– Как только я получу коробочку, можешь идти ко всем чертям, – пробормотал Юрий, толкнув ее на сиденье. – Но до этого останешься со мной. И плевать мне, что ты бесишься. Пристегнись, мы взлетаем.

Под угрозой насилия Лайза Джордан призналась, что взяла кольцо, но при этом клялась, что сделала это шутки ради и собиралась вернуть его назад. То, что Юрий примчался за кольцом, ее не особенно удивило, хотя она всего-то и взяла одну-единственную безделушку из целого набора драгоценностей в его сейфе. (И, честно говоря, рассчитывала, что он этого не заметит.) Но она по-настоящему удивилась, что он требует назад еще и коробочку. Конечно, Лайза не собиралась спрашивать его почему, раз уж он так распсиховался.

Но все это было очень странно. Однако странно или нет, Лайза искренне надеялась, что коробочка все еще лежит в сумочке новой подружки Джонни, куда Лайза ее бросила. Она еще никогда не видела Юрия в таком бешенстве.

Он просто-напросто позволил Рафу приставить к ее виску пистолет. Сначала Лайза пыталась разжалобить его слезами. Это не помогло, и она изобразила обморок. К сожалению, открыв глаза, она увидела, что пистолет по-прежнему у ее головы.

Тут Лайза поняла, насколько серьезна ситуация, отдала Юрию кольцо и назвала имя Ники. «Я не помню фамилию, – сказала она, – но она строит домики на дереве. Это все, что я знаю, клянусь».

Юрий кивнул Рафу, тот убрал оружие, сделал несколько звонков в свою офшорную компанию с очень квалифицированным персоналом и вскоре узнал служебный и домашний адреса Ники.

Кроме того, им прислали фотографии, сделанные со спутника, с расположением обоих домов.

Можно себе представить, как была изумлена Ники, когда ее на рассвете разбудил хриплый шепот и прикосновение холодного металла ко лбу. Это что, кошмарный сон? А потом голос, который ни с чем не спутаешь, – голос кинозвезды, потрясшей мир как минимум в десяти принятых на ура кинофильмах, – произнес:

– Это она. Твоя коробка от кольца у нее.

Ники открыла глаза и спросила как можно спокойнее, хотя сердце у нее готово было выскочить из груди:

– Какая коробка?

– Которая принадлежит мне, – мрачно ответил высокий темноволосый мужчина с азиатскими глазами.

– Боюсь, что вы ошибаетесь. На моей единственной коробочке от кольца на крышке нарисована Барби.

– А она забавная, – лениво протянул Раф. – И сиськи у нее большие.

Его интонации по-настоящему пугали, хотя Ники не знала, что страшнее – это или пистолет, приставленный колбу.

– Я сажусь. Не стреляйте, – сказала она. Ей очень не хотелось лежать, когда этот странный человек так на нее смотрит.

– Придержи свой конец в штанах, Раф, – пробормотал высокий. – У нас есть более важные дела. Ну, где эта чертова коробка? – прорычал он.

Ники пыталась изображать спокойствие и рассудительность, но имя Раф включило у нее в голове сигнал тревоги. Это не один ли из нежелательных – потому что плохой парень – дружков Лайзы из Парижа?

– Я бы с радостью помогла вам, – негромко сказала Ники, как делают это парламентеры в телевизоре, стремясь приглушить враждебность и не навредить заложникам, – но у меня нет того, что вы хотите.

– Если она ее не выбросила, то коробка у нее, – заявила Лайза. – Я положила ее к ней в сумку.

Ники лихорадочно думала, пытаясь понять, что происходит, – почему эти люди вломились к ней в дом (не с формальной точки зрения, потому что двери она не запирала) и о какой чертовщине вообще идет речь?

Какая коробка от кольца?

Но слова «я положила ее к ней в сумку» все-таки пробились сквозь сумятицу в мыслях.

Бинго!

Вот для чего Лайза копошилась в своей сумке в лимузине, а потом вытащила сигарету и зажигалку. А ее собственная зеленая дорожная сумка тоже стояла на полу. Ладно, картинка ясна. Стало быть, это те самые мужчины, от которых Лайза сбежала. И она – так, дикая догадка – забрала с собой что-то, чего ей иметь не полагалось.

– Моя сумка на первом этаже, – быстро сказала Ники. Она так и стояла на стуле, на котором Ники оставила ее, вернувшись домой, – эта сумка была слишком велика, чтобы каждый день ходить с ней на работу. – Я ее даже не распаковывала. Если коробка в ней, не стесняйтесь, забирайте.

Юрий бросил на Лайзу пронзительный взгляд.

– Кажется, ты все-таки сказала правду.

– Благодаря моему сорок пятому калибру, – злобно усмехнувшись, пробормотал Раф.

– Я сказала тебе, что говорю правду, – промурлыкала Лайза, не обратив внимания на Рафа и одаривая Юрия своей самой сладкой улыбкой с печальным взглядом. Ники видела такую в фильме «Старый рассказчик». Еще девочкой она всегда плакала навзрыд, когда старый рассказчик умирал.

– Она опять делает из тебя идиота, – хмыкнул Раф.

– Заткнись на хрен! – рявкнул Юрий.

– Мне так нело-о-овко, милый, – проворковала Лайза, умудряясь в своем сарафанчике и босоножках выглядеть одновременно и гламурно, и как дитя и устремляя ясный взгляд на Юрия. – Ты просто не представля-я-я-ешь, как ужасно я себя сейчас чувствую.

«Умножь на сто, и ты поймешь, как ужасно чувствую себя я», – подумала Ники, надеясь, что ей повезет, и она выберется из этой истории живой. С какой стороны ни глянь, эта поездка в Париж принесла ей одни неприятности. Ну, за исключением того, что Джорди вернулась домой. Но все остальное – это просто одна жуткая катастрофа. Она не просто запуталась в своих отношениях с мужчиной, которому на нее глубоко наплевать; ее жизнь подвергается настоящей опасности, а в ее доме находятся преступники с пистолетами!

Если она останется живой после визита этих гангстеров, то непременно выразит самое серьезное неудовольствие Джонни Патрику, у которого хватило мозгов жениться на вороватой сучке вроде Лайзы Джордан! Ники не попала бы в эту передрягу, если бы эта дрянь перестала красть. И уж во всяком случае, она не попала бы в эту передрягу, если бы Лайзе хватило ума не воровать у людей, которые ходят с оружием!

Ей не нравится, когда ее будят пистолетом, приставленным к виску. Ей не нравится, когда ее обвиняют в воровстве, хотя она в своей жизни ни разу ничего не украла. И если бы она не боялась, что ей прострелят голову, она бы высказала все это людям, ворвавшимся в ее спальню.

– Моя сумка стоит на стуле в прихожей. Она зеленого цвета, – повторила Ники, надеясь, что они исчезнут из ее дома и из ее жизни, не пролив кровь. По крайней мере ее собственную.

– Проводи-ка нас, – пробормотал Раф, не отрывая глаз от ее груди.

Черт. Нужно было спать в чем-нибудь менее откровенном, например во фланелевой пижаме, а не в футболке с Симпсонами, которая после тысячи стирок стала ей чересчур мала.

– Принеси сумку, – приказал Юрий и посмотрел на Лайзу: – С тобой мы разберемся позже. Начнем с того, что тебе вообще не стоило брать это кольцо.