ее работа и ее не надо тревожить. Может она и не знает, где Аарин находиться, но даже если бы и знала, то не рассказала. Аарин продумала и это. Он удивляется тому, как искусно она его избегает. Или Мелькиаль на самом деле не хочет иметь с ним никакого дела? Как-то вдвойне обидно. Возможно он никому и не нужен был с самого начала.

И мысль о том, что нужно спасти других, не успокаивает его, как это всегда происходит. Бефор беспокоится, но старается сдержать все в себе, без каких-либо эмоций обращаясь к Библиотекарше Центра Учебы:

— Тогда передай ей, что я искал ее.

Бефор покидает это место и направляется на улицу, где сыро и прохладно, но никакого снега уже нет. Он чувствует облегчение, находясь в малолюдном дворе, где сплетен намного меньше, чем в здании (Хотя он скорее их не слушает, а принимает во внимание). Шагая по тропе с лужами и шлепая по ним без разбора, он доходит до памятника Дис Корда. Никого нет, кроме него. Здесь шумит только завывающий ветер. Бефор ежиться в своей толстовке. Жаль, что он не оделся потеплее для такого случая. Стоять он будет долго.

И под нависшими тучами, он смотрит на черную фигуру, в виде волка, с надписью, выгравированной на плите, которая является основой всего памятника. Когда Дис Корд был для него всем — он умер. Когда появилась та, что понимала его лучше, чем кто-либо другой и даже лучше, чем он сам — она тоже умерла. Чтобы такого больше не случалось, он изменился. Цвет волос поменялся, чувства заперлись на невидимый, но ощутимый замок. Взгляд на мир изменился и теперь ничего перед ним не представлялось, не расплывалось, он больше не мог фантазировать или оказаться где угодно и больше не мог чувствовать того, что удавалось раньше. И в растерянности от собственных изменений, он нуждается в поддержке, чтобы жить и идти вперед не оглядываясь. Но никого рядом нет. Все словно сговариваются и разом отворачиваются от него.

И что теперь будет дальше? Бефору страшно подумать о том, что он будет делать, когда Пустота вновь придет и уничтожит этот мир. Он как был слабаком, так и остался. Это сила не его, он и не был никогда сильным. Бефор просто сломается и не сможет никого спасти. Страх поглощает его и он дрожит. Все три Академии и весь мир исчезнут. Не спасутся даже те, кто ему очень дорог. И болтливый Тевгус с переменчивым характером, легко заводящийся и веселый. И Аркона, всегда сонная и милая, нуждающаяся в нем и без вины переворачивающая жизнь с ног на голову.

И Аарин…не сдающаяся, неуклюжая, смелая и понимающая, которая часто возмущается и обижается. Но такая родная и любимая…

Он потеряет их всех.

Смотря на статую Черного оборотня, глаза Бефора увлажняются.

— Нет уж, — серьезно решил он, невольно шмыгая, — больше никаких соплей.

Он закрывает глаза и глубоко вздыхает, чтобы успокоится. Всю свою тревогу, страх и нерешительность Бефор прячет в себе. Он слушает свое ровное сердцебиение и всерьез задумывается о том, что он может сейчас сделать. Наверное, смиренно принять все как есть и не менять данной ситуации. Пусть думают что хотят. Пусть хоть ненавидят и презирают, но ему будет все равно. Он с хладнокровностью продолжит делать то, что должен. А он должен спасти всех.

Набравшись уверенности в себе, и с благодарностью оглядываясь на памятник Дис Корда, он возвращается по той же тропе. Бефор делает вид, что тупо пялиться вперед, но краем глаза осматривает двор с аллеей. Те ученики, которых он видел раньше, уже ушли внутрь. Он расслабленно продолжает шлепать по лужам, задумавшись о какой-то ерунде и скорчив серьезную мину.

Внезапно что-то втыкается в ему в голову. Ноги останавливаются автоматически. Это неприятное ощущение быстро исчезает. Бефор осматривается и видит под ногами бумажный самолетик, который скорее всего прилетел в его черные волосы своим носом и тут же упал в лужу. Он раскрывает полумокрый самолетик и видит размытые, но понятные слова. Грязные капли стекают к его пальцам.

— Не приближайся ко мне, — читает Бефор вслух и морщиться. Он аж мрачнеет от такого. Эта неприязнь больнее, чем он думает. Он поворачивает голову к зданию и рассматривает окна. В одном из открытых он замечает огненные волосы, развевающиеся на ветру. Она показывает язык и корчит рожицу, с нетерпением ожидая его реакции.

Пальцы сжимаются от нарастающего гнева и комкают мокрый листок. Он сильно стискивает зубы.

— Черт! — рычит Бефор и в бешенстве срывается с места. Она на третьем этаже, поэтому бежать будет на второй, в женский жилой корпус, так что оказавшись внутри здания, он добирается туда по лестнице. Он забывает, как ему тяжело во время бега, и задыхается, продолжая вскакивать на две ступеньки выше. Еще чуть-чуть и он доберется до второго этажа! Бефор в очередной раз заворачивает, чтобы подняться, и тут же вскакивает на ступеньки две вперед, продолжая нестись. Но не успевает опомниться, как спускавшийся вниз большими прыжками налетает на него и они вместе летят назад.

Грохот. А затем боль. Бефор ловит ртом воздух и еле раскрывает веки, жалуясь на головокружение. Он трет заболевшее горло и откашливается. Ноги ноют и не хотят слушаться.

Рядом приходит в себя запыхавшаяся Аарин, держась за затылок и скрипя зубами от боли. Давно он так близко с ней не был, если не считать, конечно, те дни, когда она лежала подле него.

Бефор чувствует приступы рвоты и тошноты, но проглатывает все, морщась и прикрываясь рукавом. Ему очень хреново после такой энергичной пробежки и двойного падения. Да и освещение здесь не очень. Бефор не смог бы кого-то заметить в такой спешке.

Аарин вдруг что-то вспоминает и с возгласом отползает к стене:

— Не приближайся! Видеть тебя не желаю!

— Почему? — невинно спрашивает Бефор, убирая руку от лица и повернувшись к ней. Сначала она пялится на него как на полного идиота и самого последнего дурачка. Потом делает недовольное лицо, полное презрения к таким непонимающим ничего людям. Бефор осознает, что это намного хуже, чем если бы все сейчас шептались у него за спиной прямо здесь. Хотя лестницей почти никто не пользуется.

— Ты обманул меня. Простой слабак? Как же! Я не могу доверять такому лицемеру как ты.

— А ты бы мне поверила? — Бефор пытается оставаться спокойным и сдерживается от любых иных чувств. — Я же и есть простой слабак.

— Даже если бы и не поверила, я бы