меня немного кружится голова, но с плеч Оливера я сваливаюсь с хохотом. Вода попадает мне в нос, и я кашляю, ища ногами мягкое, грязное дно озера. Впервые за вечер я ощущаю краткий укол паники, оказавшись в холодной воде. Но затем выныриваю, слышу смех и голоса повсюду и вспоминаю, что в безопасности.

Мила кричит и барахтается, когда Оливер поднимает ее над головой и бросает в темноту, как мешок картошки. Мелькает мысль, что я бросила Жас, но они с Греем Робсоном выглядели очень даже уютно у костра, когда мне удалось увернуться от Фенна и кинуться в руки Оливера.

Кто-то подходит с бутылкой в руке, и штук двадцать фигур, стоящих по грудь в воде, скандируют «Пей!», пока безликий человек предлагает мне текилу. Запрокидываю голову назад, принимая, – не чувствую особого вкуса, зато ощущаю жар в животе.

– Кейси!

Настроение тут же портится при звуках голоса Фенна. Игнорируя его, подплываю к Миле, которая встречает меня впечатленной усмешкой.

– У-у-у, у кого-то проблемы.

Мы обе наблюдаем, как Фенн снимает ботинки и толстовку и заходит в воду в джинсах и тонкой футболке.

– Кейси, блин. Ответь!

– Она здесь, – сдает меня Мила и толкает вперед.

Протестующе матерюсь, когда он тянется ко мне.

– Нет. Уйди от меня, Фенн.

– Не могу. – Без предупреждения или разрешения он находит мою руку и тащит за собой на берег. Останавливается, только чтобы подхватить свободной рукой свою обувь и одежду.

– Эй, она не хочет с тобой идти. – Насквозь мокрый Оливер упирается в грудь Фенна ладонью, преграждая ему дорогу, но даже я вижу, что он слишком сильно шатается, чтобы возразить ему всерьез.

– Ага, да. Ну давай я оставлю ее здесь, а ты потом будешь объяснять Слоан и ее отцу, почему ты целую ночь накачивал алкоголем несовершеннолетнюю.

С этими словами Фенн отталкивает Оливера с дороги.

– Отпусти меня. – Я пытаюсь вырвать руку, но он держит крепко. – Ты не имеешь права.

– Наверное, не имею. Но с утра ты скажешь мне спасибо.

А потом он закидывает меня на плечо, мир переворачивается и начинает шататься. Текила ощущается куда хуже, когда пытается стечь из желудка обратно.

– Поставь меня, Фенн! Я серьезно.

– Знаю.

– Сейчас же! Поставь меня. Жасмин! Помоги!

Моя подруга кидается ко мне, но вместо того чтобы меня спасать, только шлепает что-то черное в ладонь Фенна.

– Эй, неандерталец ты блондинистый! Если собираешься похитить мою подругу, оставь ей хотя бы ее телефон.

– Я ее не похищаю, – бормочет он. – Я везу ее домой.

– Отпусти меня! – приказываю опять, стуча кулаком промеж его лопаток.

Но он не слушает меня, пока не доходит до блестящего BMW, припаркованного у дороги.

Открыв пассажирскую дверь, он нетерпеливо кивает.

– Я туда не полезу.

– Поехали, Кейси. Тебе на сегодня хватит.

– С чего ты вообще взял, что тебе можно вот так просто заявляться и говорить мне, что делать?

– С того, что каждый раз, когда ты исчезаешь, твоя сестра звонит, чтобы обвинить в этом меня.

– И ты ведешь себя так же, как она.

Фенн рычит:

– Залезай.

Похоже на машину Дюка. Это еще более странно, но мне некогда об этом думать, потому что дует ветерок, и я ежусь, вдруг вспомнив, что стою насквозь мокрая в одном только нижнем белье.

– Можешь хотя бы вернуться за моей одеждой? – ворчу я.

– Нет.

Вместо этого он решительно и грубо натягивает свою толстовку мне на голову. Она мне слишком велика, ниже колен, но зато мягкая и теплая, и я против собственной воли просовываю руки в рукава и кутаюсь в плотную ткань.

– Теперь можем ехать? – Фенн опять показывает на открытую дверь.

Можно было бы убежать обратно к озеру, но у меня нет сил играть с ним в догонялки. К тому же у меня появляется подозрение, что текила уже очень скоро даст о себе знать, и как-то не хочется, чтобы она выходила из меня при зрителях.

Так что я сажусь, хоть мне это и не нравится.

– Пристегнись, – приказывает он и захлопывает дверь.

– Телефон мне отдай.

– Только если ты пообещаешь не звонить в полицию, чтобы заявить о похищении.

– А стоило бы, – мрачно смотрю на него я. – Дай, я просто напишу Жас, чтобы не волновалась.

Неохотно, но он отдает мне телефон. Трясущимися ледяными пальцами набираю сообщение Жас, которая отвечает почти мгновенно.

Жасмин: Ты в порядке?

Я: Норм. Только зла. Хватило же наглости.

Жасмин: Ты рассердишься, если я скажу, что это выглядело очень горячо, когда он тебя унес?

Я: Да.

Жасмин: Тогда я ничего не говорила. Напиши, как будешь дома, чтоб я знала, что ты доехала.

Я: А ты мне!

Фенн не смотрит на меня, выезжая из Балларда. Только сжимает руль так, словно хочет его придушить, и смотрит прямо перед собой, игнорируя меня, пока я не начинаю тыкать в кнопки.

– Прекрати, – говорит он тогда. – Что ты делаешь?

– Ищу подогрев попы.

– Что, прости?

– У Дюка есть подогрев сидений, а я сейчас окоченею. Это же его машина, так? К слову, ты умрешь, что ли, если включишь хотя бы музыку?

Не говоря ни слова, Фенн включает печку посильнее, и радио заодно.

– Небось чувствуешь себя сейчас рыцарем на белом коне, да? – Наконец нахожу колесико с картинкой сиденья и выкручиваю его вправо до упора. Мое место тут же нагревается. – Явился и спас меня от веселья.

– Это так ты называешь прогулки голышом по лесу?

– Как будто ты никогда так не купался.

– С меня брать пример не стоит, – ворчит он.

– Ну, хоть в этом мы согласны.

– Ты понимаешь, что твои фотки теперь во всех соцсетях? Каждый извращенец Балларда и Сэндовера будет пялиться на тебя в нижнем белье.

– Что мало отличается от купальника. И?

Радует ли меня эта мысль? Не особо. Когда алкоголь выветрится, я, может, даже немного пожалею об этом вечере. Но так или иначе, уже поздно что-то менять.

И я уж точно не собираюсь доставлять Фенну удовольствие согласием.

– Не знаю, что ты пытаешься кому-то доказать, – хмуро говорит он, – но поверь, это ничего не исправит.

Закатываю глаза.

– Что бы это ни значило.

Фенн не отвечает, и больше нам нечего друг другу сказать, так что мы молчим до самого Сэндовера. Ехать долго, за окном темно, и я даже не замечаю, что уснула, как вдруг Фенн открывает пассажирскую дверь, и я уже просыпаюсь. К моему удивлению, мы на парковке общежития.

– Ты издеваешься? Куда ты меня привез? – возмущаюсь я. – Вези домой.

Он тянется отстегнуть меня.

– Ага, щас.