– Что?

– Нудите, нудите. Что ж мне теперь, и не жить?

– Не жить, – заявил следователь. – Если не утихомиритесь, в ящик – и на погост!

– Никуда я не поеду.

– Категорически?

– Да.

– Прелестно. Что же тогда прикажете делать мне? Хвостом за вами таскаться? А кто будет убийцу ловить?

Дайнека чуть оживилась.

– Вы что-то узнали?

– Не заговаривайте мне зубы! Сейчас нужно решить, что делать с вами. Мы договорились, что вы будете жить у сестры.

– Я бы не хотела об этом…

– А придется, – сказал Ломашкевич.

– Это личное.

– Предположим. Тогда где же выход?

Дайнеке пришла в голову неплохая идея.

– Я поговорю с подругой и перееду к ней.

– Вы имеете в виду Закаблук?

– Да.

– Тогда звоните сейчас.

– Сейчас неудобно, мы увидимся на работе.

Ломашкевич прикрикнул:

– Звоните! Иначе я упеку вас в каталажку. По крайней мере, там вы останетесь живы.

Она неохотно набрала номер подруги.

– Слушаю… – голос Ирины был еле слышен.

– Это Дайнека.

– Я поняла. Чего тебе?

– Ира, могу я у тебя немного пожить? – напрямик спросила Дайнека.

Ломашкевич прислушивался, что ответит Ирина.

Та долго молчала, а потом заговорила в явном замешательстве.

– Не знаю… Позже поговорим. Я всю ночь не спала.

– Конечно-конечно, я перезвоню позже.

– И что? – Ломашкевич вопросительно смотрел ей в лицо.

– Все нормально, – Дайнека отвела глаза.

– Уверены?

– Да, вполне.

Ее привезли к подъезду предвыборного штаба Турусова. Пересев в другую машину, Ломашкевич кивнул в сторону синих «Жигулей»:

– Без них – ни шагу!

– Хорошо.

Поднимаясь по лестнице, Дайнека думала, что никак не ожидала такого ответа Ирины.

В штабе царила неразбериха, переходящая в панику. Даже не пытаясь вникнуть в причину, она тихонько пробралась в свой кабинет.

Спустя минуту в дверь постучали.

– Войдите.

В комнату заглянул Виктор Шепетов.

– Разрешите…

– Вы?! – Дайнека ошеломленно застыла. – Что вы здесь делаете?

– У меня не было вашего номера.

– Зачем вы пришли?

– Узнать, как вы ко мне относитесь.

Шепетов вошел в кабинет и присел на край стола. Он изучающе оглядывал растерянную Дайнеку. На минуту ей показалось, что он ею любуется.

– Немедленно уходите! – зловеще прошипела она.

Виктор Шепетов стукнул рукой по столешнице и рассмеялся. Было видно, что он очень доволен переполохом, который устроил в штабе Турусова и в сердце Дайнеки.

– Я уйду. Но должен заметить: это не последняя наша встреча.

– Вы угрожаете мне?

– Угрожаю? Разве любовь убивает? – он задумался. – Хотя в чем-то вы правы… Случается и такое.

Шепетов подошел к двери и распахнул ее настежь:

– Заходи.

В ее кабинет «зашел» огромный букет роз. Когда цветы легли на стол, она увидела, что их принес Валентин, после чего тотчас же удалился.

– Прощайте! – Шепетов вышел за ним.

Через дверной проем Дайнека успела разглядеть вытянутые лица сослуживцев. Дверь закрылась, она опустилась на стул, сложила руки на подоконнике и уронила на них голову.

В такой позе Дайнека просидела минут десять. Потом поднялась, сняла курточку и устроилась за столом. Включила компьютер, забила в поисковик: «командор Резанов в Красноярске». Выбрала из предложенных результатов один, в котором говорилось о каких-то архивах. Прочла, что сто лет назад Библиотека Конгресса США купила у красноярского библиофила Геннадия Васильевича Юдина собрание книг и рукописей, среди которых были документы «Колумбов российских», в том числе рукописи командора Резанова.

Дайнека зашла на сайт Библиотеки Конгресса и набрала имя Резанова на английском. На экране появился перечень документов, из которых она открыла один, датированный 5 ноября 1806 года. На отсканированном листе значилось: «Черновое письмо графу Нелединскому-Мелецкому, г. Якутск». Далее было еще четыре листа. Дайнека с трудом прочитала:

«Г. Якутск, ноября 5 дня 1806 года. Милостивый государь граф Юрий Александрович! Возвратясь из пределов Северо-западной Америки сентября 15-го в Охотский порт…»

Несмотря на ровные строчки, старинное письмо не поддавалось прочтению, некоторые буквы приходилось угадывать. Например, буква «в» совершенно не походила на современную. Резанов писал ее так, словно это был какой-то квадратик с торчащими из него хвостиками. Буква «т» имела три ножки и сверху – мощную горизонтальную палочку. Зато буква «д» была написана так, как ее обычно рисуют дети – домиком.

Решив не заморачиваться, Дайнека перелистала страницы и когда открыла последнюю, увидела в ее нижней части изображение юной девушки со склоненной головкой.

Дайнека была уверена, это портрет Кончиты. Всего несколько линий и коротких штрихов, но как точно Резанов передал ее настроение и свое чувство к ней! Рядом было нарисовано солнышко. Присмотревшись, она подумала, что это может быть украшение, потому что различила грани большого камня и отходящие от него лучики-дорожки из мелких камней. Отправив лист с рисунком на принтер, она закрыла страницу.

В этот момент в кабинет явилась Ирина.

– Можем поговорить?

– Конечно, – сказала Дайнека.

Ирина вернулась к двери и проверила, насколько плотно она закрыта.

– Откуда цветы?

– Шепетов принес.

– А-а-а… – кажется, она не обратила на это внимания. – Я насчет твоей просьбы пожить у меня.

– Ты совсем не обязана… – зачастила Дайнека. – Я сморозила глупость. У меня много родственников…

– Стоп! – прервала Ирина. – Теперь послушай меня. Умеешь держать язык за зубами?

– Да.

– Тогда едем ко мне.

– Сейчас? А как же работа?

– Я договорилась. Идем.

Когда вышли на улицу, к Ирине подбежал пацан лет десяти.

– Вы Ирина Закаблук?

– Я.

Он протянул ей конверт.

– Что это?

– Откуда я знаю?

– Кто тебе это дал? – Ирина схватила мальчика за рукав.