинство туристов. А в начале ночи по трапу на причал спускается человек сорок-пятьдесят. Усевшись в два экскурсионных автобуса, они веселой толпой уезжают любоваться красотами ночного Стамбула.

Последняя ночь стоянки круизного судна проходит шумно: народ гуляет в барах, ресторанах, ночных клубах, на палубах и у открытых бассейнов. Однако на причале из пассажиров никого: турецкая таможня и пограничники пропускают в город только организованные группы на автобусах – таковы правила. Это облегчает задачу Этьену, потому как днем туристы снуют вверх-вниз по трапу непрерывно и в больших количествах.

Зато Анчичу приходится хлопотно. Длина корпуса «Sea Dream» – полторы сотни метров, и если обращенная к причалу сторона неплохо освещена огнями города, то со стороны пролива свет исходит лишь от ниш и окон. И чтобы не проморгать сброшенный штормтрап для приема парочки отчаянных пловцов, Анчич вынужден постоянно курсировать на катере от носа исполинского судна до самой его кормы. Иногда он останавливается на приличном удалении, шарит по борту прожекторами и рассматривает судно в бинокль.

Никого.

Тогда он пьет крепкий кофе и связывается с Этьеном. Но и тот не радует новостями.

Так проходит долгая, беспокойная ночь.

* * *

Под утро хорват швартует катер у платного пирса и возвращается на причал. Местных жителей и прочих желающих поглазеть на иностранные суда пограничники пропускают на закрытую территорию причала без проблем – в этой преступной беспечности легионеры успели убедиться в первый же день своего дежурства. Пятнадцать турецких лир или десять долларов – и проходи к круизным лайнерам хоть на весь день. Анчич тогда усмехнулся: «Вот вам и вся борьба с терроризмом! Терроризм непобедим, пока на свете есть жадность и коррупция…»

– Ночью к трапу не подошел ни один человек, – уставшим голосом докладывает Этьен.

– Автобусная экскурсия возвратилась?

– Да. Но полупьяных туристов я лично встречал у трапа. Твоей дочери и русского спецназовца среди них не было.

– А эти давно здесь? – кивает генерал на компанию молодых парней, громко разговаривающих возле парочки ярких спортивных автомобилей.

– Ночью прикатили с девками.

– Ладно, поспи пару часов. Я подежурю…

– Шеф! Очнись, шеф! – трясет хорвата Этьен.

– Что случилось? – открывает отяжелевшие веки генерал.

Француз сменил его всего двадцать минут назад; он едва успел расслабить мышцы и отключиться.

– Фургон. Возможно, к «Sea Dream».

По причалу резво катится небольшой фургон с витиеватым буквенным логотипом на белом боку. Анчич хватает бинокль и, регулируя резкость, комментирует:

– В кабине трое. Лиц из-за бликов на стекле не разобрать.

На всякий случай легионеры приоткрывают дверки и готовятся выскочить из салона.

Фургон тормозит точно против парадного трапа «Sea Dream».

– Пошли! – командует хорват.

– Твоя дочь там?

– Пока не знаю…

Они выскакивают из салона «Мазды» одновременно с появлением на трапе множества матросов, сбегающих вниз для разгрузки фургона. Секунду-две хорват медлит: для решительных действий необходимо точно знать, где его дочь.

А Хелена оказывается рядом. Выпрыгнув из кабины, она вместе с русским парнем чуть ли не бегом поднимается по трапу.

– Ах вот ты где, псовка! – рычит генерал.

Изумленный Этьен глядит вслед шефу, который отчего-то бежит не к трапу, а решительно направляется к компании молодых турецких бездельников.

– Ты куда?

– Не отставай!..

Бывший капрал всегда отличался способностью мгновенно принимать остроумные и неожиданные для противника решения. Он поражал своими талантами даже тех, кто был старше и носил погоны офицеров Французского иностранного легиона. Он тоже стал бы офицером французской армии, если бы не помешавшие обстоятельства. Но так уж получилось, что офицерские, а позже и генеральские погоны ему вручило правительство другой страны.

Еще не понимая смысла задуманной комбинации, Этьен послушно идет за командиром. Тот подходит размашистым шагом к ближайшему молодому турку и отвешивает ему несильную, но звонкую пощечину.

Именно она, звонкая пощечина, приводит в порядок сумбурные мысли и расставляет по местам домыслы в голове француза. Хорват мог запросто одним ударом вышибить дух из турка. Но не убивает, а унижает перед такими же повесами и, повернувшись, спокойно шагает к фургону.

«Вот в чем дело! – держится в шаге от него Этьен. – Ему нужны громкий скандал, потасовка. И он сейчас их получит!»

За спиной слышатся крики и топот: двух наглецов нагоняют взбешенный молодой человек и толпа его друзей.

Драка завязывается на пятачке между фургоном и трапом, куда успевают завернуть легионеры. Налетевшие турки особенно не разбираются, где оскорбившие их мужчины, а где матросы с круизного судна, во вспыхнувшей ссоре достается всем.

Работая кулаками, генерал кричит по-французски Этьену:

– Прорывайся на судно!

И слышит завывания полицейской сирены.

Комплекция Этьена помельче, и сам он проворнее шефа. Вероятно, поэтому сержанту легко удается проскочить по трапу наверх в толпе спасающихся от полиции матросов.

Хорват этого сделать не успевает.

* * *

– Заметил, куда пошла Хелена? – прижимает к щеке микрофон радиостанции Анчич.

Динамик шипит приглушенным голосом француза:

– Да. Ее вместе с русским парнем увел в сторону кормы кто-то из судовых офицеров.

– В сторону кормы… Ясно. Где тебя найти, если что?