– Корень аквилона[55]…

– Ешь! – Германика сунула Дженни пушистый комок.

Девушка изумилась:

– Это же местный одуванчик!

– Это авалонский одуванчик, которому я спела песню ветра.

Дженни послушно принялась жевать пушистый шар. Одуванчиковые пушинки лопались во рту, как пузырьки газировки, холод потек по горлу, спустился в живот и там взорвался, наполнив тело летучей силой.

Она шагнула и подлетела в воздух.

– Авалонские одуванчики на время почти лишают веса, – сказал Марко. – Вы решили незаконно допросить кого-то в Замке? Лекари будут в бешенстве.

Германика торопливо проглотила свою порцию, поймала плавающую под потолком Дженни, притянула на пол. Прислушалась к шуму внешнего мира, затекающего в открытую раковину камеры.

– У нас нет выбора, по твоей милости. Только одержимая может указать, где искать циркачей.

– Ты знаешь, где ее держат?

– Подсказали. У меня есть небольшие связи в Замке, – Германика потащила Дженни за собой, они обернулись на краю.

– Дженни, что бы Маргарет ни сказала, что бы ни потребовала… – с нажимом сказал фокусник, – не верь ей.

Девушки в обнимку рухнули в пропасть.

Марко прикрыл глаза. Он совершенно не отреагировал, когда страж-паук засунул голову в камеру, потом залез целиком, выскочил и со стрекотом принялся описывать круги вокруг камеры. Фокусник только чуть улыбался краешками губ.

Открыл он глаза, когда понял, что перед ним стоит Лекарь.

– Подслушивал?

– Зачем? – удивился Аббероэт. – И без того ясно, что они приходили, чтобы помочь тебе.

– Они хотят сражаться…

– А ты уже готов сдаться? Я видел многое. Но чтобы люди были готовы идти до конца – против Замка Печали и против воли Великого Совета, желая спасти одного человека… Таких, как эти девочки, я не видел.

– Совету нужен козел отпущения. Тот, на кого можно все свалить.

– Ты помнишь, что значит «козел отпущения»?

Марко помедлил, потом сказал:

– Тот, кто возьмет грехи народа. Искупительная жертва тьме, бродящей в пустыне.

– Хочешь оставить их в наступающей тьме?

– А тебе что с того? – проснулась в фокуснике неожиданная сила. – Сколько веков ты запираешь силу Магуса в этих стенах? Сколько душ ты обессилил, но так и не помог?

– Люди Магуса опасны для мира и для самих себя, – спокойно возразил глава Лекарей. – Договор ограничил нашу силу, но не сделал нас обычными людьми. Слишком крепко, слишком глубоко сидит в Магусе волшебство. Лекари так же охраняют мир, как и Ловцы.

– Вы ничего не можете, – Марко привалился к стене, закрыл глаза. – Просто прячете под замок самых ярких, самых талантливых, тех, кто не удержался. И лишаете их смысла жизни. Нет, Аббероэт, убивать было бы честнее. Уходи, я не хочу на тебя тратить силы.

Лекарь медлил:

– Девочка довольно интересна. Такого пламени жизни я не видел давно.

– Есть некоторые аберрации, но в целом ничего особенного, – небрежно сказал Марко. – Ты знаешь историю ее матери. Это не могло не сказаться на ребенке.

– Возможно… – задумчиво отозвался Аббероэт.

Он исчез бесшумно.

«Значит, Лекари включились в игру».

Марко сжал ладони. Ждать труднее всего. Следует торопиться медленно, как говорил Людвиг. Надо удержать колдуна здесь, пока Калеб ищет улики. Надо действовать по плану.

– Вот погодка, а? – старший смены сотрудник охранной фирмы «Балор» Уилл Мартин захлопнул дверь и стянул дождевик. Его напарник кивнул, склонившись над кроссвордом.

– Ты самый душевный собеседник, Ларри, – заметил Уилл. Он утер лицо, нацедил из кофейника чашку дрянного кофе. Сел за стол. Впереди была долгая ночь дежурства. Очередной рутинный день, из каких складывается жизнь охранника.

Открывай, закрывай, проверяй допуск, осматривай грузы, сверяй документы. Уилл работал на объекте с самого начала раскопок. Раньше было веселее: то местная полиция шумела, требовала показать документы на проведение археологических работ, то экологические активисты осаждали периметр с плакатами, то журналисты пытались всеми правдами и неправдами проскочить на территорию. И всех приходилось ловить, уговаривать, иногда для профилактики немного телесно наказывать. Всем вокруг страсть как хотелось узнать, что же такое раскапывал Хозяин под этими курганами.

Но последние месяцы вся суматоха сошла на нет, так что Уилл не понимал, какой прок в усилении охраны. А машины все прибывали и прибывали. С охранным оборудованием, с электроникой, кабелями, строительными материалами, химическими реактивами и техникой, медицинским оборудованием, а в довершение тянули дополнительную линию энергоснабжения.

Электронная схема комплекса, висевшая в офисе охраны, насчитывала уже шесть подземных уровней, и, похоже, ребята копали седьмой.

Чтобы ни затевалось там, в глубинах, это было штукой грандиозной, и раскопки были только прикрытием. Одного персонала в списках триста с лишним человек. Но Уилл давно понял: меньше знаешь – крепче спишь, и не проявлял излишнего любопытства. В «Балоре» оно не поощрялось. Конечно, слухи ходили – о бойне в Дартмуре, о том, что хозяин пропал, о смене руководства – вместо мистера Хампельмана кресло шефа занял мистер Санчес, но Уилл не задумывался над этим. Его дело простое – сидеть пить кофе и следить за периметром, ввысь он не рвался.

Охранник пробежал глазами по ряду мониторов – привычные черно-белые картинки: периметр, подъездные пути, входы и выходы, проверил датчики ограждения. Ночная смена – самая долгая и тоскливая, если не запастись кроссвордами, как Ларри. Но у Уилла был свой рецепт борьбы со скукой. Выход в Сеть со служебных компьютеров был запрещен, так что он вынул смартфон и углубился в изучение особенностей чайных роз гибридных сортов. Уилл был в душе садовник и лелеял дома чудесный образец флорибунды карминной.

«У моей крошки появились подозрительные белые пятна на листьях, подозреваю гниль», – написал он в сообществе и с головой ушел в обсуждение проблемы.

Он не заметил, как мгновенная тень пересекла луч прожектора, затем некое существо, похожее на гигантскую летучую мышь, прилепилось к вентиляционному люку, взломало решетку и исчезло в шахте.

Очнулся Уилл Мартин, когда взвыла тревожная сирена, а с постов внутренней охраны посыпались сигналы о незаконном проникновении. На схеме комплекса было отчетливо видно, как кто-то стремительно движется наверх по шахте пассажирского лифта к нижним слоям раскопок.