– А я и не смеюсь.

Она проигнорировала мои слова:

– Но болезнь эту можно контролировать, и вы будете жить полноценно, возможно, даже вне больницы в окружении заботливых родственников.

Я вздохнула.

– Хотите ли ты сделать так, чтобы вам стало лучше? Слушаться и запоминать? Готовы ли выполнять все предписания врачей?

Я покрылась гусиной кожей.

– Сделаю все, что нужно.

Перед обедом мы все разбрелись кто куда – у нас было свободное время. Девчонка, смотревшая на нас в коридоре, остановила меня у дверей палаты.

– Ты ведь чуть не умерла, так? – спросила она.

Я открыла дверь.

– Так говорят врачи.

– А кого ты видела, когда, ну… понимаешь… – Ее глаза были как два провала отчаяния. – Иисуса? Свет? Что-нибудь еще?

Я вспомнила грязную комнату, свет от лампы, разбитые окна. Вспомнила брата и горсть таблеток в его руке.

– Я ничего не видела, – ответила я, подумав. – Извини.

* * *

Ужинали мы в закопченной столовке на первом этаже. Очередь пациентов двигалась мимо кастрюль с поблескивающими жиром котлетами, серыми овощами и треугольниками, в которых угадывались куски пирога. Я встала в хвост, пристально наблюдая за санитаром, молодым худющим парнем с брекетами, который толкал перед собой по периметру столовой тележку с мусором. Я поставила поднос на стол и начала макать котлету не то в подливу, не то в соус, неотрывно следя за санитаром. Он брел по залу, сбрасывая в тележку подносы и подбирая с пола скомканные салфетки. Когда тележка переполнилась, парень направился в сторону кухни.

Я тотчас встала с места и, удостоверившись, что никто не следит, пошла за ним.

На кухне у раковины спиной ко мне стоял мойщик и поливал из шланга горы кастрюль. Я огляделась: множество холодильников, плит и полок, уставленных тазами с овощами. И никого, кроме мойщика. Было слышно, как в дальнем углу кухни санитар громыхает посудой. Я прокралась мимо раковины, мимо полок с огромными стальными котлами и кастрюлями и повернула за угол как раз в тот момент, когда он открыл дверь, отжав ногой железный шпингалет. Между нами была стена из мусорных ведер, наполненных доверху и ждущих выгрузки. Санитар появился снова, и я нырнула за огромный стальной холодильник.

– Эй, чувак, руку подай, – крикнул он в сторону кухни.

– Чё? – не расслышал парень у мойки.

– Пойди сюда и помоги!

Ответа не последовало: санитар тяжело вздохнул и продрался мимо ведер на кухню. Я выбралась из-за холодильника и опрометью выскочила за дверь. Перебежав асфальтированную дорожку, я направилась к зданию администрации.

* * *

Минут через пятнадцать, когда я уже покидала здание, два дюжих санитара мрачно встретили меня у дверей.

– Только без рук, – сказала я дородному детине, который было вцепился в меня. – Я просто заблудилась.

Он усмехнулся:

– Ага, говори-говори. Правила для всех одни. Пациентам нельзя сюда.

– Это Дениз вас вызвала? – Пытаясь незаметно проскользнуть по коридору к офису Бет мимо пустовавшего места за стойкой, я сделала вывод, что Дениз, вероятно, в туалете. Стоит у раковины и ковыряется в зубах. Мерзкая.

– Не, парни из столовки, – ответил верзила.

– Все сейчас раскрашивают чашки в общем зале, – заметил второй из ларца.

– Раскрашивают чашки, вот как, – максимально серьезно подхватила я. – Что же, хвала небесам, что вы пришли за мной как раз вовремя. Не дай бог пропустить такое событие.

Меня вновь препроводили в серое царство. Да, удрать мне не удалось. Несомненно, лекарства притупили мою реакцию. Но я была твердо уверена в одном: рано или поздно Бет понадобится компьютер, и она вытянет из под стола подставку с клавиатурой и обнаружит на ней мою, наспех нацарапанную и прилепленную скотчем записку.

27 сентября 2012, четверг

Тускалуза, Алабама

До моего тридцатилетия оставалось три дня, а от Бет не было ни слуху ни духу. Мало этого: я не могла теперь даже приблизиться к зданию администрации. Меня лишили возможности выходить за пределы больничного здания, а также прибавили пару таблеток к моему ежедневному медикаментозному коктейлю.

В любой момент сюда мог позвонить Уинн, чтобы меня отправили в другой конец страны. Или заявиться сюда и задушить меня во сне. Все это я отчетливо сознавала, и это знание по идее должно было меня деморализовать. Но страшно мне почему-то не было.

Скорее всего, он считал, что я кое-что знаю, и эта информация представлялась ему ценной. Я была для чего-то нужна. А может, я и переоценивала свое значение для будущего губернатора. Может, страх убирали таблетки. Даже зная, что лекарства окутывают мутной пленкой каждый дюйм моих нервов, я, к своему удивлению, с нетерпением ждала своей утренней и вечерней дозы. Что могло быть приятнее этого плавного скольжения от ужина до отбоя.

Другое дело – ночью. Когда приходили сновидения. Кошмары с участием Трикс и Колли, Уинна и Уолтера – жестокость и насилие, повсюду кровь. Обычно часа в три утра я резко просыпалась и лежала в кровати, обливаясь потом, пытаясь замедлить неугомонный пульс. Страх был повсюду, заполнял углы комнаты, забирался под простыни.

Может, поэтому я и не боялась Уинна: может, на самом деле даже надеялась, что однажды ночью он прокрадется в палату и избавит меня от страданий.

И вот однажды мне сообщают: пришла о посетительница. Она стояла в лучах солнца возле продавленного дивана в общем зале. Сердце у меня оборвалось.

– У тебя уставший вид, Алтея. – Молли Роб протянула руки. – Но ты выглядишь гораздо лучше, чем раньше.

Я не двинулась с места. Она была закутана в бежевый плащ, пояс туго стягивал ее осиную талию. Любопытно, не запрятано ли у нее там в складках ружье. Ткань, пропитанная хлороформом, затянутая пластиковым хомутом.

– Ты как-то даже округлилась, что ли, немного. – Она поднесла руки к щекам и погладила их, как четырехлетка-переросток. – Вот здесь.

– Это от лекарств, они полнят. Огромное тебе спасибо, что лишний раз мне об этом напомнила.

Я выскочила из комнаты и пошла по коридору. Было слышно, как она семенит за мной всего в паре ярдов. Развернувшись, я вошла в палату и захлопнула дверь. Но она открыла ее и вплыла внутрь. Я прижалась к стене.

– Выметайся. – Я знала, что дрожь в голосе меня выдает.

Она улыбнулась – неторопливый коварный изгиб четко оконтуренных губ.

– Я уже выписала тебя. Всего на пару часов, потом верну обратно. Везу тебя повидаться с отцом.

– Он хочет меня видеть?

– Скоро произойдет неизбежное, – продолжила она. – Уинн решил, что нужно позволить тебе увидеться с папой, пока он еще с нами.