они поступают? Вызывают его дух и рассказывают ему в красках про его же похороны. Дух отбивается, плачет, хочет уйти. И не может. Такое вот у нас… профессиональное!

Но я Добрый Некромант. Я так не делал. Наблюдал — да. Но сам так не делал. А меня не любят. И, чует мое бедное сердце, со мной еще не так поступят все, кого я обижал. А я, хоть и добрый, но обижал знатно.

Словом, рано или поздно у каждого представителя нашей славной службы приходит кризис осознания. Когда ты оставлен от силы Смерти, когда она тебя выпускает почти насовсем из своего поля зрения, твоя сила истончается, и всё, на что ее хватает — это только на продление себя самого в мире живых.

Разумеется, ни о каком заработке речь уже не идет. Никаких клиентов не потянешь с такими-то приколами от самого себя.

Кто-то из некромантов копит, всю жизнь скрупулезно складывает монетку к монетке. Кто-то копит ценности. Есть и те, кто просто находит удачный брак.

Но я пошел дальше. Я решил оформить индивидуальное предпринимательство и работать на самого себя: официально принимать клиентов. А что? Я вон газету читал, «Из рук в руки» называется — там всяких гадалок и экстрасенсов больше, чем сантехников. Вот только без сантехников прожить нельзя, а без гадалок можно. Помещу объявление и я. Конечно, мне больше помогает сарафанное радио, но… В общем, реклама не повредит.

Ах, как же это было-то? Ужасно это было. Серьезно. Я видел ад и честно могу заявить, что ад по сравнению со всей этой оформительской мишурой — это просто отдых. Ну, подумаешь, поколят тебя вилами, ну в сковородку посадят… Я вообще от Смерти постоянно мерзну, может быть согреюсь. Зато там очередей нет. А на оформлении индивидуального предпринимательства есть.

***

Помню, отправили меня за какой-то справкой, состоящей из аббревиатур, в какую-то контору, которая, очевидно тоже состояла из аббревиатур. Помню, находилась та контора по дробному адресу, то есть вот дом пятьдесят, следующий — пятьдесят два, через дорогу пятьдесят один, а мне нужен был дом пятьдесят-дробь-А.

Ясно вижу, как сегодня: стою я, как дурак, перед домом пятьдесят и пытаюсь увидеть, где тут может быть «дробь-А».

Нет, сначала я не как дурак стоял. Сначала я прочел внимательно табличку дома пятьдесят, затем табличку «пятьдесят два» и принялся обходить кругом оба эти дома.

Не помогло.

Для верности я перешел через дорогу к дому пятьдесят один и обошел его. Разумеется, никакого дробного я не увидел.

В тот момент мне стало весело. И страшно. И стыдно: я — взрослый, состоявшийся Некромант, потерялся на первом же этапе! Позорище…

Спас меня дворник. Он проходил мимо с метлой и пакетом, из которого сыпался мусор. Остановился, и, кося голубым глазом, спросил, не ищу ли я дом пятьдесят-дробь-А?

— Да-да! — Это был единственный раз, когда я радовался дворнику. — Вы знаете, где он?

— Тю, — дворник махнул грязной рукой, — смотри: заходи в дом пятьдесят. Там возле лифта есть дверь… тебе туда!

В тот момент я начал подозревать, что не все будет просто.

***

Попал я в дом пятьдесят, прошел к лифту, толкнул дверь с приклеенным кривым листком «дом пятьдесят-дробь-А» и оказался в длинном сером коридоре.

Освещение было плохим. Я такое выстраиваю для клиентов и атмосферы. Зачем оно в этом аббревиатурном учреждении — я уже не рисковал спрашивать.

Люди… их было много. Длинный коридор делили двери — одинаковые и жуткие. На них были цифры и буквы, и возле каждой толпились люди.

Все они были похожи между собой: имели одинаково взъерошенный вид и разговаривали на каком-то непонятном языке. То есть я слышал знакомые слова, но между ними были какие-то жуткие фразы.

— А вы как си-зэ-эн оформляли? — спрашивала взлохмаченная женщина у дверей с надписью «Не входить без вызова».

— Нам его сразу выдали после присвоения Гэ-са, — отвечал ей мужчина с добродушным лицом у дверей напротив, где красовалась табличка «СЗУКРЖБ-2, без вызова не входить».

— Шутите? — вклинился кто-то в огромной куртке неопределенного пола. — Эн-Ка-двенадцать только через Бэ-пэ-эс дается. А тот действует всего месяц!

— Не может быть, — возмутилась женщина возле дверей с табличкой «Без бахил, справки ЖКУ-12/2 и вызова не входить». — Я, когда оформляла в У-Се Бэ-С, услышала, что он постоянно действует.

— А вы по упрощенному?

— Я — льготница! И права имею!

— Права на продление Бэ-пэ-эс не действуют, — ехидно крикнули откуда-то вообще сбоку. Оскорбленная (во всяком случае, мне показалось, что оскорбленная), набрала в грудь воздуха, чтобы воспылать гневом.

— Простите… — Я чувствовал себя школьником, вклинивающимся в разговоры взрослых дяденек и тетенек, у которых точное представление о жизни и всяких Бэ-пэ. — А кто последний?

— Не последний, а крайний! — Похоже, взлохмаченной женщине нужно было выплеснуть куда-то свой гнев.

— Вам на упрощение? — надо мной сжалился человек неопределенного пола в огромной куртке. — Или по найму?

— Э… — Вот теперь я познал всю суть своего падения.

— На оформление или на продление? — кто-то пришел ко мне на помощь.

— Оформление… — проблеял я и мне, наконец, указали на заветную дверь.

***

О, какие там были очереди! Бесконечные, состоящие из одних и тех же лиц. Почему-то каждый раз, выходя из кабинета даже с тем чтобы вернуться в него через пять минут, приходилось занимать и отстаивать очередь.

Но всегда находились волшебные люди, которые верили в доброту окружающих, а потому тут и там раздавалось:

— Мне только спросить!

— Мне на минуту!

— Меня ожидают!

— А печать…

Сначала я стыдился, когда сталкивался с этим явлением. Опускал глаза и что-то блеял — мне было жалко отказывать им. И, кажется, я пропускал.

Но так было ровно до того момента, пока мне не выдали список справок, которые я должен был получить. Вот ту мне моя доброта отказала.

— Мне только спросить!..

— Всем только спросить! — рявкал я.

— Мне на минуту, — пытался воззвать человек.

— Всем на минуту! — шипел я злорадно, под одобряющий гул людей.

— Меня ожидают, — шептал человечек.

— Всех ожидают!

Я больше не был Добрым Некромантом. Я был частью системы, частью очереди, и это возлагало на меня ответственность за охрану ее членов от вторжения нагловатых людей.

— А печать…

— А она не здесь, — ехидствовал я.

***

А сколько всего было в этих кабинетах! Они казались одинаковыми не только внутри, но и снаружи, и владельцы их были как на подбор. Кажется, звали их примерно одинаково… я не помню. Помню только, что «справка У-Се выдается в двенадцатом окошке, молодой человек».

А еще помню, что в двенадцатом окошке справка У-Се выдается только по четвергам, до двух часов дня и при наличии справки Ф-три. А справка Ф-три выдается лишь по пятницам в окошке под номером шесть при наличии справки ГКУ-117/2, которая, в свою очередь, выдается в двенадцатом окошке по четвергам с двух часов дня…

Меня не покидало ощущение, что это все можно упростить.

***

Печати… печати на справки, направления и определения. Определения, чтобы получить справку, которая в свою очередь даст другую справку, после которой мне выдадут документ…

Иногда я даже забывал какой. Мне казалось, что в этом аббревиатурном учреждении я провожу уже не первый год или не первую жизнь.

Тогда я стал в ней разбираться.

О, это было страшно! Как я испугался, когда сразу возле восемнадцатого кабинета нашел первый. А ведь раньше, в самом начале пути, я бы искал первый возле второго! Как я был молод и глуп…

Через неделю моей оформительской деятельности я уже на равных общался с очередью. Я рассуждал о справках и случаях, вворачивал какие-то шутки, понятные лишь тем, кто уже был в окошечке ГК-7. Я был королем очереди и даже подумывал, что надо бросать эту некромантию и переводиться в очередь.

— Молодой человек, здесь нет последних, есть крайние, — растягивая гласные, припечатывал я новенького желторотыша, напуганного обилием незнакомых ему фраз и лиц. — Вам по упрощению или