Почти тот же самый вид: Музей цивилизации в Квебеке и лестница, 1981 г.

Большое внимание уделялось очертаниям здания на фоне неба; с крыши открывался великолепный вид на реку и противоположный берег. К тому же крыша будет видна из Верхнего города, поэтому ее дизайн был крайне важен. Ряды коньков крыши со световыми фонарями[6] разбивали объем таким образом, что при взгляде сверху крыша перекликалась с крышами зданий меньшего размера вокруг. Коньки крыши были спроектированы так, чтобы зимой с них соскальзывал снег. Стены здания были облицованы известняком, а крыша – медью; шпиль наблюдательной вышки сочетался с многочисленными шпилями церквей и колоколен города. Внутри здания большое выставочное пространство было залито красивым нежным светом, а потом, неожиданно, посетители наталкивались на два старых здания, в сущности – на этаж внутри этажа.

Музей открылся в 1988 году, и его сразу ждал успех. Этот проект стал для меня важным шагом на пути возвращения в Канаду. Я удивлялся тому, насколько сильно я стремился построить здание, которое стало воплощением Квебека.

Мы находились в середине процесса строительства музея, когда появилась еще одна возможность. Премьер-министр Трюдо, несомненно, задумавшись о своем наследии, решил построить два новых музея в Оттаве. Один из них – Канадский музей цивилизации (ныне Канадский музей истории), который должен был находиться в городе Халл (пригороде Оттавы), на том берегу реки Оттава, что относится к провинции Квебек, напротив парламента Канады. Вторым музеем, возродив старую мечту, должна была стать Национальная галерея, расположенная через реку от Канадского музея цивилизации на высоком перспективном участке, прилегающем к Кафедральному собору и выходящем на парламент, напротив глубокой речной бухты. Чтобы продемонстрировать, что он настроен серьезно, Трюдо вернул назад Джин Боггс, соблазнив ее назначением на должность председателя Canadian Museum Construction Corporation – организации, в чьи задачи входило выбирать архитекторов, отвечать за строительство, управлять бюджетами и осуществлять общий надзор за всем предприятием.

Боггс начала процесс отбора, при этом отметив, что выбор будет основан преимущественно на списке достижений архитектора и его профессиональной чуткости, а не на каком-то конкретном предлагаемом проекте, хотя и его потребуется представить. В конце концов Джин Боггс со своим комитетом составили окончательный список из 12 кандидатов для двух проектов. На этот раз моя фирма была среди них. На кону стояла возможность создать не просто новый тип музейного здания, а здания национального значения.

* * *

Джин Сазерленд Боггс оказалась одним из величайших клиентов, с которыми я встречался. Чтобы понять, что я имею в виду, необходимо знать кое-что о клиентах как таковых. Клиентом архитектора может быть отдельная персона или комитет организации; клиенты могут представлять правительство, частное учреждение или самих себя. Иногда клиентом может быть каждый из перечисленных одновременно. Иногда – почти всегда, когда работаешь на большие корпорации или в Китае, – могут быть вовлеченные стороны, которые остаются в тени, могущественные, но при этом невидимые.

За годы работы я понял, что клиентов можно разделить на ограниченное число категорий. Есть те, кто с самого начала стремится к гармонии, обладает более полным видением и ставит конкретные цели. Это не означает, что мы думаем одинаково или всегда приходим к одним и тем же выводам. Это не значит, что не бывает ожесточенных споров. Но в целом мы понимаем, что стремимся к одной и той же цели, имеем общие вкусы и даже базовые представления о том, что такое вкус. Клиент из такой категории способен поднять архитектора до таких высот, которых он в противном случае никогда не смог бы достичь. Элис Уолтон, наследница Walmart, которая стала заказчиком музея «Хрустальные мосты» в Бентонвилле, штат Арканзас, попадает в эту категорию. Так же как и Нэнси Тессман, бывший директор Системы публичных библиотек Солт-Лейк-Сити. И к этой же категории относится Джин Боггс, внутреннее чутье которой относительно важных вопросов, касающихся Национальной галереи, оказалось верным и не подвело.

1976 год: грозная Джин Боггс из Национальной галереи с бюстом папы Урбана VIII работы Бернини

К другой категории клиентов относятся те, кто имеет благие намерения, но не очень опытен или сведущ в строительстве, однако готов слушать. Я говорю это вовсе не снисходительно; любой из нас может быть несведущ в вопросах, не касающихся нашей профессии. Такой клиент не обладает прирожденной чуткостью и не владеет навыками, например способностью легко читать планы. Но он готов потратить необходимое время на обучение, и вместе мы приходим к верному результату. Ури Хершер, основатель и на протяжении долгого времени президент Культурного центра Скирболла в Лос-Анджелесе, – такой клиент. На протяжении 25 лет сотрудничества на многих этапах создания центра Скирболла мы учились друг у друга, чтобы прийти туда, где мы находимся сейчас.

И наконец, есть клиенты, мотивы которых совершенно отличаются от мотивов архитектора. Вспоминаю коммерческих клиентов, которые, какой бы чуткостью к дизайну они ни обладали, непоколебимо заинтересованы в том, что они считают более важным, – в практическом результате. Коммерческие клиенты также больше, чем другие, склонны к всезнайству и уверенно настаивают на том, что есть только один способ действий, и, что неудивительно, это их способ действий. Сэм Лефрак, застройщик, с которым я работал над так и не реализованным планом для Бэттери-Парк-Сити на Манхэттене, знал свое дело и всегда говорил со свойственной Нью-Йорку прямотой. Он был добросердечным, что помогало смягчить его жесткость, и он мне нравился. Однажды Сэм сказал мне: «Моше, запомни золотое правило дизайна: тот, у кого есть золото, устанавливает правила». Однако вывод о том, что клиенты, которыми движет лишь практический результат, не могут быть отличными покровителями, был бы неверным. Лю Мунь Леон, бывший генеральный директор CapitaLand и бывший председатель правления Changi Airport Group, предоставил нам возможность реализовать ряд значимых проектов: Sky Habitat в Сингапуре, Раффлз-Сити в Чунцине в Китае и Jewel Changi в аэропорту Чанги тоже в Сингапуре.

Проработав шестьдесят лет архитектором, я узнал, как применять золотое правило и многие другие правила. Моя интуиция теперь настроена более тонко, чем это было полвека назад, и я обращаю на нее внимание. В редких случаях при встрече с клиентом начинает звенеть внутренний звоночек – и я сразу понимаю, что отношения не сложатся и я должен отказаться.

Взаимодействие между клиентом, назначением, финансовой стороной и проектом никогда не становятся по-настоящему второй натурой или чем-то, что принимается как само собой разумеющееся, – каждый проект сопровождается целым созвездием проблем. Луис Салливан однажды заметил, что великие здания получаются