Растения. Лили не ошиблась, когда подумала, что Тариус — садовник.

Он посмотрел на пятна на своих ладонях.

— Они заслужили хотя бы должное место для упокоя. Мама просила бы.

Лили уткнулась лицом в плечо Гвен.

Эбен махнул стражам идти.

Тариус боролся, но магия ослабила его. Лили шла следом с девочками, и Орин плелся за ними, держа за руки Руби и Рен.

Чем ближе они были к арке, тем сильнее сопротивлялся Тариус, рычал и извивался, паникуя. Он еще не проходил под сломанными вратами, это была граница его мира всю его жизнь. Он все еще не верил правде. Потому он хотел, чтобы она осталась с ним. Это была одна из причин.

— Стойте, — сказала она.

Стражи остановились, Тариус притих.

— Отпусти его.

Стражи послушались, и Тариус не двигался. Она это знала.

— Что! — Меланта встала перед аркой, словно боялась, что Тариус побежит. Словно смогла бы остановить его. — С ума сошла?

Эбен тоже был испуган, но молчал. Он ждал ее слов, и это она в нем тоже любила.

Да, она любила его.

Но это подождет.

Не слушая вопль Меланты, Лили обратилась к Тариусу:

— Я хочу, чтобы ты прошел арку сам. Или нет.

Он с подозрением смотрел на нее.

— Это не твое проклятие. Ты можешь остаться в рушащейся темнице или выйти с нами на свет.

— Я заслужил это место как он.

— Возможно, — она отошла от Гвен. — Но мы не должны жить во тьме.

— Твой отец бросит меня в подземелье.

— Нет, — в замке их не было. — В башню, окруженную солнцем, с окнами с видом на сады, луга и реки.

— Я обменяю один плен на другой.

— Ты увидишь птиц.

Он прижал подбородок к груди, темные волосы упали на лицо.

— Откуда мне знать, что ты не врешь?

— Пройди через врата. Ты же не пытался ни разу?

Он вскинул голову, стиснув зубы. Она попала по больному.

— Конечно, нет. Последствия… — стоять во тьме и тумане с рушащимися иллюзиями вокруг было хуже. Если он останется, будет один. Даже тене-людей не было.

Его лицо исказилось, он боролся, решая. Они не говорили и не двигались. Выбор ей был понятнее, но он должен был решить сам. Его лишали выбора всю жизнь. Все время он был свободен, но страх и ложь удерживали его в плену.

Он выпрямился со страхом в глазах.

— Я хочу увидеть свет.

Стражи обступили его, он подошел к арке. Он провел рукой по разбитой раме ворот, придвинул ноги ближе. Понемногу он пересек порог.

Ничего не произошло.

Он замер и судорожно выдохнул. Два стража схватили его за руки, и Тариус обмяк от их силы. Остальные окружили их и пошли по темному лесу, границе мира Тариуса. Он не оглядывался.

Орин и девочки направились за ними, но Эбен переплел пальцы с Лили и задержал ее. Она улыбнулась, когда девочки пропали в тумане.

Наконец, Эбен был с ней. И она могла говорить.

Вот только говорить не удавалось.

Эбен шагнул ближе, и ее сердце замерло. Во тьме его пристальный взгляд был как солнце. Сколько раз она мечтала, чтобы он так посмотрел на нее? И она будет защищать его право на это перед отцом и всей страной, если нужно. Он не будет ей просто стражем.

Улыбка была на его губах. Он провел легонько костяшками пальцев по ее губам, и покалывание растянулось от уха до уха, по ее подбородку и челюсти. Эбен медленно склонился, давая ей время отпрянуть, если она хотела. Она не хотела. Она не хотела больше уходить от него. Она приблизилась, и он встретил ее, нежно прижавшись губами к ее губам, но не робко. Его ладони скользнули по ее рукам, он сжал ее пальцы, а потом прижался лбом к ее лбу.

Она не помнила, чтобы пещера была такой теплой.

— Пойдем к остальным? — он улыбнулся, и ей понравилась его улыбка на все лицо.

Она была уверена, что ее румянец не видно в тусклом свете.

Погодите.

Свет тускнел. Она высвободила руки и развернулась. Камни, цветы и деревья, даже то, что она считала настоящим, пропадало.

Вход мог уже пропасть.

Глава двадцать третья

Лили держалась за руку Эбена, они бежали. Туман поглотил их, когда они добрались до лестницы, густой, липкий, как паутина. Его кинжал не спасал.

Земля стала ровнее, и не нужно было считать ступеньки, чтобы понять, что они очутились в лабиринт. Воздух все еще был слишком густым, чтобы видеть больше, чем на пару ярдов вперед, словно остатки магии выбрались из нижесада. Солнце шептало в лабиринте, но не могло найти их.

Эбен замер, и Лили врезалась в его плечо.

— Сюда.

Он попятился, а потом ударил по ограде. По тому, что должно быть оградой. Туман закружился вокруг его руки. Еще один проход.

— Туман во всем лабиринте, — он осторожно пошел в проем.

Справа раздались крики. Тариус. Хоть ослабевший, но маг.

— Он пытается запутать нас.

Эбен тянул Лили за собой, они прошли еще несколько шагов. Шорох, больше криков. Одна из девочек издала злой вой боли, он прервался.

— Мел! — Лили дернулась вперед, но Эбен удержал ее.

— Слушай.

Ломались ветки, из другого конца прохода доносилось сопение. Эбен развернулся, заслоняя ее собой.

Туман окружал фигурку.

Айви?

И Тариус. Он прижимал ее руки одной рукой, а другая закрывала ее рот, толкая Айви к нему. Он тяжело дышал, на челюсти был яркий синяк.

— Выведите меня из этого места, — его голос был низким. Опасным.

— Отпусти девочку, — сказал Эбен.

Он оскалился.

— Обмен.

— Сам ты отсюда не выйдешь.

— Я и не собирался.

— У каждого выхода стража, по пути еще больше.

— Думаешь, я бессилен? — Тариус подвинулся, Айви заскулила. — Твоя принцесска сломала мое проклятие, но я не сломлен. Я свободен, и меня не остановить!

Айви забилась в его руках, а потом ее тело обмякло. Тариус испугался и ослабил хватку так, что она смогла встать на ноги. Она наступила с силой на его ногу. Он выдохнул, и Айви ударила затылком по его подбородку. Сил на серьезную рану у нее не хватило, но он отпустил ее рот, и она закричала.

Айви выучила уроки Ривы лучше всех.

Стражи закричали в ответ.

Тариус швырнул Айви на землю так сильно, что она откатилась под изгородь. Лили бросилась к ней. Эбен пригнулся, ожидая атаки Тариуса.