— Доброе утро, Иванушка, — заспанным голоском произнёс говорящий рюкзак.

— Надеюсь, оно будет добрым! — усмехнулся Ваня. Он поднялся на ноги, потянулся — и подумал, что сегодня впервые за многие годы не станет делать зарядку. «Всю ночь заряжался, хватит уже!» — подумал юный разведчик и, кряхтя, выкарабкался по ступеням на тротуар.

Ни души, только высокомерная жиреющая крыса куда-то спешит вдоль стеночки.

— Куда мы пойдём? — поинтересовался голос Надиньки из рюкзака.

— Пойдём рвать колдовскую нечисть на фашистские знаки, — невозмутимо доложил кадет. — Если через подвал не получилось, попробуем через чердак!

Ему не терпелось при свете дня оглядеть объект атаки с какой-нибудь высокой точки. Посмотреть, где расположены учебные корпуса и общежития студентов. Кроме того, молодой человек втайне надеялся, что на чердаке удастся поспать ещё пару часов — в чуть более комфортных условиях, чем на каменных ступеньках.

Царицын подошёл к ближайшему подъезду, подёргал бронзовое кольцо, постоял минуты полторы, ковыряя пальцем золочёное украшение на косяке в виде драконьего глаза. А потом хлопнул себя по лбу и радостно полез в боковой карман рюкзака. Прижал к вытаращенному драконьему оку полученную от Савенкова бляху с гербом факультета Моргнетиль.

Дверь возбуждённо запищала и открылась. Царицын скользнул внутрь. В комнате охраны было темно. «Видимо, вахтёр ещё спит», — удовлетворенно улыбнулся Ваня и, мысленно напевая «Колыбельную» Лермонтова, бесшумно прокрался к лифту.

Дверца на чердак была заперта на смешной висячий замок. Чтобы взломать его, совсем не нужно было обладать мощью Петруши Тихогромова. Царицын просто просунул лезвие ножа под скобу — и вытащил её вместе с винтами.

Дверь раздражённо скрипнула, и пронзительное эхо разнеслось по тёмному чердаку. Здесь откровенно пахло мертвяками и привидениями — даже Надинька в рюкзаке беспокойно завозилась. Ваня сразу решил, что спать он тут не станет точно. Кадет поспешно включил фонарик, бодро пробежал в дальний конец чердака и распахнул решетчатую дверку, которая вела на крышу, — чёрную, покатую и скользкую после дождя.

Вот это да! Таких крыш он ещё не видывал… Горбатые и вздыбленные, как кошачьи спины, они карабкались друг на друга, наваливаясь зубастыми карнизами, цепляясь костлявыми лапами узких и длинных, потемневших от копоти галерей. Крыши были многоярусные, со всевозможными башенками да шпилями, скрипящими фонарями и обрывками флагов. Настоящий рай для кошек и юных разведчиков.

— Сколько всего нагромоздили, и ведь не одно поколение зодчих трудилось! — с некоторой грустью подумал Ванька. — Даже жалко эдакую лепоту ломать. А что делать — другого выхода нет…

— Ой, смотрите, какая башенка красивая! — зазвенело за спиной. Царицын даже присел от неожиданности.

— Тише! — зашипел он. — Зачем вылезли из рюкзака?

— Мне душно и скучно, — объявила Надинька. Оказывается, она давно высунула белобрысую голову наружу и жадно разглядывала живописные крыши Мерлина. — Ах, Иванушка, поглядите на эту милую башенку. Я читала про неё в книжке, это Башня звездочётов. Видите, подзорная труба торчит из окошка?

Царицын послушно обернулся. Ух ты! Над лесом ветвистых антенн и чёрных коленчатых труб возвышалась каменная гранёная башенка с хитроумным золочёным флюгером в виде астролябии. Четыре стрельчатых окошка смотрят на все стороны света, и торчит из северного окна задранное кверху дуло старинной подзорной трубы.

Бурый медведь, пригибаясь, побежал вниз по скату. Он спешил туда, где болтался на железных тросах висячий мостик, перекинутый меж домами.

Пробегая по мостику, медведь глянул вниз — и чуть не рухнул. Под ногами шумел переулок. Покрикивали торговцы бутербродами, колесили на велосипедах студенты с тяжёлыми книжками на багажниках. Две фигуры в ослепительно-белых балахонах чинно двигались посреди дороги… профессора что ли? Ванечка титаническим усилием воли сдержал жгучее желание смачно плюнуть на блистательные профессорские лысины.

Вскоре он уже взбирался по мокрой чешуйчатой стене обсерватории, цепляясь пальцами за выступы старых камней. Шумно сопя, подтянулся на руках, забросил один локоть, потом другой… обдирая живот, перевалился через подоконник внутрь.

— Я тоже, тоже хочу посмотреть! — пищала Надинька, возмущённо копошась в рюкзаке. Но Ваня Царицын не отвечал, с суровым видом он прильнул к окуляру.

— О! Вижу места боевой славы! Вон там мы десантировались, — пробормотал он, разглядев на горизонте скалистый мысок Лох-Патти. Подумать только… ещё вечером он стоял во-он там, на утёсе. Смотрел сюда, на эти башни, и не знал, как проникнуть внутрь…

Вот чёрные опоры ЛЭП гуськом выдвигаются к замку из тумана. Петляет автомобильная дорожка по склону горы, поднимается наверх к Запретному, то бишь Гнилому, лесу — и ныряет в тоннель. Где выныривает? Где-где? А вот здесь… Ха-ха! Даже козырёк видно, с которого они с Громычем сигали на крышу жёлтой фуры!

Несчастный Громыч… Лежит сейчас, бедолага, в ящике с сушёными скорпионами… Или, что хуже, давно вылез и самостоятельно разыскивает наших детдомовцев. А если так — можно быть уверенным, что Громыча уже поймали и теперь его допрашивает в тесной комнатке какой-нибудь одноглазый маг с тонкой улыбкой и костлявыми пальцами…

Нет, не может быть, опомнился Царицын. Ведь он велел Петруше не высовываться из сундука. Ваня хорошо знал старину Тихогромова. Если Громыч обещал, то будет сидеть в сундуке до упора. День, два, а если надо — и дольше. Всех скорпионов сжует от голода, но просидит сколько надо.

— Ну же, дайте я Вам всё расскажу! — Надинька высунулась из рюкзака и слегка дёрнула Царицына за воротник. — Вы же ничегошеньки не знаете про замок! Вот смотрите, мы находимся в квартале Саламандр. Здесь живут студенты старших курсов. А дальше — видите невысокий такой хрустальный купол? Там ещё зелёные флаги на шпилях? Это старый Дворец церемоний, самый красивый во всём замке! Ах, как я мечтала попасть туда!

— Ага-угу, — бормотал Ваня, покручивая стёклышки. — А где размещают второкурсников?

— Вас какой факультет интересует? Моргнетильцы живут в Ласточкиных гнездах — это такие маленькие домики, которые как бы прилеплены прямо к стене Внутреннего замка. Факультет Дуйсбергхоф расположен во-он там, в угловой Стрельчатой башне. Её легко узнать по крылатому пылающему маяку на верхушке…

— А на какой факультет зачисляют русских? Об этом в книжке не говорилось?

— Нет, — сказала Надинька. — Так слушайте дальше! Факультетский корпус имени Клермонтской ведьмы находится в Вальпургиевой башне на сваях, которая стоит посреди Потного озера. Общежития Генуэзского клуба вампиров расположены — вон, посмотрите, их видно без подзорной трубы — на склоне Лысоватой горы, сразу за бестиарием.

— Послушайте, я начинаю путаться, — взмолился Ванечка. — Да сколько же всего этих факультетов?