Несчастные санитары! Они утаскивают её наносилках с поля, то и дело передергиваясь от мощного сглаза... Отлично! Теперьневидимки не смогут отрицать, что их флейта была заговорена! О, что это? ОпятьПуппер! Он перехватывает флейту и возвращает её растерявшейся О-Фее-Ли-И,Одновременно он кричит «Дрыгус-брыгус» и кого-то – хотел бы я знатького! – с громким шлепком втягивает в песок! Матч продолжается, но уже безЖульсона и без Кэрилин Курло... Кстати, бабуся, поосторожнее там в магпункте сэтой девицей! Или лучше положи её рядом со Склеповой, интересно, кто возьметверх?

Таня взмахнула смычком и резко набрала высоту,стремясь перехватить у капитана Глинта одурительный мяч. Одновременно она небез восхищения наблюдала за Гурием Пуппером, который, играя уже без плаща,красиво обходил снизу Семь-Пень-Дыра и Жикина, старавшихся отрезать его отобездвиживающего мяча. Жикин слишком горячился, едва не попадая под свой жепропеллер, а пылесос Семь-Пень-Дыра, хотя он и умело маневрировал, явно уступалПупперу в скорости.

Поворачиваясь к Медузии, чтобы поделиться сней своими ценными наблюдениями о матче, Сарданапал случайно опрокинулчемпионский кубок. Под ноги ему посыпались кости. Пожизненно-посмертный главаТибидохса поражение уставился на них.

– Как это понимать? Это же натуральноесвинство! – побагровев, крикнул он.

Тарарах осоловело заморгал глазками и тихонькоотошел в сторону, сделав вид, что крайне заинтересовался гвоздиком, кривовбитым в деревянный поручень трибуны. Если прислушаться, можно было услышать,как питекантроп бубнит: «Подумаешь, то нельзя, се нельзя! Прям не школа, аконцлагерь какой-то!»

Первым до одурительного мяча добрался капитанГлинт. Схватив его, он метнулся к Гоярыну, но попал под встречный удар крылатибидохского дракона. Глинта закружило и отшвырнуло на другой конец поля. Мячбыл перехвачен Таней. Готовя его к броску, она атаковала Кенг-Кинга.Убедившись, что защита невидимок сгрудилась перед ней и облететь её не удастся,Таня ушла от пламени и отправила быстрый заговоренный пас Баб-Ягуну.

И опять между ней и Ягуном неизвестно откудавозник Гурий Пуппер. Буркнув контрзаклинание, он перехватил мяч буквальноиз-под носа у играющего комментатора и устремился к Гоярыну.

Катя Лоткова обхватила дракона за шею, умоляяего не распахивать пасть. Но Пуппер был слишком опытен. Как Гоярын ни крепился,он был обречен. К тому же на лету Гурий ухитрился расстегнуть спортивныйкомбинезон и продемонстрировал белую майку в красный горошек – самоевозмутильное и ярящее драконов сочетание цветов!

Увы, драконы, даже самые мудрые, не наделенытерпением. Вспыльчивость губила и губит их вот уже десятую тысячу лет. Гоярынзаревел от злости и распахнул пасть, убежденный, что разогнавшийся Гурий самокажется у него в желудке. Но вместо Пуппера в пасть ему залетел один лишь мяч.Сам же Гурий, умело сделал петлю и увернулся от тяжелого зубчатого хвоста,которым пытался припечатать его Гоярын, уже испытывающий действие одуряющеймагии.

– б:5! Невидимки вырываются вперед! А яполный лопух... Хорошо еще, что не лопухоид! – удрученно заключилБаб-Ягун.

Ругая себя за неловкий пас, Таня взмыла надполем, где уже рыскали все оставшиеся невидимки и игроки Тибидохса. Теперь,когда в игре, что уже почти вошло в традицию, оставался лишь самый неуловимыйобездвиживающий мяч, все зависело от того, кто первым его схватит...

– Ну же! Ну же! – шептала она, то идело меняя направление полета и зорко глядя вокруг.

И... тут что-то мелькнуло слева и чуть выше.Обездвиживающий мяч – последний мяч игры!

Таня развернула контрабас. В ушах замерзшимщенком заскулил ветер. Тане казалось, что никогда прежде её контрабас неразвивал такой скорости. Вытянувшись в стрелу, чтобы схватить мяч, она ужепотянулась к нему, как вдруг поняла, что прямо на неё – лоб в лоб – несетсяГурий Пуппер, гнавшийся за тем же мячом.

Никто не захотел отступить, Зрачки Гуриярасширились. Он сообразил, что упрямая девчонка не свернет и его маневр,рассчитанный на слабые нервы противника, провалился, но предпринимать что-либобыло уже поздно. Трибуны замерли. Все вскочили на ноги. Даже драконы, почти ужесцепившиеся, разом повернули шеи.

Когда контрабас и метла столкнулись, вповисшей мертвой тишине над стадионом разнесся отчетливый звук лопнувшейверевки...

Таня не запомнила самого столкновения. Открывглаза, она осознала, что лежит щекой на белом песке драконбольного стадиона, арядом муравьи волокут куда-то дохлого жука. Некоторое время Таня бездумноразглядывала муравьев. Она не помнила, ни кто она, ни зачем она здесь – да ивообще все стало вдруг как-то безразлично и серо.

И лишь некоторое время спустя, когда содраннаящека внезапно заныла, девочка с трудом присела и застонала. К ней с носилкамиуже бежали санитары и Ягге. Пытаясь подняться и падая, Таня случайно увидела напеске какие-то обломки. Если они на чем-то ещё и держались, то лишь напровисших струнах. Остальное едва ли могло сгодиться даже для растопки печки.

Таня еще, кажется, с сочувствием подумала, каккому-то не повезло. Как бы узнать, что это было? Скрипка? Бас-гитара?Виолончель? И лишь увидев переломленный гриф, из которого торчали растрепанныекрая веревки, она все поняла и заплакала.

К ней подбежала Ягге. Решив, что девочкаплачет от боли, она поспешно достала пузырек с какой-то вонючей зеленой жижей истала смазывать ею щеку. Тане почудилось, что ссадину обожгло холодным огнем, апотом она вдруг перестала ныть.

– Не пытайся сама встать! Мы отнесем тебяв маг-пункт, – сказала Ягге, давая знак санитарам. Те бестолковозасуетились, раскладывая носилки.

Таня с трудом оторвала взгляд от того, чтобыло её контрабасом.

– А где Пуппер? Ему же тоже надо помочь.После такого удара он не смог бы остаться в воздухе, – сказала она.

– О чем ты? Какой Пуппер? –удивилась Ягге.

– Гурий Пуппер! С которым я столкнулась!Он уже в магпункте? И где драконы?

Ягге заморгала.

– Никакого Пуппера не было и нет. Идраконов нет. Ты сильно ударилась головой. Не плачь, это пройдет, –ласково сказала она.

– Как Пуппера нет? А драконы? А всеневидимки? Что вообще происходит? – не поняла Таня.

Теперь, когда она лежала спиной на носилках,ей было отлично видно, что внутри купола нет ни Гоярына, ни Кенг-Кинга. Развечто какие-то нелепые корзины в форме гигантских черепов, между которымимелькали фигурки игроков, казавшиеся с земли крошечными.

Ягге молчала.