– В общем, – сказал он, – лично я никакого дракона не видел и не стану дальше сидеть тут и слушать всякий вздор. Дарлин, если ты себя чувствуешь в безопасности с этими людьми, я уйду и оставлю вас. Но мой тебе совет – дай я выведу их всех вон.

Что бы она ни собиралась ему ответить, сделать этого не удалось – в дверь постучали, да так крепко, что все в комнате подскочили. Не успела она дойти до дверей, как постучали снова – крайне нетерпеливо.

На пороге стоял мужчина в полицейской форме. Кто он, Малкольм не знал, но возненавидел его с первого взгляда.

– Шериф Келби, – женщине удалось сказать это сразу и зло, и напуганно.

Сара побледнела как мел.

– Шериф Келби?!

– Так-так, – сказал новоприбывший (слишком громко, слишком притворно-дружелюбно). – У вас тут молитвенное собрание, как я погляжу?

Он обвел взглядом комнату – задержался на Малкольме с Казимиром… и вытаращился на Сару, которая уже была положительно цвета пепла. Рожа шерифа Келби сделалась кислой – вернее, еще более кислой, чем была.

– Ты сейчас объяснишь мне, что здесь происходит, Дарлин.

Сара уже открыла рот, но женщина успела первой:

– Моя племянница. И нет, я не обязана отчитываться в том, что происходит в моем собственном доме. Это частная территория, шериф.

– Я что-то в этом не уверен, Дарлин, – оскалился гость. – Особенно когда вижу старика Хсао с заряженным дробовиком.

Вот так он и произнес это имя – и вышло на редкость гадко.

– Что вам тут надо, шериф? – женщина явно нервничала, но и мириться с его присутствием особым желанием не горела.

– Чего мне надо, Дарлин, – шерифа ее отношение к делу не обрадовало, – так это чтобы кто-нибудь объяснил мне, какого черта на меня сыплются сообщения про какую-то зверюгу, что вылетела с вашей фермы и усвистала в горы.

– Мы тоже не в курсе, что это было, Келби, – сказал Хисао, не опуская ружья. – Вот именно это мы сейчас и обсуждаем.

– А еще я хочу знать, Дарлин, – продолжал, подчеркнуто игнорируя его, шериф, – и прямо сейчас – что это за чужаки, – он ленивым жестом начал отстегивать с ремня мерзкого вида дубинку. – И свои ответы я получу, можешь мне поверить.

18

Она была голодна… хотя это еще слабо сказано.

Вдобавок к самому настоящему пламени, горевшему у нее в животе, и куче яиц, которые быстро – подозрительно быстро! – созревали, у нее был еще и пустой желудок.

Она знала, чем питаются драконы: почти чем угодно. Для созданий столь потрясающего величия они были не слишком разборчивы по поводу того, что загружали к себе в утробу. Еще дома, в Канадских пустошах, ей случалось видеть, как они пожирают живых лосей, деревья – как-то раз даже стоячий камень. Понятно, что такие совершенные создания просто-напросто выше всех этих низменных потребностей… но теперь, когда это стало делом, так сказать, сугубо личным, она невольно задумывалась: может, драконы просто все время настолько голодны, что им все равно, что жрать? Даже Канадские пустоши не всегда были пустошами. Она уже съела достаточно снега, чтобы не чувствовать жажды (драконам по очевидным причинам нужно очень много воды), но ее незнакомая пасть буквально истекала слюнями при мысли… да почти о чем угодно.

Она принюхалась. Где-то были олени… и еще олени, другой породы. Ага, вапити. Не особенно близко, но она вообще-то сидела сейчас на вершине горы. Ближе мелькал мускусный запах горных коз, не такой симпатичный, конечно… но ей почему-то было почти все равно.

Она снова снялась со своего пика, все еще дрожа от счастья, что может отрываться от земли – это при таком-то размере и весе! Она воспарила над облаками, кружила, поворачивала, проверяла крылья – ни одно из них больше не болело. Сломанная лапа еще ныла, но срасталась на такой скорости, что мозги сворачивались… отсюда, возможно, и голод.

Она спикировала вниз, сквозь покров туч: нос вел ее к утесам и пещерам, где обитали горные козы. Зрение, кстати, тоже стало острее. Вот сейчас она с расстояния в три тысячи футов (почти полмили!) ясно различала горную козу на уступе: стоит, моргает, белая шерсть развевается на ветру. Интересно, у них тут вообще хищники есть? Если западный Вашингтон хоть в чем-то похож на западную же Канаду, тут должны водиться медведи… и пумы. Но с воздуха-то коза точно никого не ждет!

На самом деле это был козел – крупный самец. Рога – просто приз для любого охотника! Вверх он не смотрел до последней секунды, бедняга. Один испуганный взвизг – и вот он уже у нее в пасти: зубы пронзают плоть насквозь, кровь хлещет в глотку. Она оттолкнулась от камня и взмыла обратно в небо, проглотив добычу целиком.

Так-так… Интересно.

Дело не только во вкусе – он коснулся языка лишь мельком… хотя кровь все еще омывала десны и еда была жива, когда ее глотали, – но главное не это. Главное, что она ударила в желудок острым, но кратким блаженством, которое тут же сожрала, испепелила ненасытная топка организма.

Да! Еще.

Она чуяла поблизости еще коз, но, где бы они ни были, теперь еда улепетывала во все лопатки перед лицом этой новой угрозы с воздуха. «А, неважно. У нас еще есть целый лес у подножья».

И она отправилась на охоту.

С оленями все оказалось предельно просто. Как и козы, они не завели привычки смотреть вверх, так что она с легкостью изловила лань – просто взяла ее зубами с земли, пока ни о чем не подозревающее копытное мирно паслось на опушке. Остальное стадо немедленно ринулось под защиту деревьев, но она просто прошла сверху, выглядела прогалину, нырнула и взлетела с молодым самцом, а потом с еще одной оленухой, которые тупо метались туда и сюда.

О да! Вот теперь отлично.

Она немного отдохнула в поле… хотя «отдохнула» – снова не то слово. По жилам бежало столько энергии, что сидеть неподвижно было положительно невыносимо. Некоторое время она резвилась в снегу, прорывая глубокие борозды тремя рабочими лапами (левую переднюю все еще приходилось держать на весу).

Хотя с чего бы это? Она вытянула лапу вперед. Та чувствовала себя хорошо. Даже более чем хорошо. Гудящая внутри сила гудела и в лапе – до самых кончиков когтей. Она поставила лапу на землю, медленно перенесла на нее вес – кости выдержали. Даже не больно! Всего каких-то несколько часов – и она здорова!

Драконы даже