Все это Глазунов отмечал взглядом – при отходе могла пригодиться любая мелочь. Чердак старого дома пропах голубиным пометом, ветер гонял по нему обрывки пожелтевших газет, в конусе солнечного света, лившегося сквозь слуховое окно, золотилась густая пыль.

Павел ступил на неказистую деревянную лесенку, ведущую к бельведеру – угловой башенке. Пред ним предстали потрескавшаяся штукатурка колонн, остатки балюстрады, согретая солнцем бетонная площадка. Оказавшись в бельведере, Глазунов тут же опустился на колени, открыл футляр. Винтовку он собрал быстро, сноровисто, не задумываясь – руки сами знали, что делать. Стал в пазы и щелкнул оптический прицел. Длинные золотистые патроны один за другим вошли в магазин.

С высоты открывался чудесный вид, но любоваться им снайпер не спешил. Глазунов, лежа на теплом бетоне, припал к окуляру. После пыльных лестничной клетки и чердака глаза немного слезились. Несколько раз моргнув, Павел еще раз глянул на мир через оптику. Перекрестие прицела скользнуло по крышам, прошлось по окнам. На приближенном линзами тротуаре Глазунов разглядел согнутую пивную пробку, рядом с ней – дымящийся окурок. Павел взял чуть влево, перекрестие легло на затянутую в тонкий чулок стройную женскую ногу. Снайпер сумел различить даже чуть заметные волоски под капроном.

«Красавица!»

Перекрестие оказалось точно между глаз молодой женщины, азартно откусывающей мороженое, к ярко накрашенным губам прилипли кусочки шоколадной глазури.

«Со зрением теперь полный порядок. И руки слушаются».

Глазунов уже не пил спиртного третий день подряд. Перед работой он всегда устраивал себе что-то вроде церковного поста. Теперь и мысли сделались ясными, и мир он видел в подробностях. Зазвонил врученный Шуриком мобильник, молчавший до этого, как коммунист на допросе в гестапо.

«Наконец-то».

Глазунов нажал кнопку и неторопливо надел на голову наушник с микрофоном.

– Да, – только и сказал он.

Ответное молчание Павел воспринял спокойно.

«Волнуется заказчик».

– Я уже на месте, в башенке, – произнес он, снимая последние сомнения у звонившего.

«Наверняка смотрит откуда-то снизу, но не видит меня. Сомневается», – Павел даже не сделал попытки отыскать взглядом заказчика.

– Ты уже готов? – на последнем слове говоривший захрипел, закашлялся.

– Инструмент я собрал. Хотел бы осмотреть поле для работы. Потом может не оказаться времени для поиска запасных вариантов или сектора с проходами займут.

– За этим и звоню. Видишь улицу? Над ней растяжка «Театральный фестиваль».

– Вижу. Я так и думал. Улица не людная, до самого перекрестка просматривается.

– Первая точка – арочный выезд со двора с правой стороны, над ним «кирпич» висит. Там человек пройдет, времени присмотреться к нему будет достаточно, но остановишь его точно напротив арки – не ближе и не дальше.

– Запомнил.

– Вторая точка – столик в уличном кафе с правой стороны улицы, на нем табличка стоит, прочитай, что написано.

Глазунов чуть приподнял винтовку, продолжая смотреть в прицел.

– На табличке написано «заказан», – с сухим смешком ответил снайпер, – ты парень с юмором.

– Ты тоже. За столиком следи постоянно. Когда там появятся мужчина и девчонка в темных очках, знай, минут через десять все и начнется. Сопровождающий мужчина пойдет вторым номером. Интервал между номерами сведи к минимуму, мужик он нервный, дерганый.

– И двух секунд не пройдет, – пообещал снайпер, – я слышал и о третьем номере.

– Напротив тебя – пятиэтажный дом с высокими трубами, рядом с ним обменник.

– Его крыша передо мной, как на ладони. Была бы у меня рогатка, мог бы голубей стрелять.

– Третий номер появится на крыше примерно через минуту после того, как отработаешь номер первый. Вот и все. Наушник с микрофоном не снимай. Тебе все ясно?

– Предельно ясно. Три номера. Первый и второй идут один за другим, без отрыва. Третий появится через минуту, и после него я свободен.

– Мне говорили, ты аккуратный специалист, рабочее место убираешь быстро и чисто.

– Тебя не обманули. Жду звонка.

Глазунов сел, прислонился к колонне, расслабил мышцы. Сквозь неплотно прикрытые веки он смотрел на легкие облака, проплывавшие в небе над столицей. Павел любил такие минуты, когда нужно только ждать. Именно тогда он ощущал течение времени. Оно материализовалось в проносившемся над бельведером ветре, в теплом солнечном свете, в бегущей по крышам домов тени облака.

* * *

Валик нетерпеливо вывернул руль. Микроавтобус покинул оживленную магистраль и покатил по тихой улице, справа мелькнула дворовая арка с укрепленным над ней знаком «проезд запрещен», называемым в просторечии «кирпич».

«Вон и кафе», – Валик ощутил, как подрагивают у него колени.

Казалось бы, чего бояться? Дело движется к развязке. Передаст девчонку людям Артиста, получит деньги – и свободен. Светлана сидела на переднем сиденье, покорно сложив руки на коленях, темные очки прикрывали глаза. Она плохо соображала, перед самым выходом из дому Валик дал ей выпить какую-то дрянь, и теперь кружилась голова, не хотелось ни о чем думать, даже собственная судьба стала ей безразлична, наступила полная апатия.

– Вылезай, приехали, – услыхала Светлана Железовская и повернула голову.

Она даже не успела заметить, как остановился микроавтобус и открылась дверца. Валик помог ей выбраться из машины.

– Где мы? – Света попыталась снять очки, мутные стекла мешали видеть.

– Оставь очки в покое, пошли, и не вздумай дурить. – Валик крепко взял Светлану за локоть и завел в открытое кафе. – Это для нас столик заказан, – бросил он официанту.

Валик усадил Светлану рядом с собой. Девушка даже не повела головой, когда перед ней поставили высокий стакан с соком, сил хватало только на то, чтобы сохранять равновесие, она оперлась локтями в стол и опустила голову на сцепленные кисти рук.

– Эй, ты там живая?

– Вроде бы, – вяло ответила она, – голова кружится.

– Скоро пройдет. – Валик огляделся.

Ничего подозрительного он не заметил: полупустая улица просматривалась до самой магистрали, перспективу замыкал дом с башенкой, солнце отражалось в редких сохранившихся пыльных стеклах.

«Скорей бы приехали и забрали ее, – подумал Валик, – кто знает, сколько времени „дурь“ действует? Оживет, оклемается и крик поднимет», – он глотнул холодной минералки из запотевшего стакана и придвинул к себе тарелку с тонко порезанным вяленым мясом.

* * *

Карл вопросительно посмотрел на Анатолия Железовского, который прижимал мобильник к уху левой рукой, к правой наручником был прикован кейс с деньгами, всю ночь Железовский не расставался с ним. Вот уже полчаса они кружили на «Волге» по центру Москвы, повинуясь приказам, звучавшим из телефонной трубки.