– Что ты сказал ему? – поинтересовалась Джин. – Брату Джарроду?

Хауэлл вздохнул:

– Сказал, что был слабым мужчиной. Плохим мужем. – Его голос был каким-то неровным, и от этого у Джин появилось странное чувство, что там, в темноте, затаилось нечто огромное и ужасное, что нападет и проглотит их обоих. – Что бил тебя.

– Ясно, – отозвалась Джин.

Он еще немного помолчал.

– На самом деле я не все ему рассказал – я не сказал о худшем. – Он внимательно вглядывался в темноту, как будто там было что разглядывать. – Я не сказал, что был с тобой слабаком, Джин, а настоящий муж ведет себя не так. Ты пошла вразнос, Джин, а я не остановил тебя.

Джин показалось, будто крыльцо закачалось под ногами; она вцепилась в косяк.

– А твой отец предупреждал меня. Он уже проходил это с твоей мамашей, так что он знает, о чем говорит. Но я не послушал его.

Джин оцепенела.

– Ты ведь намеревалась забрать эти денежки и сбежать с Томом Стокером, не так ли?

Она вспыхнула, потом похолодела:

– Кто это сказал?

– Неважно, Джин. Твоему отцу очень не по нраву, что подобные толки марают всю семью. – Он заговорил тише: – Короче, этого я не могу допустить. Я исполню свой долг мужчины и мужа.

Он поднялся с кресла, теперь они стояли лицом к лицу, но казалось, что он нависает над ней.

– Я объявил брату Джарроду и Богу, что исправлюсь и буду хорошим мужем, – и намерен выполнить обещание. Я сделаю то, что будет правильно для семьи, Джин. Так что утром ты отправишься в Причард.

* * *

Перед тем как лечь спать, Хауэлл вышел умыться, а Джин тихонько выбралась из дома. Она перебежала через двор, влетела в погреб, чтобы забрать последнюю бутылку вина из жимолости: не хотелось, чтобы ее разбил Хауэлл.

После службы уже прошло некоторое время – по крайней мере час. Но вполне возможно, что Том все еще ждет ее на школьном дворе. Она прижала бутылку к груди и побежала назад в город, слыша, как дыхание отдается в ушах. На школьном дворе никого не оказалось: Том и Вилли уже ушли.

Джин неподвижно стояла в темноте. Теперь придется бежать обратно через старое кладбище к дому Тома. Хауэлл уже наверняка стоит на тропе с собранными вещами и поджидает ее, чтобы отвезти в Причард.

А что остается делать?

Она завернула за школу – и чуть не упала в обморок: облокотившись о металлические перила, там стояла женщина и курила.

– Боже! – выдохнула Джин.

– Привет, – отозвалась женщина. – Что ты тут делаешь среди ночи?

Джин сделала шаг вперед, в полосу лунного света. Перед ней была Дав Джаррод, жена проповедника. Теперь, стоя с ней рядом, Джин увидела, что это совсем ребенок, подросток лет семнадцати, ну самое большее – восемнадцати.

– Я… так… Вышла прогуляться.

– А, ну я тоже. – Дав улыбнулась и глубоко затянулась. – Как твой муж, в порядке?

– А, муж. Все в порядке, думаю.

– Святой Дух сокрушает и изнуряет человека после того, как тот признает свой грех. – Она выпустила колечко дыма из ярко-красных губ. – Что у него за грандиозный секрет такой? Завел профурсетку в Чаттануге? Или он педик? Знаешь, в «Сплетнике» в Чикаго мужики танцуют друг с другом во французских шелковых пеньюарах.

Джин не знала, что ответить про «педика», «профурсетку» и «пеньюары», да и не вполне представляла себе, что это такое. Она торопилась. До дома Тома еще идти и идти, а Хауэлл к этому времени уже вполне мог добраться и туда в поисках жены.

– Что это у тебя там? – спросила Дав, кивая в сторону бутылки.

Джин посмотрела на бутылку – она уже и забыла про нее.

– Дай-ка посмотреть.

Джин подала ей вино.

– Из жимолости, – прочитала Дав на этикетке. – Хм. А ты – Джин, судя по всему?

– Да, Джин Вутен.

Дав приветливо улыбнулась:

– А я – Дав Джаррод, давай выпьем.

Она отвинтила крышку и опрокинула бутылку.

– Что ж, хорошо, миссис Вутен. Да у тебя талант. Ты действительно делаешь его из жимолости?

– Да. – Джин откашлялась. – Вообще-то мне нужно идти.

– А далеко ли собралась?

Джин поводила носком по земле.

– А, поняла – Дав улыбнулась. – Не хочешь говорить. Ну ты заинтриговала меня, очень даже. А муж знает, где ты?

Джин не ответила.

– Хм… Что ж, видимо, не знает.

Джин почувствовала, что руки дрожат, и спрятала их за спиной.

Дав улыбнулась:

– Между вами не все гладко, не так ли? – Она глотнула еще из бутылки и прищурилась, изучая собеседницу. – Тебе нечего стыдиться. Я и раньше это поняла, в церкви, – сразу увидела, едва посмотрев на вас обоих. С первого же взгляда, но сразу можно сказать – тебе уже вот тут сидят его делишки, и сегодня ты наконец-то решила сбежать от него. Не одна, с другим мужчиной? Ты потому и пришла сюда, встретиться с тем человеком?

Джин ошарашенно моргала:

– Откуда вы знаете?

Дав удивленно посмотрела на нее:

– Я уже давно этим занимаюсь.

– Чем?

– Свидетельствую от имени Святого Духа. – Дав стряхнула пепел с сигареты. – Не мое это дело, но на твоем месте я бы не стала связываться с этим человеком – по крайней мере, сегодня. – Она снова затянулась и выпустила струйку дыма. – Его здесь нет, что означает, что он либо передумал, либо что-то случилось. В любом случае ничего хорошего.

Джин почувствовала, как краснеет. Оказывается, Святой Дух выбалтывает чужие секреты. Интересно, а о Причарде он тоже этой девице поведал? От этой мысли ее лицо загорелось огнем.

– На твоем месте, – продолжила Дав, – но это чисто гипотетически, ведь со мной никогда ничего подобного не происходило, – я бы выждала, пока все уляжется, а уж потом попробовала бы снова.

– Я не могу вернуться домой, – ответила Джин.

– Но и бежать одной в ночи тоже не лучший выход. Стоя на школьном дворе с бутылкой вина, ты выглядишь заведомо виновной во всех смертных грехах.

От таких слов Джин передернуло.

Дав оттолкнулась от перил.

– Так получилось, что у меня самой тут есть дела. Если хочешь, пойдем вместе. Я совсем не против.

Джин посмотрела на дорогу, потом снова на Дав – она права. Том, конечно же, дождется ее, он ведь ее любит. Она разберется с Хауэллом, а потом они придумают новый план действий.

– Как тебе такая мысль? – спросила Дав. – Если кто-то заподозрит, что ты хотела сбежать, я за тебя вступлюсь. Скажу, что мы пошли вместе выполнять поручение Святого Духа.