Значит, шансов на спасение нет… Безумная Марианна их с Эдом пристрелит. Печально, но, в сущности, красиво… «Они любили друг друга и были убиты в один день из-за своей любви».

Ну и ладно — вот было счастье, огромное, невозможное, на всю жизнь счастье, и эта смерть — всего лишь маленькая плата за него… Разве я не готова заплатить столь ничтожную цену? Жаль только, что Эд так никогда и не узнает о ребенке. И жаль бедного малютку, которому не суждено родиться!

Барбара положила телефон и покорилась судьбе.

* * *

Тем временем Марианна в выяснении отношений с мужем решила докопаться до самой сути:

— До чего же ты дошел, жалкий, ничтожный человек!

Эд стоял с повинной головой, всем видом выражая согласие: дескать, да, жалкий, да, ничтожный, все, что хотите, и как вам будет угодно.

— А когда-то ты был сильным! Смелым! — выкрикивала Марианна. — Мужественным! Щедрым! Благородным! Ты только вспомни, как у нас с тобой все начиналось!

Эд с готовностью кивнул, подтверждая, что он, конечно же, помнит. Начиналось все совершенно замечательно, и в наших силах, Марианночка, сделать так, чтобы и закончилось неплохо. По крайней мере, без трупов и крови.

— Ты читал мне стихи! Про ромашки и колокольчики! Уверял, что мы будем вместе до гроба!

На лице Эда застыло страдание, он морщился, как от сильной зубной боли.

— Было? Подтверждай! — крикнула Марианна.

Эд пожал плечами, мол, было, не отказываюсь.

— Дак это обычная история! — вклинилась в разговор Соня. — Все они так — сначала ромашки и колокольчики, а потом поворачиваются задом! Как говорится, не вы первая!

— Но я не из тех, кто позволяет с собой так поступать! — гордо заявила Марианна.

Барбара не сдержалась, заметила с иронией:

— Скажите, пожалуйста, не из тех! Это потому вы так уверенно держитесь, что вам случайно попал в руки пистолет. А не будь его, кто бы вас вообще стал слушать и воспринимать ваши угрозы всерьез?

— Не в пистолете дело! Не будь его, я бы все равно справилась с ситуацией! — Марианна рассмеялась и достала из сумки какой-то пузырек.

— Что это? — вздрогнула Бася.

— Серная кислота! — доброжелательно ответила Марианна. — Думала тебе или ему, а может, обоим в рожу плеснуть!

Эд инстинктивно отклонился от Марианны.

— Хотя с пистолетом, конечно, сподручнее, — хихикнула Марианна, — удобнее! Мне этого мужика (она кивнула в сторону Чувалова) сам бог послал!

— Да, — с горечью заметила Барбара, — так всегда и бывает: меч поднявший от меча и погибнет. Ты, Семен, пришел с мечом, вот теперь и получай наравне со всеми!

Чувалов промычал, что давно сам пожалел и искренне раскаивается.

— Ясное дело, не хрен было пистолетом махать. Надо было сразу вас в расход пустить и идти в кабак отмечать Новый год!

— А главное, знаете что? — Марианна усмехнулась. — Я могу с вами сделать все, что угодно, а мне за это ничего не будет!

— Не факт, — нахмурился Чувалов. — Может, признают тебя, тетенька, вменяемой и заставят отвечать по полной!

— Не признают! — махнула рукой Марианна. — Это уж вопрос решенный!

— Но есть еще Божий суд! — со слезами на глазах заметила Соня.

Марианна хмыкнула — дескать, ну с этим мы как-нибудь разберемся, и изрекла:

— Сказано же было: «Не вожделей и не изменяй!» А ежели ослушался, так извините — глаз за глаз, зуб за зуб, и нечего на божьи суды кивать! Вот я, например, вела праведную жизнь и не изменяла мужу даже в мыслях! Я, кажется, делала все для того, чтобы ему было хорошо со мной! Как я старалась, если бы вы знали! Украшала квартиру, подбирала предметы интерьера, чтобы все в одной гамме — красиво и элегантно, в самом лучшем розовом цвете! Я следила за собой и не ела после десяти вечера. Я готовила Эдуарду супы и варила яйца именно вкрутую, как он любит. Хотя это неправильно. Это моветон, черт знает что такое, — яйца всегда надо варить всмятку. Но он ничего не оценил! Мои жертвы оказались напрасны. Уже через полгода после того, как мы поженились, этот подлый трус сбежал от меня. Наврал, что уезжает на съемки на полгода, а потом позвонил и сказал, что из художественного фильма режиссер решил сделать сериал минимум из ста серий и съемки затягиваются еще на год. А может, на два. А потом выяснилось, что он вообще в это время не снимался, а играл в театре, подлый враль! И жил с какой-то актриской! К счастью, тогда еще был жив мой папа, а он умел призвать Эдуарда к ответу! Эдик приполз на брюхе вымаливать прощение, и я его простила! Но вскоре пошли новые съемки в несуществующих сериалах и новые, как я подозреваю, актриски, одна дряннее другой! От переживаний я даже заболела, вдруг совсем расстроились нервы, много времени проводила в больнице, а он продолжал катиться по наклонной плоскости и докатился наконец до такой ямы! Бездны падения! До этой рыжей писательницы!

Барбара сморщилась, услышав о себе, но промолчала. В этот момент ее гораздо больше интересовало поведение Эда. Ей почему-то не нравилось его молчание и виноватый вид. Действительно, как будто получивший двойку школьник или нашкодивший пес.

Барбаре даже стало обидно за него и за себя. Чем так стоять, жалко пялясь, лучше бы предпочел достойную смерть на миру, которая, как известно, красна.

— А тебе что же, Эд, и ответить нечего? — хмуро заметила Бася. — Молчишь, как истукан…

Эд уловил в словах любовницы иронические нотки и смутился: оно и понятно, не слишком приятно выглядеть трусом…

Он снова заколебался — какую тактику поведения избрать?

— Да, Марианна! В твоих словах есть правда, — осторожно начал он. — Я признаю, что многим обязан тебе и твоей семье; можешь не сомневаться, я благодарен вам, как говорится, по гроб жизни! — Последнюю фразу Эд произнес довольно нервно. — Признаю также, что действительно виноват перед тобой, и искренне раскаиваюсь! Но ведь есть и другая правда! И она в том, что мне тоже есть в чем упрекнуть тебя. Да, представь, мне было очень непросто с тобой! Твои склонности к истерикам и скандалам в конце концов начали, извини за правду, доставать меня! Но невыносимее всего, Марианна, оказалась твоя любовь к розовому цвету! — Эд выкрикнул это с поистине драматической интонацией, так что все поняли, что, похоже, у мужика и впрямь наболело. — Розовые панталоны, розовые шубки, розовые сапоги, розовые подушки и простыни, жуткие искусственные цветы розового цвета, и даже туалетная бумага — розовая! Кем ты себя возомнила — куколкой Барби или свиньей? Очень скоро я понял, что схожу с ума! И ничего удивительного в том, что мне захотелось женщин в иной цветовой гамме. В желтой, например, или, там, зеленой!

— Ты не любишь розовый цвет? — потрясенно спросила Марианна.

Вместо ответа Эд застонал. Некоторое время Марианна молчала, по всей видимости, собираясь с мыслями, потом холодно заметила: