Спустя семь часов. Лондон

– … таким образом Суэцкий канал оказался перекрыт. Наши специалисты осмотрели корабль. Был ли это внешний взрыв или внутренний – пока неясно. Котлы своими взрывами совершенно разрушили обшивку. Ничего толком сказать нельзя.

– Как быстро канал будет деблокирован?

– Минимум неделя. Но это очень оптимистичные прогнозы. Центральная часть корабля сильно разрушена. Много мешков с цементом повредилось. Из-за чего образовался большой конгломерат, который нужно ломать. Может быть, взрывать. Поэтому мы рекомендуем отправить эскадру вокруг Африки.

– Они уже миновали Мальту!

– Ждать в Порт-Саиде они могут дольше. Кроме того, мы точно не знаем, действительно ли это была мина. Если так, то злоумышленники могут повторить свою выходку.

– Этого Остапа бей Бендера нашли?

– Мы прошли по их следам. Там, судя по всему, их ждали всадники.

– Кто это? Махдиты? Бедуины?

– Выяснить, к сожалению, не удалось. Мы пытаемся.

– Что у этого бея было в саквояже?

– Мы не знаем.

– Черт побери! Вы хоть что-нибудь знаете?

– Остап как-то связан с японцами.

– ЧТО?!

– С ним был молчаливый японец. Капитан Джулио говорит, бывал в Японии и их язык легко узнает. Так вот этот японец был почти всегда рядом с Остапом и изредка говорил ему что-то на своем.

– Чушь! Вы что, не понимаете, что этот взрыв выгоден только русским?!

– Необязательно. Капитан считает, что этот проходимец – Остап – что-то украл у кого-то влиятельного. Что-то небольшое, но очень важное. Настолько важное, что он легко увеличил плату втрое ради того, чтобы Джулио не задавал лишних вопросов. Мы предполагаем, что это либо какие-то совершенно секретные документы, либо безумно дорогие драгоценности…

– Вы запросили у японцев?

– Разумеется. Посол Японии поклялся, что выяснит.

– Как это все не вовремя… – покачал головой премьер-министр. – Что там известно от этих обезьян? Еще не утонули окончательно?

– Они лишились почти всех легких сил, но добились кое-каких успехов. Эскадренный броненосец «Петропавловск» не утонул. Его сейчас чинят. Попадание в линкоры подтвердил наш наблюдатель на флагмане, но они словно их проигнорировали. Наверное, еще один сюрприз русских.

– Это ведь точно наши торпеды были? Может быть, японцы снарядили их жеваными газетами, а взрывчатое вещество куда-то еще дели?

– Взрывы по размеру водяного столба были неотличимы от тех, которые едва не утопили «Петропавловск». И, кстати, мы так и не знаем почему. Он смог удержаться на плаву после получения двух торпед в борт. По мнению экспертов, он должен был завалиться и утонуть в считаные минуты. Но он лишь опасно накренился и выбросился на мель. По данным японской разведки, под «Петропавловск» подвели пластырь, откачали воду, сняли с мели и сейчас чинят.

– Ну, конечно, чинят! Чем им еще заниматься на военно-морской базе! – раздраженно воскликнул премьер-министр. На что министр иностранных дел промолчал. Ему нечего было ответить. Николай Оттович фон Эссен хоть и не вынудил Хейхатиро Того на генеральное сражение, но добился занятия ключевой позиции, позволяющей удобно перерезать снабжение Маньчжурской армии. Не в бровь, так в глаз. – Как вы собираетесь обеспечить снабжение?

– Наши люди уже договорились с вдовствующей Императрицей Цыси. Джонки китайских рыбаков сделают свое дело.

– И много ими можно перевезти?

– Для патронов, снарядов и продовольствия их вполне достаточно. Более того, делать они это станут – не привлекая внимания. Вряд ли русские начнут каждого рыбака досматривать. Я уже отдал определенные распоряжения, чтобы из Вейхайвея начали поддерживать Маньчжурскую армию.

– Может быть, оформить и нашу Китайскую эскадру в лизинг?

– Я свяжусь с японцами и чилийцами незамедлительно…

После того как Эссен заблокировал поставки в Маньчжурскую армию японцев, Ренненкампф выждал месяц, давая супротивнику промариноваться в собственном соку. И начал давить.

Рано утром 12 июля дирижабль медленно загребал своими винтами, выходя на японские позиции. Восходящее солнце немного слепило. Поэтому командир этого воздушного корабля не сразу сообразил, что по нему стреляют.

Где-то что-то вдали едва слышно бахало. Ну мало ли? И это продолжалось до тех пор, пока 47-миллиметровая болванка не чиркнула фанерную обшивку по касательной. Однако все же ее повредив.

– Что происходит? – обеспокоился командир и заозирался.

Вжух.

Пролетела новая болванка чуть в стороне, но довольно близко. К счастью, не шрапнельная болванка, а бронебойная «чурка» от морской пушки Гочкиса.

– Набираем высоту. Открыть вентили! – рявкнул командир, и уже спустя несколько секунд дирижабль вздрогнул и, продолжая вибрировать, полез наверх.

Но было поздно.

Болванка из морской 47-миллиметровой пушки Гочкиса пробила обшивку насквозь. Фанеру. Материал баллона. Еще раз материал. И еще раз фанеру. Вылетела куда-то вверх и полетела дальше.

К счастью, инерционный взрыватель никак не отреагировал на столь незначительную помеху. Однако один баллон был пробит. И дирижабль резко просел по высоте, накренившись. Пришлось спешно стравливать водород из зеркально расположенного баллона, чтобы выровнять крен. А это еще сильнее уменьшило высоту полета. Что в немалой степени и помогло. Так как противник явно пристрелялся по идущему линейным курсом воздушному кораблю.

Снизившись и заложив вираж, выжимая из двигателей максимум, дирижабль стал уходить. Находиться под огнем ему совершенно не нравилось. Новых попаданий, к счастью, больше не было…

Николай Александрович очень ценил дирижабли, считая их одним из важнейших и перспективнейших видов дальнего транспорта. Но в военном плане придерживался скептических оценок из-за их размеров и неповоротливости. Они были слишком уязвимы, слишком дороги, а их аэродромное хозяйство слишком сложно, дорого и монументально. В военном плане они если и годились, то исключительно для ограниченного спектра задач. Однако он не считал нужным пока делать ставки на самолеты, тем более что подходящих двигателей для самолетов пока у него и не было. Пока не было.

Кроме того, он планировал разжечь дредноутную и дирижабельную лихорадки, которые полностью отвечали его интересам в будущей Мировой войне. Она будет. Она обязательно будет. Слишком много людей ее хотели. А значит, что? Правильно. Нужно стараться управлять ситуацией и готовить ее в том формате, в каком требовалось… ему требовалось. Ведь и линкоры, и дирижабли были крайне дороги и весьма уязвимы. И Николай Александрович это знал, но не спешил этим фактом делиться с окружающими, скорее, напротив. Поэтому он сильно расстроился, когда узнал, что японцы начали обстреливать его детище из малокалиберных морских пушек, поставленных на насыпь. Расстроился не потому, что мог дирижабль потерять, а потому, что сюрприз для «просвещенных соседей» мог не получиться…