светились цветные витражи. Преобладал в них жёлтый цвет, от чего в центре помещения было особенно ярко, но в то же время по краю зала отчётливо виднелся свет от множества свечей под иконами.

В центре всего этого, перед алтарём на коленях стояла девушка в сером одеянии с чёрно-золотыми узорами. Смотрелось это скорее как косплей — на привычную чёрную рясу священника это походило слабо, но затем я напомнил себе, что здесь есть эхо, а значит возможны отличия от привычного.

За пять метров до неё, на входе в небольшой округлый зал, девушка встала и обернулась.

Вечная Лея, вторая встреченная мной официально вечная, выглядела не так, как я её себе представлял.

Немного детские черты лица делали её похожей на школьницу, да и ростом она была не особо высока. На лице — лёгкая неземная улыбка познавшего сансару просветлённого. Глаза, впрочем, казались напротив — жуткими, разрушая весь образ невинного ангелочка.

Серебряная радужка неестественно подсвечивались в полумраке церкви. Этим она немного напоминала Алексу. Но, в отличие от бешеной девочки с топором, глаза вечной Леи источали арктический холод.

— Ты привёл посетителей в Дом Божий, Алексей? — спросила она шелестящим и совсем не детским голосом. Даже будто не совсем человеческим.

— Да вот, ребята со сходки захотели с тобой познакомиться, — без грамма смущения, будто общался с обычной девчонкой на улице, сказал Лёха.

— О-о… вот как. Моя персона не стоит этого. Выйдем, это не место для пустых разговоров.

Девушка перекрестилась, поклонилась и лишь затем направилась к выходу. Я тоже машинально перекрестился, скорее по памяти из далёкого детства. В последние времена перед апокалипсисом люди сильно изменились — одни стали истовыми верующими, другие наоборот, глядя на всё происходящее утратили веру в чудо.

Чёрт, весь Город постоянно пытался пробуждать такие осколки памяти в каждой мелочи…

Этот жест не укрылся от Вечной Леи. Она на доли секунды остановила на мне свой взгляд. Будто из всей нашей компании только я заслужил хоть какое-то внимание.

За пределами церкви девушка ещё больше разрушила образ святой.

Из кармана мантии появилась сигарета. Мирт без слов подпалил её зажигалкой, и девушка закурила.

Парень убрал зажигалку в карман и облокотился о забор часовни.

— Ты теперь ещё и куришь? — наконец, спросил он.

— Господь переродит меня раньше, чем это сможет причинить вред, — ответила она. — Ты обрёл Веру, Мирт?

— Вы знакомы? — удивился Лёха.

— Встречались как-то раз, — пояснил Мирт. — Когда оборонялся в этом районе от беспредельщиков.

— Сатанисты почему-то обходят этот район, — произнесла девушка, и я всем существом ощутил, как сильно её это огорчает. — Что тебе нужно, ищущий?

— Что-нибудь слышала о гидре?

— Мифический зверь или бестия типа ящер? — уточнила она.

— Дурь, которой здесь с недавнего времени травят народ.

— Меня не интересуют такие вещи, — Лея стряхнула пепел через ограду наружу.

— Это могут быть беспредельщики. Как раз потому, что сами больше сюда не заходят, решили тебе так подгадить. Вариант?

Девушка поёжилась.

— Сатанисты, плюющие в лицо высшим силам умоются кровью, — выплюнула она с ненавистью,

Девушка нервно дёрнула рукой, случайно задев металлический штырь ограждения, и тот со скрипом отогнулся в сторону, чтобы не соприкасаться с рукой девушки.

После чего вдруг отвесила себе хорошую оплеуху и перекрестилась.

— Гнев есть грех, — прошептала она в качестве объяснения.

Мы замерли, не зная как себя правильно вести в такой ситуации. Лёха видя мой блуждающий на нём взгляд, пожал плечами. Дескать, всё нормально, не обращай внимания.

Ну-ну.

— Дурные знаки. Нужно продолжать служение… — с лёгкой тревогой сказала Лея. — Мне нечего тебе сказать, Мирт. Сходи к Рыжему. Он занимается тем, что дурманит разум.

— Кто такой Рыжий?

— Его ещё зовут Ирландцем. Этот добрый человек помогает другим добрым людям дурманить свой разум. В этом мире его дом находится в башне из стекла, что возвышается над лесом у трамвайных линий.

Чем дольше я слушал странный полушёпот девушки, тем больше он начинал мне нравится. Странное ощущение, когда кто-то вызывает у тебя некую симпатию… может даже влечение. И в то же время — настолько отталкивает и пугает. Очень противоречивое чувство.

А ведь подобные девушки никогда не были в зоне моего интереса. Скорее такие как Таня.

Лея затушила сигарету себе об левую ладонь. И это не было демонстрацией способности — таких ожогов здесь было ещё штук пять.

Она поморщилась.

Глаза девушки заслезились, но сама она улыбнулась чуть шире и посмотрела в светлое осеннее небо.

— Что с тобой не так? — не выдержал я.

— Поляр! — одёрнул меня Мирт.

— Для чего ты живёшь, Полярис-третий-уровень? — ответила вопросом на вопрос вечная Лея.

— Сейчас, чтобы стать вечным и жить со своей семьёй, — не задумываясь ответил я.

— А что потом? Сколько циклов… сколько лет ты проживёшь по кругу, прежде чем тебе это надоест? Что ты мне ответишь тогда?

— Скажу, что мир и покой не может надоесть, — ответил я. — А если я не прав, то сообщу тебе об этом, после того, как проживу столько сам.

— Хороший ответ, — улыбнулась девушка. — В конце концов, на первом месте всегда должна быть именно любовь. Безусловная и божественная, как у Того, Кто Создал Город.

— Ты сейчас в христианском храме, — напомнил я. — Под православным крестом. Ряса, правда, странная. Кому ты поклоняешься и кому будешь поклоняться, если на следующем круге будет десятое эхо и вера в Ктулху?

— Язык веры не важен. Я всегда молюсь тому, кто сотворил этот рай, — ответила Лея. — Мы должны любить Город и быть благодарны. Это то, что всегда остаётся неизменным. А вопросы об одежде выдают в тебе новичка. В тысяча четыреста пятидесятом году этого мира Константинополь отбил нападение Османской Империи, и вскоре Византия с союзниками смогла вернуть часть своих земель. Триста лет спустя на Великом Синоде в соборе Святой Софии был установлен новый порядок ношения рясы и был принят светло-серый цвет, как символ очищения, которому не хватает до Бога лишь одного полутона цвета. Я удовлетворила твоё любопытство?

— Но тем не менее беспредельщиков или неспящих, ты не очень любишь, — заметил я.

— Полярис! — уже громче одёрнул меня Мирт.

— Являются ли частью мира демоны, которые его ненавидят? Как должны относиться первые грешники к Змею, что искусил Еву? Человечество скатилось в ад, которым был каждый наш день, и лишь сейчас Он наконец пришёл нас спасти. Спустился за нами и создал город, понимаешь? Ты хочешь вернуться назад? Отвечай! Хочешь в пекло, из которого вылез⁈

— Эй, тише, это был просто вопрос, Лея, — заступился за меня Мирт.

— Нет, конечно, — ничуть не смутившись, честно