Поздним вечером стали ложиться спать. Дайнека постелила себе на диване, где убили несчастную Тину. В дверях появилась Зинаида Дмитриевна.

– Коли не хочешь здесь, пойдем ко мне в комнату.

– Да нет, спасибо, я с мамой, – взглянув на старуху, Дайнека изумленно застыла. – Зинаида Дмитриевна, что это у вас?

– Двустволка! – веско ответила старуха.

– Вы в своем уме? – приподнялась в своей постели Людмила Николаевна.

– Примолкни, покуда не спросят!

– Да что же это такое… – простонала Людмила Николаевна.

– Входную дверь я уже комодиком приперла, сама буду сидеть у окна. Пущай только сунутся.

– Откуда у вас оружие? – спросила Дайнека.

– От Лени моего осталось.

– Но вы не имеете права хранить его без разрешения, – попыталась урезонить ее Людмила Николаевна.

– Плевать я хотела на ихние дозволения! – Зинаида Дмитриевна удобно устроилась в кресле, положив оружие себе на колени.

– Оно заряжено? – поинтересовалась Дайнека.

– А как же!

– Вы хоть стрелять-то умеете?

– Пусть только сунутся.

– Вот это да…

– Отбо-о-ой, – объявила старуха и выключила настольную лампу.

* * *

В половине шестого вечера в комнату зашла домработница и, стараясь не шуметь, начала быстро смахивать с мебели пыль. Перехватив настороженный взгляд Монгола, улыбнулась:

– Простите. Я ухожу домой, осталась только эта комната.

Взглянув на часы, он перевел взгляд на окно.

– Сейчас утро или вечер?

– Почти шесть часов вечера. Я и говорю, мне домой пора. Комната не убрана, а вы все спите и спите…

Получалось, что он проспал целые сутки.

Когда женщина вышла, Монгол поднялся с постели и с трудом натянул на себя одежду. Рука болела сильнее, чем вчера. Сложней всего было надеть ботинки. Тем не менее он с этим справился.

В комнату заглянул Воропай. Волосы его были влажными, словно он только что вышел из душа.

– Проснулся, герой? Идем, тебе нужно поесть.

– Умоюсь только…

Воропай сидел за большим круглым столом и читал газету. Еще несколько газет лежали рядом с тарелкой.

– «Покушение в центре города«, «Семеро пострадавших и груда металлолома», «Счастливая случайность»… – он холодно улыбнулся. – Это про нас с тобой.

Откинув одну газету, Воропай взялся за другую:

– «Убийство по приказу», «Решающий аргумент в предвыборной гонке», «Похитил деньги и задушил жену»… – Он поднял глаза и вдруг спросил: – Так что там у вас случилось?

– Не знаю, – ответил Монгол.

– А мне сказали – ты был в этом поезде.

– И что?

– Ничего. Ноги уносить когда собираешься?

– Не знаю.

Воропай встал, прошелся по комнате и встал у окна.

– На самолете лететь опасно. Как только купишь билет, информация попадет кому надо, и в Москве тебя встретят. С трапа снимут и увезут. Уроют, как нечего делать. Поездом – тоже небезопасно. Бери машину и дуй в Новосибирск или в Кемерово – оттуда улетишь. Так вряд ли найдут.

– Спасибо.

– Спасибо скажешь, когда до места доберешься живым, – он обернулся. – Послушай, мне в город нужно. Поедешь со мной?

– Поеду.

– Собирайся. Там и поужинаем.

Дела, по которым Воропай отправился в город, быстро закончились. С наступлением темноты они подъехали к ресторану, расположенному на цокольном этаже старинного дома.

– Нас ждут…

Навстречу выскочил маленький цыганистый администратор. Скалясь золотыми зубами, он все время приседал, словно собирался упасть в обморок.

– Виталий Федорович, прошу вас, проходите… какая радость… Виталий Федорович…

Воропай не слишком его жаловал: сдержанно кивнул и зашел в ресторан вслед за своим охранником. Далее проследовал Монгол и еще двое ребят из охраны. Никто из них не затруднил себя остановкой у гардероба. Скинув верхнюю одежду на руки подоспевшей обслуги, все отправились дальше.

Пересекая обеденный зал, Монгол огляделся: в дальнем углу за столом сидела девушка. Черная водолазка, короткие волосы, прямые хрупкие плечи. Было в ней что-то знакомое и трогательное. Внезапно она обернулась и посмотрела на пол, прямо ему под ноги.

Наступив на что-то скользкое и упругое, Монгол едва не упал, взмахнул раненой рукой и вскрикнул от боли.

– Осторожно… – тихо сказал Воропай.

То, что случилось дальше, было посильнее недавнего взрыва: в девушке Монгол узнал Дайнеку!

В кабинете был накрыт стол на двоих. Они с Воропаем сели, охрана осталась за дверью. Счет шел на минуты. Мозг взрывался от одной только мысли, что Дайнека может встать и уйти. Монгол с трудом себя сдерживал, хотелось немедленно бежать к ней. Однако интуиция приказывала вести себя иначе.

– Ты куда? – спросил Воропай.

Монгол и сам не заметил, как поднялся из-за стола.

– В туалет.

– Тебя проводят.

– Я сам.

Он вышел из кабинета, боковым зрением увидел, что Дайнека на месте, но теперь рядом с ней были двое: мужчина и женщина. Мужчина сидел лицом к нему, и Монгол едва удержался, чтобы не повернуть голову.

Не останавливаясь, он проследовал в туалет. Там подошел к окну и обессиленно прислонился лбом к стеклу. Судьба дала ему то, от чего он когда-то сбежал и чего так страстно желал. Однажды он чуть не погубил Дайнеку, но, опомнившись, вовремя исчез из ее жизни. И чем сильнее Монгол старался не думать о ней, тем страшнее тосковал. Она превратилась в наваждение, а воспоминания о ней – в смертную тоску, от которой не было избавления. Когда становилось совсем худо, он набирал ее номер – только чтобы услышать голос, но заговорить с ней не мог.

– Спокойно…

Он подошел к умывальнику и плеснул в лицо холодной водой. После чего в упор посмотрел на свое отражение в зеркале. По бледному лицу стекали капли, прямой нос заострился, от волнения мгновенно запали щеки. Глаза казались колючими серыми льдинками. Поймав себя на мысли, что панически боится еще раз пройти мимо нее, Монгол решил во что бы то ни стало преодолеть этот страх.

Внешне он был совершенно спокоен, но каждый шаг отзывался толчком в груди, а в коленях появилась неведомая доселе слабость.

Дайнека находилась на прежнем месте. Он отважился посмотреть в ее сторону и вдруг узнал мужчину, который сидел рядом с ней. Это был тот, кто передал ему сумку с деньгами через открытое окно купе.

Вернувшись за стол, Монгол уставился в свою тарелку. Воропай усмехнулся: