– Спокойно, Артем, выдохни… и медленно досчитай до десяти. Вот так: и-раз, и-два… А бежать никуда не надо. Сейчас все вместе сходим и посмотрим.

Артем кивнул и послушно стал отсчитывать. Когда он досчитал – сердце и впрямь слегка утихомирилось. Он глубоко вздохнул и потряс головой. А и впрямь – куда бы прибежал? Кому судьба – тому уже судьба, кого бы там ни привезли, а сдуру рвануться – только напороться. Да и что там сейчас из «укорота» палить? Наверняка «крестовые» сюда приехали не воевать. Только что же там случилось, что они, несмотря на ночь, сюда приперлись? Хотя какая там ночь, вон светло совсем уже…

Дмитрий пошел первым, Артем и Крысолов – чуть немного отстав, за ним. Уходя уже, Дмитрий оглянулся. Артем заметил, что тот озабоченно смотрит на пустой пластиковый пакет, висящий сбоку кровати Сикоки. «Не дает мочу», – бормотнул их новый знакомый себе под нос. А по пути вполголоса сказал:

– Я гляну, что там и как. Если все нормально – позову. Стрелять в больнице они по-любому не будут – мы хоть и не охотники, но тоже кое-чего в этом мире стоим. Так что заступиться есть кому…

Внизу гомонили, кто-то громко стонал, кто-то заковыристо матерился:

– …! Я говорю, доктор, больно очень. Ой… вай…

Дмитрий сделал им знак подождать за углом коридора, а сам решительно шагнул в холл.

– Ну и что, кто тут за главного? – донесся его надтреснутый голос. – Что случилось вообще? На морфа напоролись, что ли? Так это не к нам, с такими ранениями они все равно зомбанутся, хоть лечи, хоть не лечи.

Артем почему-то ожидал, что услышит сейчас мягкий, но со стальной ниткой внутри голос Хана, но ответил кто-то незнакомый, гнусоватым, в нос, голосом:

– Да нет, не морф это, доктор. Мы что, первый год при Хрени живем, чтобы подранных морфом в больницу везти? Командир наш, нелюдявый, дошел – вот и порвал их… Там это, короче… мы там на одной деревне завязались. Нам-то эта деревня и на хрен не упала, это Хану все дисциплину поднять хотелось, режим устроил – как на зоне раньше. Так мало того, еще и с командой сцепились. Да и не с кем-нибудь – с Крысоловом. А я про него слышал, под Архангельском дело было, он там всю верхушку выпилил в одном лагере, после того как там его человека стрельнули, да и простым людям тогда досталось. К нам пара человек с той бойни затесалась, так они и рассказали. За Крысолова тогда еще несколько бригад вписалось, так что нам резона с ним ссориться никакого. Он у вас, кстати, говорили, где-то в поселке должен быть – с Ханом они на выкуп добазарились. По мне, так и ладно бы. Только Хану все равно ведь крови хотелось. Так ему ж все равно, он зомбануться должен был, такие хуже «отмороженных», а нам тут жить еще. Не, мне с Крысоловом точно в падлу пересекаться.

Крысолов мягко отодвинул Артема в сторону и шагнул вперед. Артем немного помедлил и двинулся следом, чуть сместившись в сторону, чтобы не держать Крысолова перед собой. В просторном холле прямо на полу, на подстилках, лежало несколько стонущих человек, все в крови и небрежно намотанных бинтах. Еще несколько человек сидело рядом с подстилками, и только двое стояли, один из стоявших как раз с Дмитрием и говорил. Взгляд Артема сразу остановился на тех, кто лежал. Нечто подобное он видел только один раз – когда на зимней охоте трое белореченских на шатуна напоролись и одного тогда он крепко помял. Белореченцы тогда его в деревню-то донесли, только все равно он помер через день, пришлось упокоить бедолагу. Ну так то ж медведь, и то одного только он помял, пока не стрельнули его. А тут вон сколько – три… четыре… пять человек вон лежат, да и у тех, кто сидит, вон тоже: то рука, то голова замотана. Ну этим-то ладно, а вон тот, сбоку, на носилках, и не стонет уже, без сознания, видно. Будешь тут без сознания, если у тебя все кишки наружу… вон петли кое-как примотали, чтобы по земле не волочились. Ему, видать, совсем хреново, даром, что ли, его на стволе уже с двух сторон держат – и санитар, и кто-то из своих. А у того, что рядом с ним, с лицом что-то странное, похоже, будто…

Ну так и есть, Артем с содроганием понял, что нижней челюсти у человека, на которого он смотрел, нет. Просто нет – будто ему ее кто-то оторвал. В страшной ране время от времени судорожно дергался язык, разорванный точно посредине. Точно как у ужей на болотах… А это не наш – вон, кресты у него. И у этого, у которого будто полшеи выкушено, тоже. Быстро обежав всех остальных взглядом, он с облегчением увидел, что это все сплошь незнакомые люди – и все с крестами на щеках, никого из деревенских он не заметил. Над наиболее тяжело раненными уже суетились медсестры и эта, Петровна. Тем временем Крысолов спокойно подошел к стоящим и остановился в нескольких шагах от них.

– Я – Крысолов, – негромко представился он. – Точно ты уверен, что пересекаться со мной не хочешь?

Тот, кто разговаривал с Дмитрием, резко повернулся к нему, его товарищ тоже. Рука второго, чернявого лысого парня, судорожно дернулась к ремню автомата, и Артем, перехватив свой «укорот», подумал, что, несмотря на уверения Дмитрия, пострелять сейчас все же придется. Однако первый, здоровый, не ниже Куска, крепко ухватил другана за запястье и глухо рыкнул ему:

– Тихо… – потом медленно развел руки. – Спокуха, командир, я за базар отвечаю. Раз сказал, что мне с тобой делить нечего, значит, так.

– Ладно – ты. А остальные?

– За остальных тоже отвечаю. Так? – повысил он голос. Нестройный хор голосов вразнобой подтвердил сказанное здоровяком.

– Жора меня зовут, – представился здоровый. – Нам помощь нужна… – продолжил он было, однако осекся из-за выстрела, громко разнесшегося по холлу. Артем быстро скосил глаза в ту сторону (научил-таки его Крысолов не дергаться в сторону любого сигнала всем телом!), заметил, как от того, с распоротым животом, отходят люди, и вновь перевел взгляд на стоящих. Крысолов тем временем продолжал разговор с Жорой.

– Так что случилось у вас, в деревне-то? Хан дошел, говоришь?

– Он… как-то резко вдруг чего-то. Не, мы знали, конечно, что ему одна дорога, раз человечину жует, только все равно, по всем прикидкам, не так быстро это случиться должно было. Он ведь вообще не из блатных. Нарисовался у нас через год после Хрени, у него тогда еще дружок был, так вместе зону они и подмяли. А хрен ли? Они ж уже тогда сырятину жевали, так что и быстрей были, и сильнее. Паханы наши старые попробовали поперек встать, так они их в момент завалили: голыми руками, вместе с охраной… Если бы, конечно, все разом мы тогда навалились, может, и порешили бы их тогда. Да труханули все. Потом, правда, хотели их втихаря сонных замочить, так они же, твари нелюдские, по трое суток могут не спать. И как нюх у них, скажи, на засады: всех, кто чего замышлял, всех замочили. Да и шестерили на них уже тогда, нашлись падлы, сдавали по полной. Нашелся у нас один, правда, Чечен, стрельнул корефана его, так Хан ему перед всеми голову открутил, как шляпку подсолнуху. А потом уже никто не решался. Партаки эти идиотские завел, – показал он на собственную щеку. Артем отметил про себя, что идиотские не идиотские, а черепов на кресте у Жоры хватает, так что ухо с ним держать востро надо.