«Похоже, наше сегодняшнее меню тебя совсем не интересует, Шлем из Дерьма. Что-то не нравится?» — вопросил Эрик с деланым сочувствием, однако, акцентируя прозвище. Отныне ему предстояло использовать только это имя. Рано или поздно оно должно было приклеиться.

Силверхиелм положил нож и вилку и ударил кулаком по столу. Но не поднял взгляд от тарелки. Хорошо, сейчас он уже заводится.

«А если шоколадный пудинг на десерт? — продолжил Эрик. — И с таким золотистым ванильным соусом, а? Тогда я, наверное, смогу получить твою порцию, Шлем из Дерьма?»

Сейчас наконец его уловка сработала. Силверхиелм поднялся со своего места.

Эрик тоже встал и сделал два шага назад. Теперь стена прикрывала его с тыла.

Он заложил руки за спину и правой рукой взялся крепко за левое запястье. Ему требовалось сконцентрироваться на трёх вещах:

Не падать, не позволять сбить себя на пол, что бы ни случилось.

Не бить в ответ, что бы ни случилось.

Не плакать, не показывать боли и, кроме того, продолжать издеваться, что бы ни случилось.

Силверхиелм остановился прямо перед ним. У него был истерический вид, и дрожало всё тело.

Шум в столовой затих. Краешком одного глаза Эрик увидел, как публика с дальних столов взлетела на стулья, чтобы обеспечить обзор. А краешком другого — что директор и дежурный учитель продолжают есть и разговаривать, как будто не замечают и не ведают, что грядет столкновение. До которого менее трёх метров.

Эрик хотел встретиться глазами с Силверхиелмом. Но все равно на первом плане возник папаша то ли с собачьим хлыстом, то ли с рожком для обуви. Он почувствовал, как правая рука крепче сжала за спиной левое запястье, как напряглись мышцы бёдер и живота. Он повернулся чуточку боком, чтобы защититься от удара коленом в пах. Только в случае прямого в лицо ему следовало уклониться. При любых других движениях префекта — буквально столбенеть, что бы ни случилось.

Он ощутил свои мысли как отдалённое эхо, словно они принадлежали другому человеку, стоящему в стороне.

Противник тяжело дышал, но колебался, хотя у него не осталось дороги назад. Сейчас он обязан был ударить. Но Эрик, или человек рядом с Эриком, наблюдавший всё представление со стороны, обнаружил бы, что префект почти готов расплакаться. Самое время подать сигнал к атаке. Воспаленные глаза Силверхиелма рыскали по сторонам. Но Эрик все-таки поймал его затравленный взгляд, прищурился с издевкой, как и задумал:

«От тебя воняет, Шлем из Дерьма…»

Окружение взорвалось смехом. Многие, правда, тут же и осеклись. Вся атмосфера трапезной наполнилась нервозностью, только подливавшей масло в огонь.

Тут Силверхиелм, наконец, ударил. В голову. Издав при этом крик, где к характерному стону теннисиста при подаче примешалось едва ли не рыдание.

«У тебя даже руки пахнут дерьмом», — отреагировал Эрик.

И тотчас получил серию. Снова по голове. Боковыми правой и левой. И при каждом ударе тот же звук. Префект точно завелся.

Эрик скорее слышал, нежели чувствовал, как башка мотается из стороны сторону. На правой руке Силверхиелм носил большую печатку с фамильным гербом, она-то и оставляла раны. Спустя немного Эрик, вероятно, сказал что-то, потому что один из боковых угодил с такой эффективностью (поскольку Эрик не сжал челюсти как раз тогда), что один клык оказался выбитым и остался лежать во рту. Следующий пришелся по носу. Эрик услышал хруст и заставил себя не наклоняться вперёд, продолжая стоять прямо, несмотря на хлынувшую кровь. Это привело Силверхиелма в неистовство. Страх и агрессивность породили в нем взрыв энергии. Последовала череда боковых ударов. Печатка вскоре разорвала Эрику угол рта.

Эрик, или человек, стоявший рядом с ним, имел слабое представление об оголтелой публике на стульях, о том, что директор и учитель продолжают поедать свой ужин как ни в чем не бывало. Как и о том, что руки Силверхиелма давно залиты кровью, и красные брызги разлетаются на два ближних стола. Весь префект преобразовался в большое расплывчатое пятно. Не падать, думал Эрик, только не упасть. Кровь бежала тёплым ручейком вниз по лицу и подбородку, вымочила красную рубашку. Неожиданно все стихло, и он увидел запыхавшегося Силверхиелма с опущенными руками.

«От тебя воняет дерьмом», — прошипел он, отхаркнувшись кровью.

Силверхиелм взревел, давая старт новой серии боковых. В ответ Эрик изо все сил сжал правой рукой левое запястье. Столовая плыла перед глазами.

Потом он услышал, как совершенно чужой голос сказал что-то Силверхиелму, и тот остановился.

Голос принадлежал директору. Который больше не мог сидеть и притворяться, что ничего не происходит. Ведь брызги крови попадали ему в тарелку. Он поднялся и велел соперникам следовать за собой.

В синем тумане Эрик видел, как Силверхиелм двигался за директором, сам он брел позади, стараясь не упасть. Он заставлял себя идти, хотя ноги ощущались привинченными к полу, который, казалось, ниспадал под углом в сорок пять градусов.

Каким-то образом он, как ни удивительно, сумел протиснуться меж двумя столами. Подойдя к месту Силверхиелма, остановился и выплюнул зуб вместе с кровью на его тарелку.

Как только они втроём покинули трапезную, директор сразу же затворил раздвижные двери и сказал что-то, чего Эрик не понял. И префект отозвался чем-то, также оставшимся неясным. Потом директор объявил, вероятно, что Эрик должен исчезнуть из столовой (собственно, они ведь уже покинули её) и вымыться. Двери открылись и закрылись снова, и Эрик остался один.

Ноги медленно подогнулись под ним. Он опустился на колени и какое-то время рассматривал одним глазом (он, очевидно, только им и видел) кровавую лужу, которая разрасталась на паркете.

Спустя пять минут, или же прошло только полминуты, он добрался до туалета под столовой и открыл кран с холодной водой. Раковина стала красной от крови, и он старался не смотреть в зеркало перед собой. Потом взял несколько бумажных полотенец, сложил их вместе и, намочив, прижал к лицу. Сел, наконец, откинув голову назад.

Затем он пошёл через пустой двор в сторону бассейна и кабинета медсестры. На двери санчасти висела бумажка, сообщавшая: «Входите» и «Скоро приду». Он вошёл и лёг на зелёную кушетку, покрытую сверху клеёнкой. Вместе с приходом боли к нему стала возвращаться способность мыслить. Человек, который все это время был рядом с ним, соединился со своим телом.

«Шлем из Дерьма, — успел он подумать. — Теперь тебя всегда будут звать только так и не иначе».

И впал в забытье.

Очнувшись, обнаружил над собою лицо медсестры. Она собиралась промыть раны тампоном, который держала в длинном пинцете.

«Господин пришёл немного раньше, чем я ожидала. Я надеялась, что это произойдёт после ужина», — сказала медсестра.

«Они, скорей всего, тоже на что-то надеялись», — пробормотал Эрик, едва ворочая языком.