– Ради бога, оставь его в покое, – сказала миссис Дуган.

– Ты бы так не говорила, если б тебе пришлось всю ночь не спать из-за его чесотки.

– Порой мне кажется, чесотку вызывают все эти твои разговоры.

– Это лишний раз доказывает, что ты ничего не понимаешь.

У Мэйкона вдруг возникло чувство ирреальности. Что сказала бы Сара, увидь его здесь? Он представил ее насмешливую улыбку. Роза и братья оторопели бы. А Джулиан сказал бы: «Ха! Случайный турист в Тимониуме».

Миссис Дуган подала пироги с тремя разными начинками, Клэр всех обнесла кофе. Поверх джинсов она надела широкую вышитую юбку в сборку – подарок Мюриэл, на прошлой неделе купленный в комиссионке. Наряд ее напоминал какой-то национальный костюм.

– Как насчет ликера, мам? – спросила Клэр. – Давай откроем бутылку Мэйкона?

– Может, он хочет, чтобы ты называла его «мистер Лири», дорогая.

– Нет-нет, пожалуйста, по имени, – сказал Мэйкон.

Наверное, семейство долго обсуждало его возраст и так далее. Ну уж конечно: слишком старый, слишком длинный, да еще вырядился в костюм с галстуком.

Миссис Дуган отведала ликер и сказала, что в жизни не пила ничего вкуснее. А Мэйкону ликер напомнил фтористый состав, которым дантист покрывал ему зубы, он ожидал чего-то другого.

– Вся эта сладенькая подкрашенная водица хороша для дамочек, но лично я предпочитаю глоток виски, – сказал мистер Дуган. – Хлебнем, Мэйкон?

Он принес бутылку «Джека Дэниэлса», в которой виски осталось на донышке, и две стопки. Одно лишь появление бутылки как будто развязало ему язык.

– Ну вот! – Мистер Дуган уселся за стол. – На чем ездите, Мэйкон?

– Езжу? А, на «тойоте».

Мистер Дуган нахмурился.

– Папа презирает иностранные машины, – рассмеялась Клэр. – Он их ненавидит.

– Чем же вам не глянутся американские авто? – спросил мистер Дуган.

– Да нет, вообще-то…

Мэйкон хотел сказать, что у жены его «форд», но передумал.

– Раньше у меня был «рамблер», – доложил он, принимая стакан от мистера Дугана.

– Надо вам попробовать «шевроле», Мэйкон. Как-нибудь загляните ко мне в салон, у вас глаза разбегутся. Что вы предпочитаете? Семейный, компакт?

– Наверное, компакт, но…

– Одно вам скажу: ничто на свете не заставит меня продать вам двухдверный субкомпакт. Нет, сэр, можете упрашивать, рыдать, ползать на коленях, я не продам вам этот гроб на колесах, на котором нынче все помешались. Я говорю своим покупателям: вы думаете, говорю, у меня нет принципов? Перед вами, говорю, принципиальный человек, и если, говорю, вам хочется субкомпакт, ступайте эвон к Эду Маккензи. Вот он вам продаст за милую душу. Вон Мюриэл-то чуть с жизнью не распрощалась в этакой хреновине.

– Да ну, пап, ничего подобного, – сказала Мюриэл.

– Была, можно сказать, на волосок от смерти.

– Я не получила ни единой царапины.

– Машину сплющило, как консервную банку.

– Из всех потерь – затяжка на чулке.

– Значит, у Мюриэл своя машина забарахлила, – начал рассказ мистер Дуган, – и доктор Кейн предложил подбросить ее к «Мяу-Гав». И вот какая-то баба-дура выехала прямо перед ними. Она, вишь ты, делала левый поворот…

– Дай я расскажу, – перебила миссис Дуган и подалась вперед, сжимая в руке рюмку с ликером: – Я только вернулась из магазина, где кой-чего прикупила на школьные завтраки для Клэр. Этот ребенок ест что твой взрослый. Звонит телефон. Я сваливаю покупки и бегу ответить. Мужской голос: «Миссис Дуган?» Да, говорю. «С вами говорят из балтиморской полиции по поводу вашей дочери Мюриэл». Боже мой, думаю. Сердце оборвалось, ищу, куда бы присесть. А я все еще в пальто и косынке, из-за которой толком не слышу, но снять ее не догадаюсь, потому как вся обомлела. В тот день дождь лил как из ведра. Господи боже мой, думаю, что еще стряслось с Мюриэл…

– Ты уходишь от темы, Лилиан, – сказал мистер Дуган.

– Ничего я не ухожу! Я рассказываю о несчастном случае с Мюриэл.

– Ему неинтересно слушать твои причитания, он хочет знать, почему не надо брать субкомпакт. Значит, баба вылетает на левый поворот прямиком перед малолитражкой доктора Кейна, и ему ничего не остается, как в нее въехать. У него преимущественное право проезда. Интересно, что вышло? Машина его, кроха «пинто», всмятку. У старого доброго «крайслера» той бабы вмятинка на крыле. Скажете, вы все еще хотите субкомпакт?

– Да я…

– И вот еще что, – сказала миссис Дуган. – Доктор Кейн купил новую машину, но уже больше не предлагал подвезти Мюриэл.

– Мам, мы живем в разных районах.

– Он холостяк. Вы с ним не знакомы, Мэйкон? Мюриэл говорит, он просто красавчик. В свой первый рабочий день она сообщает: представляешь, мам – звонит мне по телефону, – представляешь, начальник мой не женат, писаный красавец, профессионал и, девчонки говорят, даже ни с кем не помолвлен. Потом он ее подвозит, они попадают в аварию, и новых предложений уже не поступает. Даже когда она намекает, что нынче без машины, он молчит.

– Да он живет в районе Таусон, – сказала Мюриэл.

– Видимо, он считает, что ты приносишь неудачу.

– Он живет в Таусоне, а я на Синглтон-стрит! Чего ты хочешь?

– После аварии он купил спортивный «мерседес», – вставила Клэр.

– Ох уж эти спортивные машины! – скривился мистер Дуган. – Слышать о них не хочу.

– Можно выйти? – спросил Александр.

– Я очень рассчитывала на доктора Кейна, – печально сказала миссис Дуган.

– Хватит, мам.

– И ты надеялась! Сама говорила!

– Пожалуйста, замолчи и пей свой ликер.

Миссис Дуган покачала головой, но отхлебнула из рюмки.

Они уехали ранним вечером, когда последний свет истаял в воздухе, словно хрустальном от морозца.

– Приезжайте еще! – на пороге выпевала Клэр. – Спасибо за юбку! Веселого Рождества!

Рядом, зябко ежась под накинутым на плечи свитером, стояла миссис Дуган. Мистер Дуган махнул рукой и скрылся – видимо, опять пошел проверять трубы.

Теперь машин было много. Встречные фары сверкали, точно маленькие белые кляксы. По радио, до следующего года позабывшего про Рождество, крутили «Я обрезалась осколками твоего разбитого сердца»; на заднем сиденье ящик с инструментами тихонько гремел, словно аккомпанируя исполнительнице.

– Ты злишься, Мэйкон? – спросила Мюриэл.

– Злюсь?

– Злишься на меня?

– Вовсе нет.

Мюриэл глянула на Александра и больше ничего не сказала.

На Синглтон-стрит добрались уже к ночи. На тротуаре близняшки Батлер в одинаковых лиловых куртках болтали с двумя парнями. Мэйкон припарковался и, открыв заднюю дверцу, увидел, что Александр спит, уронив голову на грудь. На руках он внес мальчика в дом. В гостиной Мюриэл освободилась от поклажи – набора инструментов, настольной игры и пирога, который им всучила миссис Дуган, – и тоже прошла к лестнице. Мэйкон поднимался боком, чтобы ноги Александра не чиркали по стене. В маленькой спальне он уложил мальчика в кровать.