– Вот! И многие другие, что живут постоянно в Городе, о монастыре наслышаны, а о клинике ничего не знают. Потому как закрытая она, для тяжелых пациентов. Главным врачом в этой клинике женщина, которой я и звонил, Родимцева Валентина Алексеевна. Специалист высшей квалификации. Доктор наук. Она мне племянницей приходится. Дочь сестры покойной супруги. Сестра одна растила ее, муж умер рано. От рака! Мы с покойной женой помогали чем могли. В том числе и поступить в мединститут. Она тогда полбалла, что ли, не набрала. Ну, я к начальству. Тот звонок в институт, и племянницу зачислили. Тогда подобное широко практиковалось, а с начальством я был в хороших отношениях. Валя изучала психиатрию. Ей после института предлагали преподавателем остаться. Отказалась. Хотела быть практиком. Ну и отправили ее в психбольницу. Со временем главным врачом стала, приезжала диссертацию защищать. Умная женщина.

Александр взглянул на участкового:

– Так ты хочешь Татьяну в дурдом определить?

– Я хочу, чтобы Валя помогла Татьяне, а она это может. У них там…

Тимохин прервал участкового:

– Погоди-погоди, Михалыч… мне надо кое-что прикинуть.

– По-моему, тебя тоже надо Валентине показать.

– Покажешь! А пока помолчи и завари кофе.

– Чапай думать будет?

– Вот именно! Думать!

Александр отошел к окну. Глядя в мокрую черноту улицы, глубоко задумался.

Михайлов сварил кофе, разлил по чашкам.

Тимохин неожиданно ударил ладонью по подоконнику:

– Это вариант!

– Ты о чем? – удивленно спросил участковый.

Александр подошел к нему:

– Да, Михалыч, это самый оптимальный вариант.

– Что ты имеешь в виду?

– Погоди с расспросами. Твоя племянница сможет на некоторое время укрыть Татьяну в своей клинике, чтобы никто об этом не знал?

– Это у нее спросим, а что?

– Ничего! Я с ней сам поговорю, ты только познакомь нас.

– Без проблем! А почему укрыть? Валентина наверняка заберет в клинику Татьяну, где и поставит ее на ноги.

– Это хорошо. Будем надеяться на ее профессионализм. Но надо не просто положить Таню в больницу и вылечить.

– Что же еще?

– Потом объясню! И не только то, что касается жены. А сейчас давай попьем кофе!

– Что-то теперь я не пойму тебя, Саня!

– Поймешь, Михалыч. Всему свое время.

– Ну, ладно. Пьем кофе!

В 4.10 участковый встал из-за стола:

– Пора на улицу. Валентина должна скоро подъехать!

– Я с тобой! – сказал Александр. – Поговорим с ней во дворе. Я только в спальню загляну и выйду!

– Давай!

Тимохин прошел в комнату, где они с Татьяной были так счастливы. Мать, сидевшая на кровати, увидев сына, прошептала:

– Уснула! Не мешай!

Татьяна действительно лежала не в углу, а посередине кровати, бережно накрытая Антониной Сергеевной легким одеялом. Она спала.

Тимохин так же шепнул:

– Я с Михалычем на улицу!

– Зачем?

– Он племянницу-врача по этой самой, психиатрии вызвал.

– На это я и рассчитывала.

– Ну, ладно, я ушел! Скоро заявимся.

– Давай, давай, пусть Таня еще поспит!

Александр вышел из квартиры. Спустился во двор. Прошел к Михайлову, спрятавшемуся от дождя под козырьком второго подъезда.

«Волга» пикап с красными крестами по бокам и мигалкой на крыше подъехала в 4.40. Родимцева из салона увидела родственника. С небольшим чемоданчиком в руке вышла из машины, подошла к мужчинам.

– Вот и я! А кто это с тобой, дядя Миша?

– Тот, чьей жене нужна твоя помощь, сын Антонины Сергеевны, Тимохин Александр Александрович. Майор запаса.

Женщина кивнула:

– Очень приятно! Родимцева Валентина Алексеевна. Врач.

– Мне Михалыч говорил о вас.

– Что случилось?

Участковый сказал:

– Нам в соседний, первый подъезд. Но Александр хотел до осмотра супруги поговорить с тобой. Как побеседуете, заходите в подъезд.

Михайлов отошел в сторону.

– Так что произошло с вашей супругой, Александр Александрович? – спросила Родимцева.

Тимохин рассказал врачу все, что произошло с женой.

Выслушав Александра, Валентина взяла Тимохина за руку:

– Искренне сожалею, Александр Александрович. Мир стал настолько жесток, что люди превратились в разменную монету обезумевших от вседозволенности подонков разной масти. Конечно, я помогу вам. Сделаю, что в моих силах, но надо осмотреть пострадавшую.

– Подождите, Валентина Алексеевна. Скажите, смогли бы вы укрыть Татьяну в клинике, не афишируя это?

– В смысле не афишируя?

– Ну, чтобы о ее присутствии в вашем заведении знали как можно меньше людей.

– Вы предполагаете, что бандиты не оставят вашу супругу в покое?

– Возможно, скоро они начнут искать ее!

Родимцева внимательно посмотрела на Тимохина и увидела в его глазах стальной блеск беспощадного человека, способного и умеющего убивать.

– Кажется, я понимаю вас! Хорошо. Я живу на территории охраняемой клиники в отдельном доме. Поместим Татьяну в нем!

– Муж не будет против?

– Не будет!

– Он тоже врач в клинике?

– Был. Пока не встретил другую женщину и не уехал с ней в Горький. Но, прошу, не будем больше об этом!

– Я вас понял!

– Вот и прекрасно! А сейчас пройдем к больной?!

– Да, конечно! Пожалуйста, первый подъезд, квартира 10.

Родимцева беседовала с Татьяной наедине около получаса. Выйдя из спальни, прошла на кухню, где собрались Тимохин, его мать и участковый. Присела за стол, закурила.

– В общем, картина ясная. Сильный стресс нанес удар по психике. Подобное происходит не так уж и редко после случаев изнасилования. В нашей ситуации состояние пострадавшей усугубляется тем, что она какое-то время провела в заточении. Состояние заложника – это состояние особое. Постоянное ожидание страшного, унижений, избиений, нахождение в условиях постоянных угроз бесследно не проходит. Но помутнение рассудка у Татьяны явление временное. Однако требующее обязательного медицинского вмешательства со сменой обстановки. Так что я забираю женщину. О месте ее нахождения проинформирован муж. Александр Александрович знает, где будет находиться его супруга. – Главный врач клиники взглянула на мать Тимохина: – Антонина Сергеевна, помогите Татьяне собраться, вы, как женщина, знаете, что ей необходимо взять с собой.